Вкус эмоций - Дмитрий Александрович Раков

все повторяла Карен шепотом, а Руперт смотрел через мутное стекло подъездного окна вслед машине копов, которая увозила лучшего человека, которого он знал, в неволю. Прошло около двадцати минут, но Стоуны все смотрели на последний поворот, за которым скрылась машина. Еще очень долго торжественный цокот каблуков медсестры отдавался в их головах.

***

-Надо что-то делать.

Эту фразу сказал Руперт на вечер послезавтрашнего дня. Снег за окном не переставал покрывать все вокруг белизной весь предыдущий день, Карен проводила все время, смотря в грязное стекло, а Руперт нервно пытался читать газету, сходить за продуктами, поработать. Но буквы не складывались в слова, а слова в предложения, список продуктов перемешивался в голове, а работа казалась бессмысленной и скучной. Сегодня его терпение лопнуло.

Встав с кресла, он подошел к Карен и посмотрел ей прямо в глаза. Эти два дня прошли для семьи Стоунов самым тяжелым образом. Казалось, что хуже дней не может и быть. Они превратились в абсолютно неинтересную, серую череду событий, ничто не приносило красок в жизнь. Да и как могут казаться красочными унылые просмотры телевизионных викторин, поход в магазин и молчаливые ужины вдвоем? Карен с отцом практически не произнесли ни единого слова друг другу с тех пор, как Ким покинул квартиру Стоунов. Все вокруг казалось серым, скучным и блеклым, лишенным смысла.

Посмотрев на отца в ответ, Карен увидела в глазах поразительную решимость. Она поняла все без слов.

–А мы сумеем? – робко спросила она и обняла отца за шею.

–Люди чаще жалеют о тех поступках, которые они не совершили, чем о совершенных, – серьезно ответил ей отец.

***

За эти два дня с Кимом произошло многое. После разговора с управляющим лечебницы, у него было только единственное желание: умереть. В первый день весь оплеванный слюной Смита он проследовал в смирительной рубашке на первый этаж в его «новую» палату. Ну, в действительности, новой ее нельзя было назвать: штукатурка с потолка облезала пластами размером с оконное стекло, уже не оставившие никакого рисунка обои отклеивались от малейшего прикосновения, а деревянные половицы скрипели от любого движения в этом маленьком личном аду. Окон не было, а в двери была маленькая дырка только для того, чтобы просунуть тарелку с едой внутрь. Даже лампочки не было, как и света вообще. Глаза от темноты болели весь первый день. Или ночь. Ким так и не разобрался, какое время суток сейчас там, снаружи. Тут была вечная ночь.

–Сталлен!

Грубый голос эхом разнесся по коридору, щель в двери открылась, и на пол упала металлическая тарелка с комкастой жижей, которая должна была, по сути, быть картофельным пюре с мясом. Но что-то не очень она походила на такой деликатес. Или вообще на что-то съедобное. Грохот металла о пол и неожиданный крик разбудил нескольких особо буйных больных, и уже вскоре отовсюду слышались стоны и истошные вопли.

–А ну заткнулись! – начал было надсмотрщик, но осекся, хмыкнул и шепнул в щель. – Наслаждайся обществом, урод, – и с хлопком захлопнул отверстие, чем вызвал еще большее недовольство окружающих.

–Козел, – подумал Сталлен. Или произнес вслух. Здесь нельзя было определить, что ты делаешь. Была тьма, губы не слушались от холода, и непонятно было, думаешь ты или говоришь, потому что все чувства притуплялись в такой обстановке. Нащупав тарелку из ледяной стали, он понюхал вначале отбросы адской кухни лечебницы и понял, что есть тут нечего. Тем более они могли запросто его отравить и списать все на суицид или странную болезнь. Кого волновала жизнь или смерть психопата? На первом этаже особо буйные даже иногда ухитрялись свести счеты с жизнью, и это просто забывали и хоронили их на кладбище неподалеку.

Оттолкнув тарелку с едой (если это, все-таки, можно было так назвать) в сторону, он схватился руками за голову. Как же так? Столько времени от лечебницы ни слуху, ни духу, а тут так сразу и поймали.

Делать нечего, поймали – значит, поймали, и от этого никуда не деться. Придется провести здесь остаток своей скудной жизни.

Но нет, что за глупые мысли! «Я смогу выбраться отсюда», – прошептал Ким самому себе и, услышав свой голос, удовлетворительно улыбнулся.

***

Карен твердой поступью двигалась по темной улице в сторону дома одноклассника. Фонари уже озаряли своим желтоватым светом большую часть улиц, так что в дополнительном освещении не было надобности, хоть Карен и взяла с собой карманный фонарик на всякий случай. Она никогда не была в этой части города, однако ее друг жил здесь с рождения. Найти дом было не так-то и сложно, особенно имея при себе точный адрес, который она узнала у старосты, и карту города. Тем более домина-то был огромный. Гораздо труднее было просить друга о такой серьезной и одновременно странной услуге.

Красная дверь коттеджного дома предстала перед девочкой. Тусклый свет от лампы над крыльцом придавал краске на дереве жутковатый кровавый оттенок. Карен невольно поежилась. Мурашки пробежали по спине, а на лбу проступили капельки холодного пота. Она мгновение постояла в нерешительности, но все же негромко постучала. Нельзя было ничего не предпринимать, а без его помощи ничего не получится.

За дверью послышалась возня. Раздался знакомый голос и встревоженный собачий лай. Похоже, хозяин указал псу его место, тот сразу же затих, и в спешке подбежал к двери. После небольшой заминки с открытием замков, дверь плавно открылась, и светлая шевелюра любопытно высунулась из ее проема.

Ланс Боун широкой, но, правда, немного удивленной улыбкой встретил Карен. Та стояла в нерешительности, боясь двинуться с места, и смотрела в его глубокие серые глаза, не решаясь сказать и слова.

–Ну, что ты? – в конце концов, с усмешкой спросил Ланс, которому уже надоело ждать вопроса. – Хочешь пройти? – гостеприимно пригласил внутрь он Карен. Она категорично затрясла головой.

–Мне нужно, чтобы ты кое-что сделал, – начала она. – Может быть, это покажется использованием тебя, потому что ты меня любишь… – она осеклась. Что за бред вообще она говорит? Она вытряхнула из головы ненужные мысли и начала по делу. – В общем, мне нужно, чтобы ты позвонил своей матери и сказал, что с тобой что-то случилось, – начала она наспех объяснять. – Только так, чтобы она поверила и приехала сюда. И еще тебе надо придумать историю, чтобы выпутаться, когда она приедет, – посоветовала Карен. – И лучше не спрашивай, зачем! Это долгая история, а времени совсем нет. Я тебе потом расскажу, – пообещала она. – Еще раз прости, но я тебя