Живая вода времени (сборник) - Коллектив авторов

– Домовыми своими командуй, водяными, лешими.

– А ведь и правда, стойте тут, – гаркнул Степанычев и скрылся в кустах.

Тимофей задумался.

– Гав, гав, гав, гав!

– Ну что, собачка, давай поглажу, – Тимофей присел на корточки.

Пиф отскочил в сторону стены.

– Гав, гав, гав.

– Не бойся песик.

Тимофей снова подошел к Пифу, но тот отпрыгнул еще дальше.

– Гав! Гав!

И Тимофей, поняв все, коротко приказал: – Веди!

– Плотва ты беззубая.

– А ты таракан подлавочный.

– Карась сонный.

– Сверчок-доходяга.

– Лягва ты болотная.

– А ты. А ты. – водяной, не находя слов, дунул в воду, булькнул и вдруг захохотал, – Степанычев ты, и этим все сказано. Сколько лет, сколько зим.

– Штук эдак, – Степанычев загнул пальцы рук, затем нагнулся и начал пересчитывать пальцы на ногах, – штук пятнадцать зим, а лето еще одно. Но о деле давай поговорим, что у тебя за домина на берегу?

– Домину эту я потопить никак не могу, а следовало бы, – вздохнул водяной. – Из нее в речушку труба идет, а в трубе день и ночь грязь, смрад, муть и вонь. Ах, забить бы мне ту дыру.

– А большая она?

– Во, – водяной ударил хвостом по воде и хвостом же прочертил круг.

– Это поправимо, – Степанычев потер руки. – Попросим домовых, они из чурбачка нам такую пробку сделают.

– Не, не сделают.

– Почему?

– Сделать они может и сумеют, но где их найти?

– Как где? В лесу.

– Но я по лесам не ходок, а сюда они носа не кажут, Гарри Поттера боятся.

– Кого? – почесал в затылке Степанычев.

– Шайтанчик в доме твоем живет, страшный шайтанчик, дикий. Раньше его так все шайтаном и звали, а теперь он книг начитался и велел звать себя Гарри Поттером.

– А почему?

– Гарри Поттер – знаменитый злодей заморский, вроде нашей Бабы-яги, на метле летает, колдует, заклинает, в чудищ всяких живых превращает.

– Летает? Превращает? Злодей. – согласился Степанычев.

– Раньше этот шайтанчик хозяина дома бесил, сумасшедшим делал, до ярости бешеной доводил, но хозяин, – нет-нет, да из дома уедет, и шатанчик с ним. Но раньше. А теперь Поттер к собаке убийце привязался, очень они оба любят кровь, смерть и мучения.

– Смерть они, говоришь, любят, – Степанычев грозно потер подбородок. – Раз любят, то ее и получат. Ты меня здесь жди, схожу к лешему Мотьке. А вонь, значит, и день, и ночь течет?

– И день, и ночь.

– Это славно, – загадочно произнес Степанычев и засеменил к лесу.

Готовился к сражению и Петька. Готовился тайно. Год назад родители подарили ему набор юного химика, соображали они иногда. Жаль, что редко соображали. Но родители, они родители и есть, существа близкие, да недалекие, ничего в современной жизни не понимающие. Стоило Петьке несколько опытов сделать, бомбочку изобрести, топливо ракетное, запах синтезировать, случилась несправедливость безмерная. Сами же родители, которые набор то и подарили, сами его и отняли, выбросить хотели. К счастью, пожадничали и не выбросили, а спрятали, якобы до тех времен, когда Петька подрастет. А куда ему расти, только от земли вверх, разве, считал Петька, он не умнее родителей, конечно, умнее. Они даже спрятать набор химика как следует не сумели. Но не хотелось Петьке скандалов, ссор в доме, да и замок вскрывать не хотелось, вскрыть бы он вскрыл, а назад закрыть незаметно, кто его знает.

Теперь выхода не было. Еще до завтрака Петька добыл набор, а после него за сараем, на участке у Тимофея, где родственники его уж точно найти не могли, начал смешивать реактивы.

Глава 8

Последние маневры

Тимофей любил драться самостоятельно. Сам любил бить кулаками, коленями, дубинкой, всем, что под руку подвернется, именно он хоккейной клюшкой вышиб чертенка Телебобика из квартиры, руки Тимофея чесались. Однако сегодня Тимофею приходилось руководить сражением. Вечером на военном совете, когда все доложили о подготовке к битве за спасение собак, оказалось, что дело не такое уж и простое. Да, честно говоря, военного совета не было, а точнее были, но два отдельных. Один с Машей и Петей, второй со Степанычевым и собаками, а может быть, просто со Степанычевым, потому что собачий лай Тимофей не понимал, а уж что Степанычев из этого лая переводил правильно, а что нет, попробуй догадаться. Ведь не могли же собаки полчаса рассуждать о том, что дом является сутью жизни и повреждать его ни в коем случае нельзя, не могли. А Степанычев божился, что это – главное требование псов. Во время этих рассуждений Пиф постоянно гавкал, Квинт рычал, но Тимофей понимал только Степанычева. А сам домовой, словно напрочь забыв о плененных собаках, требовал уничтожения шайтанчика.

– Тимоха, – горячился он, – пойми, глупец, в шайтанчике все дело. Он и людей, и собаку злую с ума сводит, бешеными делает, кровожадными. Раньше шайтанчики целые народы бесили.

– Собак они, может, и бесили, может, и народы тоже, но настоящего человека от Бога, меня например, ни один шайтанчик не возьмет, – возражал серьезный гражданин Тимофей.

– Тебя-то, да, – согласился Степанычев, – но мама твоя противобурчалку покупала?

– Было дело, – вздохнул Тимофей.

– А папа твой море пива не пытался выпить?

– Было.

– Но там простой чертенок их обманывал, а если бы шайтанчик к вам в дом пробрался?

– Я бы их и от шайтанчика защитил, они уже старые, ничего в современной жизни не понимают, родители одним словом. Но ведь не у всех есть такие дети как я. А жаль.

– Что бы ты без меня с Телебобиком делал?

– Зато я тебе помогу от шайтанчика избавиться.

– Смерть Гарри Поттеру! – рявкнул Степанычев, Квинт зарычал, а Пиф загавкал.

– А при чем здесь Гарри Поттер? – удивился Тимофей, бывший поклонником книг о заморском мальчике.

– Пусть на метле не летает. Пусть не колдует. Пусть с ума никого не сводит, шайтанище.

– О шайтане я все понимаю, но причем здесь Поттер?

– Так шайтана Поттером и зовут.

– Гарри Поттером?

– А как же еще, именно Поттером.

– Да, ну и дела, – Тимофей даже потряс головой. – Ладно, Гарри он или не Гарри, но раз шайтанчик, значит зададим ему перца. А действовать будем так.

И вот с утра Тимофей, сидя на ветке дуба, готовился руководить сражением. Прямо у корня дерева на траве сидел Петька, лежал Пиф, Квинт носился кругами, время от времени забегая на рядом расположенный пригорок, где смачно нюхал воздух. А в кустах на берегу реки прятался Степанычев, никому кроме Тимофея показываться он не собирался, о водяном же и лешем и Тимофею знать не следовало. Не то что бы знать, как не знать о них, раз голова на плечах есть, а вот видеть на яву, не положено, не Степанычев это выдумал. Так уж веками повелось.

А Маша со студентами уже вышли на шоссе и двинулись в сторону злодейского пристанища. Ах, какое же это было упоительное зрелище! Девушки сделали себе новые прически, надели лучшие наряды, украшения. Парни дули в дудки и ревуны, взрывали петарды, пускали ракеты, жгли фаеры. Время от времени все дружно скандировали: «Кто не любит зверей, тот отъявленный злодей!» и «Пусть собаки грызут кости, а злодеи грызут друг друга!» Какие красочные плакаты несли студенты над головами, вы бы видели. На одном было написано: «Россия – не тюрьма собак», на других: «Собака – не свинья, убивать ее нельзя», «Волю – собакам, тюрьмы – злодеям», «Мир – будкам, война – дворцам», «Намордники злым хозяевам». Лишь один плакат был крайне невзрачен, в самом конце процессии несли его две девушки в шортах и мятых рубашках. Плакат был сделан из листа белой бумаги, на котором неровными буквами значило: «Российские дворняги – самые лучшие в мире». Какое отношение это имело к происходящим событиям, я не знаю. Однако по лицам девушек становилось понятно, что за прошедшую ночь они успели обсудить достоинство и недостатки дворняг всего земного шара.

И обещанные корреспонденты в то утро приехали, снимали студентов на видеокамеру, интервью брали.

Прибыли даже милиционеры Эрнст Алексеев и Вася Пронский, медленно прокатили вдоль колонны, прослушали выкрики, прочитали плакаты и, остановившись у обочины, стали рассуждать, что им делать дальше.

Надо сказать, что Эрнст Алексеев всю жизнь любил дрессировать собак, а есть любил как раз свинину, и ему очень понравился лозунг: «Собака – не свинья, убивать ее нельзя». Зато Вася Пронский, когда ему было пять лет, обожал играть в дочки-матери с соседской девочкой и поросенком, и на все последующие годы у Васи сохранились добрые чувства к соседкам и поросятам.

– Это экстремисты, надо их разогнать, – советовал Эрнсту Вася.

– Движению они не мешают, идут себе по обочине, – задумчиво тянул Эрнст, – и с виду не бандиты, и корреспонденты тут всякие. Доложим начальству, а сами посмотрим, что дальше будет.

– Что будет? Что будет? Разве не понятно? С такой молодежью в России ни одной свиньи не останется, собак будем хрюкать учить.

А водяной еще ночью заткнул ершом, сделанным домовым из прутьев и веток, трубу с вонью, и вонь уже начала вытекать на двор злодеев. Надвигалась решительная схватка.