Звезда волхвов - А. Веста

   – Вот это кстати. Нужно спешить... – Версинецкий замолк, как проговорившийся шпион.

   – Действительно, нужно спешить – до фестиваля не так много времени. Так это вы написали Флоре СМС от имени Лады?

   Версинецкий побагровел:

   – Если я скажу, что да, вы меня арестуете?

   – Там будет видно...

   – Тогда нет, и еще раз нет!

   – Все ясно: маньяки «от кино» встречаются нечасто, но уж если встречаются... – Севергин зашагал прочь, не слушая причитаний Версинецкого:

   – Поверьте, я хотел, как лучше... Полгода труда...

   Заключение экспертизы Севергин должен был получить только на следующий день. Он никого не знал среди криминалистов, поэтому с результатами по его делу не торопились. Чтобы ускорить ход расследования, он решил поговорить с экспертом с глазу на глаз.

   Круглый, как шарик, эксперт Эдгар Волчков опровергал все теории о «профессиональной деформации». Либо форма шара очень устойчива к деформации, либо это с ним все же произошло, но не в ту сторону, о которой предупреждают психиатры.

   – Прелестная, прелестная блондинка, – слегка картавил розовощекий весельчак. – Стопы немного разбиты, вероятно, из-за занятий классическим танцем, но в остальном – очаровательна, просто очаровательна. Пока могу сообщить только предварительные результаты. Легкие полны воды, но отнюдь не речной, в которой полно ила, а, так сказать, родниковой.  

   – Что это значит?

   – Это значит, ее топили минимум дважды. Первый раз в колодезной воде. Второй раз – в речной. К тому же на ее коже повсеместно остались следы. – Толстяк умолк, выдерживая эффектную паузу.

   – Что за следы?

   – Следы редчайшего вещества. Даже не знаю, как его назвать. Формула оказалась очень сложной. Короче, необходимо заключение химиков. Этим веществом девушка была обмазана буквально с головы до ног. Кстати, она закончила свою жизнь девственницей. Прочие подробности в протоколе.

   – Скажите, могу я увидеть тело?

   – Это ваше первое дело? – понимающе хмыкнул Волчков. – Тогда пойдемте.

   Сняв простыню, Севергин окинул взглядом труп: в резком свете прозекторских ламп девушка казалась спящей.

   – «...Вашего тела розовый куст, который я так любил...» – едва слышно прошептал эксперт. – Хороша, нет, право же хороша!

   Севергин бегло осмотрел тело, полностью лишенное золотистого пушка, напоминающего о шагах эволюции. Кожа девушки казалась нереально гладкой, нежно-восковой.

   – Помогите перевернуть ее.

   Кряхтя Волчков исполнил его просьбу.

   – Что это? – Севергин разглядывал неглубокие ссадины на коже.

   – Труп некоторое время лежал на камнях. Эти отметины на спине отражены в протоколе.

   – А это? – Севергин приподнял узел влажных волос.

   – Ничего особенного: роскошная грива.

   – Посмотрите: на темени выстрижена прядь.

   – Вот этого я не заметил.

   – Кто это мог сделать?

   – К сожалению, экспертиза не может ответить на этот вопрос, но резали, похоже, не ножницами, а острозаточенным ножом, что гораздо труднее.

   – Я уверен, что это сделали уже после смерти.

   – Почему?

   – Это надолго обезображивает голову, ни одна девушка не согласится на такое.

   – Вы правы. Кстати, именно на темени волосы выстригают ритуально, в знак посвящения, как это делают при крещении или пострижении в монахи. Известно, что древние римляне отрезали прядь волос на темени своих рабов, – добавил эксперт, протирая вспотевшие очки. – Вас ожидает сложнейшее расследование, господин лейтенант.

   Севергин судорожно пытался выстроить версию, свести воедино данные экспертизы и собственные предположения, но абсурдность всех примет подталкивала его лишь к одному выводу. На теле девушки остались следы некоего культа: тайного, темного, будоражащего.

   – Так что вызывайте на опознание, – на прощание сказал Волчков. – Родственники у нее есть?

   – Да... Сестра, – выдавил Севергин.

   На утреннем совещании у полковника Панина на голову Севергина выплеснули целый ушат новостей. События множились, как плесень в забытой кринке. В ночь на Ивана Купалу, ближе к рассвету, на недостроенное имение известной бизнес-леди Ангелины Плотниковой было совершено нападение. Злоумышленники подплыли на плотах со стороны Забыти. Пока охрана продирала глаза, ватага высадилась на белокаменную пристань, связала охранников, перебила стекла в особняке, прихватила недавно завезенные в имение предметы роскоши и отбыла восвояси, отколотив головы мраморным львам, охранявшим пристань. Плоты вскоре были найдены на Забыти вблизи Утеса, а самих погромщиков и след простыл. Все имущество, награбленное в имении: шикарные телевизоры, видеоплееры, китайские ковры, богемский хрусталь, сервизы и соковыжималки были подброшены на крыльцо местной богадельни.

   Охранники утверждали, что набегом руководил призрак богатырского роста. Он громовым голосом ревел «Сарынь на кичку!».

   Еще одно неизвестное формирование партизанило в окрестностях. Народные мстители подпалили забор, ограждавший Царев луг, и сыпанули песок в бензобак бульдозера, что перепахивал заповедные курганы. Предположительно злоумышленники скрывались в Волыжином лесу или в пещерах на Утесе. В ближайшие дни там предполагалось устроить облаву, утес и подземелья под ним прочесать насквозь, с доставкой всех подозрительных личностей в областную Управу.

   – К тому же кавказцы волнуются, – закончил свой доклад Панин. – Их тоже можно понять. Сколько денег Шпалере и его камарилье отвалили, а их какой-то Стенька поджечь грозится, каждую ночь погрома ждут, на чемоданах спят. На улицах не прекращаются стычки, и все это накануне Дня города! Того гляди – полыхнет!

   В тот же день Волчков вручил Севергину заключение химической экспертизы.

   Ничего не понимая, Егор крутил в руках отчет с описанием загадочного вещества, обнаруженного на теле Лады Ивлевой.

   – Это миро, – пришел ему на помощь эксперт, – но весьма необычное, уже давно вышедшее из употребления.

   – Миро... Что это такое?

   – Эх, молодежь, молодежь. Еще Соломон в Песне Песней говорил: «Имя твое, как разлитое миро». Это священное масло используется при различных религиозных таинствах, к примеру при помазании на царство или при древнем «посвящении в пророки».

   – Значит, над телом был произведен какой-то обряд?

   – Вполне возможно... Это воистину драгоценный аромат, и девушку натерли этим снадобьем буквально с головы до ног. Я написал вам направление в Москву, в нашу криминалистическую Мекку. При помощи спектрального анализа можно установить более точный состав.

   – Отлично, я выезжаю сегодня же! – Егор едва успел скрыть свою преступную радость при одной мысли о Москве.

   – Эх, молодежь, молодежь... – вновь вздохнул Волчков, протягивая на прощание розовую, пухлую ладошку.

   Оформив протокол и завершив формальности, Севергин позвонил Квиту.

   – Слушай, выручай, мне тут первое дело поручили...

   – Докладывайте, лейтенант!

   – Так, вникай! Вчера утром из омута достали утопленницу. Это и есть та самая пропавшая Ивлева.

   – Поздравляю, у тебя есть шанс раскрутить это дело.

   – Все не так просто. Труп явно перетаскивали с места на место. На темени выстрижена прядь волос. На теле остались следы дорогого церковного масла. Эксперт назвал его церковным маслом.

   – Церковным маслом? Да еще дорогим? – Квит цепко ухватился за внезапно родившуюся идею. – Выдвигай новую версию: это убийство, но не ритуальное. Возможен подкоп под Плотникову. Судя по стилю, играют ее конкуренты. Такое убийство «с загадкой» может служить и черной меткой, и даже подарком, приуроченным к знаменательному событию, или даже ко дню рождения, вроде убийства заслуженной журналистки в день рождения Самого... Сечешь? Кстати, от этого омута до монастыря далеко?

   – Можно сказать, рядом.

   – А «поганцы»?

   – Еще ближе.

   – Все ясно. Версия вторая – язычники! Надо срочно выписать ордер на задержание их главарей! Ох, чует мое сердце, что тут все в один узел завязано. А что за омут?

   – Дарьино Омутище-то? Испокон века так зовут. В этом месте вода «играет».

   – А почему Дарьино?

   – Жила, говорят, такая Дарья: красавица-девка. Ославили ее, как ведьму, да так, что жених от нее отказался, а она уже забрюхатела. Напал на скотину мор, ну, люди-то темные были, стали ведьму искать. Заподозрили Дарью, избу сожгли и за ней погнались с дрекольем, так она возьми, да в Омутище-то и прыгни, это на сносях-то... В нашем омуте такие токи; что упало, то пропало. Это чудо, что рыбак утопленницу сетью зацепил. С той поры уже сто лет прошло, а то и двести, а Дарью все еще на Забыти встречают, особенно если рыбаки улов на берегу отмечают. Вроде, как в омуте она родила, и теперь просит для дитенка колыбель смастерить. Местный фольклор, понимаешь.