Следы — на шельфе - Александр Кондратов

Есть и третье объяснение молодости океанов: когда-то на их месте находились большие массивы суши, теперь затонувшие. Тот факт, что на дне океанических впадин сейчас обнаружена кора океаническая, а не материковая, ни о чем еще не говорит: за многие десятки миллионов лет, прошедших со времени гибели материков — Пацифиды в Тихом, Атлантиды в Атлантическом, Лемурии в Индийском океане, — материковая кора их, лишившись гранитного слоя, могла преобразоваться в океаническую.

Не будем вдаваться во все тонкости споров, которые ведут сторонники дрейфа континентов, постоянства материков и океанов и существования на месте океанов затонувших материков или огромных мостов суши. Ясно, что споры эти не имеют прямого отношения к теме нашей книги, посвященной расселению древнейшего человечества. В ту пору не было не только хомо сапиенса, но даже и питекантропов. Однако и в эпоху последнего оледенения существовали, как вы могли сами убедиться, мосты суши, связывавшие Америку и Азию в районе Берингова и Чукотского морей, Японию, Корею и Сахалин, острова Индонезии, Новую Гвинею, Австралию и Тасманию. Мосты эти были или сплошные, например, Берингия, или в виде цепочки близко лежащих островов и островков, ставших теперь мелководными банками и шельфом. Благодаря им мореплаватели видимого берега из Сунды проникли в Сахул и начали заселять Австралию и Океанию.

Как далеко в океан могли привести эти цепочки? В литературе отечественной и зарубежной не раз высказывались гипотезы о том, что древнейшие жители Океании по мосту, сплошному или островному, достигли не только Меланезии, но и Полинезии, вплоть до острова Пасхи. И даже добрались до Южной Америки и Калифорнии, что и объясняет «негроидность» палеоиндейцев и некоторых современных индейских племен, живущих в этих районах.

Насколько убедительны эти гипотезы?

Тихий…

Мы закончили предыдущую главу гипотезой о Меланезиде, земле, связывавшей меланезийские острова в один материк. Американский океанограф Г. Менард предлагает для этого материка название «Мелантида», не только созвучное названию Атлантиды, но и подразумевающее такую же сомнительность существования этой Земли в прошлом, как замечает сам Менард. Ибо о «Меланезийском регионе Тихого океана почти ничего не известно по причине исторически сложившейся направленности океанографических исследований в глобальном масштабе».

Целый ряд исследований в Меланезии, однако, не внес еще окончательной ясности в вопрос о Меланезиде. С давних пор замечено, что на островах Меланезии вплоть до Фиджи обитают представители континентальной фауны. Они никак не могли бы преодолеть водные просторы, отделяющие острова Меланезии друг от друга, а тем более от Старого Света, Австралии и Америки. То же самое можно сказать и о флоре Меланезии. Это свидетельствует в пользу того, что некогда между меланезийскими островами и материками существовала связь. Однако на тех же островах Меланезии насчитывается огромное количество эндемиков, специфических для данного района видов: верный признак того, что связь прервалась очень давно и фауна и флора, оставшись в изоляции, развивались самостоятельно (достаточно назвать такой факт: 83 процента всех растений, встречающихся на Новой Каледонии, эндемичны, характерны только для этого острова, являющегося вершиной огромного подводного хребта).

Линия Уоллеса, ставшая барьером для растений, животных, пресноводных рыб, как вы знаете, не была барьером для первобытных мореплавателей видимого берега. Люди палеолита, носители папуасских языков, добрались до Соломоновых островов. Возможно, исчезнувшие острова и островки облегчили им путь и на Новые Гебриды, и на Новую Каледонию, где мы находим и орудия палеолита, и папуасские языки, и маленьких темнокожих человечков, которым неизвестны навыки мореплавания. Не нужно забывать и фактор тектоники, существенный в районе Меланезии.

Последний форпост Меланезии — острова Фиджи. Здесь найдены очень примитивные орудия каменного века. Фиджийский фольклор сохранил предания о маленьких человечках, обитавших некогда в глубине островов. Особенности фиджийского языка заставляют лингвистов предполагать, что, быть может, на него оказал влияние какой-то другой, неавстронезийский, язык. Неужели и до Фиджи сумели добраться мореплаватели видимого берега?

Нетрудно заметить, что по мере того, как мы продвигаемся на восток, в океан, все менее и менее убедительными становятся наши гипотезы. Острова Индонезии, такие, как Калимантан или Тимор, были заселены людьми палеолита, носителями папуасских языков. Об этом говорят и данные углеродного датирования, и языкознания, и морской геологии, и археологии. Заселение Новой Гвинеи, Австралии, Тасмании также подтверждается этими данными, хотя здесь мы вынуждены сделать целый ряд допущений (например, о том, что на Новой Гвинее рано или поздно будут открыты следы пребывания человека, более древние, чем найденные в Австралии).

Говоря о заселении архипелага Бисмарка и Соломоновых островов, мы должны сделать не только допущения о том, что и тут должны быть получены даты, говорящие о проникновении человека на эти острова в эпоху последнего оледенения (ведь у нас есть пока недатированные орудия палеолита да папуасские языки), но и допущения об исчезнувших в результате тектонических движений островах и островках, иначе не получится цепочки, необходимой мореплавателям видимого берега.

Еще больше подобного рода допущений приходится делать, когда мы пытаемся объяснить продвижение мореплавателей видимого берега к Новым Гебридам и Новой Каледонии, а тем более к архипелагу Фиджи. Данные археологии говорят, что носители австронезийских языков и культуры неолита появились тут около 3–4 тысяч лет назад. Когда появились на этих островах носители папуасских языков, люди, пользовавшиеся орудиями палеолита, в лучшем случае имевшие самые примитивные суда, мы не знаем. Неизвестен и характер тектонических процессов, протекавших в этом районе, не прочитана «книга осадков», лежащих на дне проливов и морей, разделяющих архипелаги Меланезии: При этом мы должны помнить слова лучшего знатока геологии Тихого океана профессора Менарда о том, что «по-видимому, Меланезия имеет странную геологическую историю сравнительно с тем, что наблюдается повсеместно на Земле», и, стало быть, тот последний параметр, о котором шла речь в главе «Параметры поиска», — параметр вероятности — здесь как нигде силен.

Зато дальше к востоку вероятность путей мореплавателей видимого берега, не говоря о продвижении по сплошным мостам суши, близка к нулю, если не равна ему. Ибо тут у нас нет ни археологических, ни антропологических, ни лингвистических, ни геологических, ни океанологических доказательств того, что острова Полинезии были заселены по цепочке исчезнувших островов и земель, и они когда-то существовали, мореплавателями видимого берега, людьми палеолита, говорящими на папуасских языках и принадлежащих к австралоидной расе.

Мы называли австронезийцев лучшим народом-мореплавателем всех времен. Полинезийцев же следует назвать «лучшими из лучших». Они сумели покорить просторы величайшего океана планеты и заселить острова от Гавайев на севере до Новой Зеландии на юге и острова Пасхи на востоке. Внешний облик полинезийцев своеобразен. Их считали европеоидами, монголоидами, результатом смешения монголоидов и австралоидов, выделяли в особую океанийскую расу. В наши дни многие антропологи склоняются к тому, что полинезийцы — представители локальной расы, наподобие айнов, эскимосов и алеутов, тасманийцев. Возможно, предки полинезийцев отделились от общего ствола, из которого затем сформировались монголоидная и австралоидная большие расы. А затем по мере расселения, в Океании они выработали свои специфические черты, в условиях островной изоляции (ведь ближе всего полинезийцы стоят к южным монголоидам, а затем к австралоидам), неясно только, является ли их австралоидность наследием прежнего единства двух рас или она — результат смешения с австралоидами, происходившего по мере движения на восток, через острова, уже населенные австралоидами.

Данные языка, этнографии, археологии позволяют проследить путь австронезийцев из Юго-Восточной Азии в Океанию. Движение их началось сразу же после того, как исчезли остатки Сунды и Сахула (быть может, именно их гибель и дала толчок к расселению). Около 8–10 тысяч лет назад от общего австрического ствола языков отделилась австронезийская ветвь. Австронезийцы появились на берегах Новой Гвинеи около 5–6 тысяч лет назад. Следы их пребывания в Меланезии, на островах Фиджи и Новая Каледония, относятся к 2–1 тысячелетиям до нашей эры. Видимо, в первом тысячелетии до нашей эры полинезийцы отделились от австронезийской семьи языков и двинулись еще дальше на восток, в океан. Следы их пребывания на Самоа и Маркизских островах относятся ко II веку до нашей эры. В начале нашей эры полинезийцы добрались до Гавайских островов, в IV веке — до острова Пасхи и в начале нашего тысячелетия — до Новой Зеландии.