Черная роза - Нора Робертс

—Нет, — ответила Роз, не отводя глаза. — Не наскучил.

—Ладно. — Митч попробовал сандвич, кивнул. — Мисс Харпер, вы делаете классные сандвичи.

—Да.

—В общем, я поступил в магистратуру, получил степень. Преподавал, женился, работал над докторской. У меня родился потрясающий мальчишка. И я пил. Я был... безобидным пьяницей, если вы понимаете, о чем идет речь. Никакой агрессии, я никогда никого не оскорблял — физически, я имею в виду. Не затевал драк. Но и не могу сказать, что всегда был абсолютно трезвым с тех пор, как родился Джош... даже раньше, если быть честным, до тех пор, когда в последний раз заглянул на дно бутылки.

Митчелл зачерпнул картофельный салат.

—Итак, я преподавал, издавал книги, хорошо обеспечивал семью. Из-за пьянства я не пропустил ни дня работы, ни одной лекции, но я потерял жену и сына.

—Я сожалею, Митч.

—Не надо. Сара, моя бывшая, делала для меня все, что могла. Она любила меня и хотела жить так, как я ей обещал. Она терпела меня дольше, чем терпели бы многие другие. Сара умоляла меня бросить пить, и я обещал, или успокаивал ее, или просто отмахивался. Мол, у нас прекрасный дом, мы вовремя оплачиваем счета и ипотеку. Я же не напиваюсь до бесчувствия, не валяюсь пьяным в канаве, так в чем проблема? Ну, пью понемногу, чтобы снять напряжение. Правда, я начинал снимать напряжение в десять часов утра, но разве я не имел права?

Митч замолчал, покачал головой:

—Легко уверять себя, что имеешь право, что все прекрасно, когда большую часть времени в голове туман. Легко игнорировать тот факт, что каждый день десятками способов подводишь жену и ребенка, разочаровываешь их. Забываешь о праздничных ужинах и днях рождения, выскальзываешь из постели — все равно жене от тебя никакого толку, — чтобы выпить еще стаканчик, засыпаешь, когда должен следить за сыном. Тебя просто нет рядом с ними. Нигде, никогда.

—Думаю, это очень тяжело для всех.

—Тяжелее тем, кто рядом, уж поверьте мне. Я не желал ходить с ней к консультанту, отказывался посещать общество анонимных алкоголиков, отказывался обсуждать мою проблему. Даже когда Сара сказала, что бросает меня, когда собирала вещи — свои и Джоша, — я ушел из дома. Я едва заметил, что они уехали.

—Она поступила очень смело.

—Да, — взгляд Митча сосредоточился на лице Роз. — Да, и думаю, такая женщина, как вы, понимает, насколько смело. Еще целый год я опускался все ниже, пока наконец не огляделся вокруг... и не увидел ничего. Только тогда я понял, что потерял самое дорогое и что потерянного уже не вернуть. И стал посещать собрания.

—И для этого нужна смелость.

—Мое первое собрание? — Митчелл снова вонзил зубы в сандвич. — Мне было страшно до чертиков. Я сел в самой глубине комнаты в подвале крохотной церквушки и трясся, как ребенок.

—Незаурядная смелость.

—Я продержался три месяца, десять дней и пять часов и снова приложился к бутылке. Выкарабкался, и следующий период трезвости длился одиннадцать месяцев, два дня и пятнадцать часов. Но жена не вернулась. Она встретила другого, а мне доверять не могла. Отличный предлог для выпивки, и я пил следующие несколько месяцев, пока снова не выполз из той ямы.

Митчелл глотнул кофе.

—В следующем марте, пятого марта, исполнится четырнадцать лет. Сара простила меня. Она не только смелая, но и очень великодушная женщина и заслуживала лучшего мужа, чем я. Джош тоже простил меня, и эти четырнадцать лет я был хорошим отцом. Самым лучшим, каким только мог.

—Думаю, лишь смелый и сильный мужчина может посмотреть в глаза своим демонам, победить их и отгонять каждый божий день. И только великодушный и умный человек не перекладывает вину на чужие плечи даже частично.

—Роз, тот факт, что я не пью, делает меня не героем, а просто трезвым. Вот если бы еще побороть пристрастие к кофе...

—Нас таких двое.

—Теперь, когда я утомил вас своей исповедью, хотелось бы попросить вас об ответной услуге. Дадите мне после обеда обещанное первое интервью?

—Хорошо. Я должна говорить под запись на диктофон?

—В основном да, хотя я буду делать заметки.

—Похоже на план.

Сначала Роз заглянула проверить Лили, затем ответила на звонок Хейли. Пока Митч забирал все необходимое из библиотеки, она поставила на сервировочный столик поднос с фруктами, сырами — бри и чеддером — и крекерами (Дэвид, как всегда, ничего не упустил) и покатила его к гостиной. Митчелл бросился к ней:

—Позвольте мне.

—Я справлюсь, а вы можете разжечь огонь в камине. Сегодня холодно, но, слава богу, ясно. Я бы с ума сходила, если бы моим птенцам пришлось возвращаться домой по скользким дорогам.

—Я то же самое подумал о Джоше. Тревоги не заканчиваются, сколько бы лет им ни было, верно?

—Да.

Роз расставила еду, кофейник, чашки, опустилась на диван, по привычке закинув на столик ноги, и изумленно уставилась на них. Привычки привычками, но она никогда не позволяла себе подобного при гостях. Роз покосилась на Митча, присевшего на корточки у камина спиной к ней.

Наверное, это означает, что она совершенно его не стесняется. Ну и отлично. Так лучше, чем считать его гостем, ведь она доверяет ему тайны своей семьи.

—Вы правы, с камином уютнее, — Митчелл поставил на столик диктофон, положил блокнот и устроился на другом конце дивана, развернувшись к Роз. — Для начала я хотел бы услышать, как вы впервые увидели Амелию.

Никаких прелюдий. Ну к делу так к делу.

—Я не очень ясно помню ее первое появление. Я была очень маленькой. Помню ее голос, колыбельную и никакого испуга. Я подумала — насколько я помню, — что это мама. Но мама никогда не заглядывала ко мне ночью и никогда мне не пела. Не ее стиль. Несколько раз Амелия появлялась, когда я болела. Простуда, грипп... Но в первый раз я точно не испугалась, просто приняла ее присутствие как само собой разумеющееся.

—Кто рассказывал вам о ней?

—Папа, бабушка. Больше бабушка. В семье говорили о призраке вскользь, неопределенно. Новобрачная Харпер была и предметом гордости — «ах, у нас есть привидение», и причиной смущения — «ну, у нас есть привидение», в зависимости от того, кто рассказывал. Отец верил, что она одна из новобрачных Харпер, а бабушка считала, что она была прислугой или гостьей, с которой плохо обошлись здесь, кем-то, кто умер тут, но не родней.

—Ваш отец, ваша бабушка, ваша мать когда-нибудь рассказывали вам о каких-то особенных встречах с ней?

—Если поднималась эта тема, у мамы начиналось сильное сердцебиение. Моя мама обожала свои сердцебиения, — холодно сказала Роз, размазывая бри по крекеру, и Митч усмехнулся:

—Похоже на мою двоюродную бабушку. Она обожала обмороки. Бедняжка считала, что день прожит зря, если она хоть раз не потеряла сознание.