Тень ее высочества - Лана Ежова

Стон в моей голове стал полной неожиданностью. Отчаяние затопило откуда-то из глубин моего естества. Грэм закричал от ярости, взвыл в отчаянии. В первых рядах было его тело. Оно двигалось в едином ритме с остальными, но как страшно было смотреть на него! Я ощутила, как горло стиснуло удушающим спазмом, а к глазам подступили слезы.

Сатурийцы-мертвяки остановились в нескольких метрах от нас.

– Подойдите ближе. – Эвгуст властно протянул руку. Три мертвых воина, в их числе и Грэм, подошли к черному магу. – Вы возглавите отряд и станете моими глазами.

Воины звонко ударили наручнями по груди в знак согласия.

– Быстрее всего трупы разлагаются на воздухе, медленнее в воде и еще дольше под землей. Хорошие экземпляры, – тихо произнес отступник. – Они вернутся в могилы, когда проводят тебя на Хрустальную площадь.

– Вы еще и некромант, – обвиняющим тоном прошептала я, – как я сразу не догадалась? Черный плащ – не вызов Братству магов, вы носите его по праву.

– Да, я могу поднимать мертвых, зачем отрицать? Но некромантия – искусство, которое постичь дано не каждому. Истинный некромант – тот, кто возлюбил смерть больше, чем жизнь. Вот Зои – прирожденный некромант, а я всего лишь любитель.

Кто такая Зои? Видимо, он говорил о ком-то из своей свиты, из тех, чьи лица скрывались под капюшонами. Честно признаюсь, я пыталась узнать, сколько у Эвгуста помощников. Но попробуй это сделать, если они все, кроме Аташа, скрывают свои физиономии и не ходят по дворцу ровным строем. Ладно, не время для чужих тайн. Маг не хотел, чтобы его причисляли к некромантам, и оправдывался передо мной. Вот над этим стоило бы поразмыслить.

Я все еще ощущала внутри тоску Грэма. Ярость ушла, оставив темный горький осадок в душе.

– Ничего не бойся, доиграй свою роль до конца, Эва, и я тебя награжу.

С этими словами Эвгуст поднялся в воздух и исчез.

Аташ предложил мне руку и, усмехаясь, промолвил:

– Жаль, что ты в фаворе и я не могу тронуть тебя, ложная принцесса. Но как только он перестанет в тебе нуждаться, я уничтожу тебя. Помни это и дрожи от страха, Эва.

Утихнувшая ярость сатурийца поднялась снова и затопила меня быстрою волной.

– Ты первый нанес удар. Ты хотел меня убить. Я помню. Но и ты знай, что я не упущу момент, чтобы ответить. – Мои уста озвучили мысли Грэма. И я ничего не смогла с этим сделать – я не управляла собой.

– Принято к сведению. – Аташ дурашливо поклонился и снова предложил опереться на свою руку.

«Что ты себе позволяешь?! – мысленно заорала на телохранителя и добавила, чеканя слова: – Подставлять меня не в твоих интересах, сатуриец».

Грэм не отвечал, и я вздохнула. Не знаю как, но сегодня я встречусь с Тристаном и расскажу, как влипла. Боги, как же я влипла!

Мертвые сатурийцы были бы великолепны, если бы не вонь. Конечно, ими, как марионетками, управлял колдун, наблюдая за нашим шествием через избранную троицу, ту, которой он поручил возглавить отряд, но слаженный марш не мог не вызвать в сердце трепет восторга.

Предчувствие опасности заставляло вздрагивать при каждом подозрительном звуке, который не создавали члены нашей процессии. Аташ, сатурийцы, принцы с герцогами – интересно, как бы выкручивался Эвгуст, если бы одного заложника съели?! – и я шли, окруженные поднятыми из могил воинами. Горгоры уступили мертвякам свои позиции и передвигались по краям, тревожно принюхиваясь.

Со свистом из темноты вылетела стрела и впилась в плечо Аташу. Если бы целились ниже, она пробила бы мне голову. Невозмутимый демон легко выдернул стрелу из плоти и отбросил под ноги. Мертвые сатурийцы приблизились к нам вплотную и подняли щиты. Стрелы посыпались со всех сторон. Арбалетчики, похоже, засели где-то на крышах. Демон гортанно отдал приказ – и горгоры, взлетев, скрылись во тьме. Еще несколько тягостных секунд под перекрестным обстрелом – и я услышала предсмертные вопли. Мои крылатые защитники начали рвать стрелков на куски.

Я не буду строить из себя святую жрицу: крики неудачливых убийц принесли мне утешение.

Сатурийцы не опускали щиты долго, до тех пор пока огни Хрустальной площади не показались впереди.

Неживое воинство ударило наручнем о наручень и зашагало на покой. Разлагающееся тело Грэма ушло со всеми. Душа сатурийца беспокойно зашевелилась, словно пытаясь вырваться и броситься вдогонку. Меня зашатало, затошнило, звуки пропали, все поплыло перед глазами. Действительность размазалась, как краска на холсте под кистью художника… Я очнулась после парочки хлестких ударов Аташа. Одной рукой он поддерживал меня, другой, довольно тяжелой, бил по щекам наотмашь.

– Нет… прекрати. – Извиваясь, я вырвалась из лап камийца и отскочила на безопасное расстояние. – Ты мне лицо изуродовал, идиот, сейчас оно распухнет!

– Ты глаза закатила, что мне оставалось делать?! – Демон обеспокоенно смотрел, как я терла гудящие скулы. – Ты точно чувствуешь себя хорошо?

Внезапно его глаза распахнулись от удивления. Неожиданно оказавшись рядом, я даже не успела испугаться, Аташ крепко схватил меня за плечи. Затем, зарывшись лицом в мои волосы, сделал глубокий вдох. Ненавижу, когда ко мне прикасаются! Камиец шумно дышал в затылок, а я стояла, боясь пошевелиться, с бешено колотящимся в груди сердцем, ожидая нападения. Он обезумел. Зачем, спрашивается, ему приникать ко мне? Так и есть – горячий язык скользнул по шее…

– Ты другая, – вдруг прошептал демон, дыханием щекоча ухо, – пахнешь по-иному, вкус у тебя не тот, что был раньше.

Он пробовал меня на вкус?! Когда?! Это стало последней каплей – и я оттолкнула Аташа и вскинула перед собой руки. Ладони замерцали зеленым пламенем. Недоученная магесса, я недолго смогу противостоять ему, но лучше так, чем терпеть издевательства.

Аташ расхохотался:

– Успокойся! Ничего я с тобой не сделаю, мне просто любопытно. Пойдем, мы и так опаздываем.

Огни Хрустальной площади все ближе. Я на ходу лечила слегка опухшее лицо и больше не чувствовала страха. За шесть лет жизни двойника на меня покушались десятки раз. Смерть проходила близко-близко, касаясь своим плащом. Если я еще жива, значит это зачем-то нужно богам. Я – жрица Судьбы, я обязана принять свое предначертание.

После тьмы яркий свет ослеплял. Мы приближались к Поющим вратам, где нас ждали: наследница должна предстать пред народом вместе со свитой.

Я косилась по сторонам – никак не могу привыкнуть к магии архитектурного чуда, коим является Хрустальная площадь. Высоченная, почти тридцать метров, арка врат была построена тысячу лет назад самой первой императрицей. Естественно, она руководила, а возводили духи четырех стихий.

Хрустальную площадь, согласно летописям, заложили некроманты, те, что стали пленниками великих магов-предтеч в Первой войне пепла. Более деликатную работу сделали Микаэль и ее брат Антар: они наложили заклятие такой силы, что Хрустальная площадь и спустя тысячелетие остается прежней. Она может вместить несколько тысяч зрителей, но удивительней всего то, что из любой точки отлично просматривается помост, на котором коронуют или лишают головы. Здесь невозможна магия, кроме чар, творимых носительницей Звездного венца. А еще воображение поражали хрустальные фонтаны, «поющие» порождения неведомых мне чар. Завораживающая музыка их струй заставляет путешественников возвращаться в Семиград вновь и вновь. Неудивительно, что есть люди, которые, плененные магией Семиграда, приняли подданство.

Досада на лице принца Артура доставила мне кратковременное удовлетворение – похоже, он искренне верил, что последняя попытка устранения кандидатки на престол завершится удачей. Дорогой кузен быстро совладал с выдающими его эмоциями и, изобразив милую улыбку, нежно поцеловал кончики моих пальцев. Мой «женишок», герцог низинных земель, и другие представители высокой знати Северной империи почтительно поклонились. Принц предложил руку, заняв место Аташа, и повел меня впереди кортежа.

– Я буду по тебе скучать, сестренка, – прошептал он и, понижая голос до шепота, добавил: – Поражаюсь сам себе – ты мне нравишься. Прежде я не встречал такой живучей, изворотливой девушки! Ты изящно избегаешь ловушек, зализываешь любые раны – и идешь дальше. Жаль, действительно, жаль, что ты не из числа моих союзников.

Удивленно приподняв бровь, я так же тихо ответила:

– Ох, братец, что-то поздно проснулись твои родственные чувства. Впрочем, выразить их ты сможешь еще две праздничные седмицы, прежде чем отправлюсь в путешествие.

Странная улыбка – без тени теплоты или доброго чувства – тронула красивые губы принца.

– А будет ли оно, Эва, это путешествие?

Я дернулась как от удара. С ужасом, охватившим душу, обернулась к принцу и стала ждать продолжения.

– Ш-ш-ш, милая, – он успокаивающе похлопал по руке, – я не собираюсь трубить о твоей маленькой тайне. Зачем? Твоя скорая смерть меня устроит, ведь Звездный венец прикончит тебя.