Ночь золотой саламандры (СИ) - Пожарская Анна

– Не болтай ерунды, – отмахнулась тетка, но поднялась на ноги, развернулась к фонтану и вгляделась в водную гладь.

От хриплого крика у Сальмы заложило уши. Похоже, Оливарис не очень понравилась ее новая внешность.

Тетка попыталась обернуться в хвостатую ипостась, но Сальма не позволила. Хотела, чтобы Оливарис сполна насладилась изменениями внешности, внимательно рассмотрела подробности и прикинула возможные последствия. Знала не понаслышке: принять себя другой нелегко, но еще сложнее смириться с тем, что уже никогда не вернешься к прежнему облику.

– Тебе нравится, Оливарис? – прошептала вкрадчиво. Приблизилась и осторожно обняла тетку за плечи. Брезгливо поморщилась, прекрасно осознавая, что родственница видит и ее отражение.

– Сама знаешь, каково это – быть страшилищем, – отрезала Оливарис хрипло, – зачем спрашиваешь?

– На всякий случай, – усмехнулась Сальма.

Оливарис высвободилась из объятий и с вызовом уставилась на чародейку.

– Ни слова тебе не скажу!

Сальма кивнула. Нет так нет. Не мешало бы разобраться, почему тетка так легко вернула самообладание. Надеется, что со временем хвост отрастет, и не думает, что у племянницы есть нужное заклинание? Или, может, не верит, что она, Сальма, способна на пакости? Напрасно! Возможно, несколько лет назад так и было, но сейчас все изменилось. Чародейка прошептала нужные слова. Оливарис упала на пол, принимая животную ипостась.

– Подумай до вечера, – подытожила Сальма. – А я соберусь с силами.

– Дешевая шлюха…

– Как я умудрилась забыть? – чародейка подмигнула и прошептала еще несколько слов.

Саламандра с оторванным хвостом презрительно повела носом и, повинуясь заклинанию, молча поползла вокруг фонтана к месту с плавным подъемом. Сальма вздохнула. Похоже, оказалась недостаточно убедительной. Ничего, время должно помочь Оливарис принять правильное решение. До ночи тетка как раз успеет представить себе в красках, как изменится ее жизнь, если она останется такой. Поначалу думать об этом очень страшно.

Сальма подошла к тяжелой двери и дернула ручку. Обдало сырым холодом, и в лицо прыснуло несколько капель. Дождь. За суетой она и не заметила, когда буря начала наступление. Отшатнулась от сверкнувшей молнии и поежилась. Гремит. Все равно надо идти, нет смысла сидеть в храме просто так. К тому же Оливарис не мешает остаться один на один с черными мыслями. Шагнула наружу и не стала захлопывать дверь. Посторонний сюда не войдет, а тетка терпеть не может грозу.

Над головой опять сверкнуло, и холодные капли атаковали с новой силой. Сальма собралась ускорить шаг, но заметила выруливающего из аллеи Олафара и застыла в ожидании. Мужчина бежал с обнаженным мечом и выглядел так воинственно, что чародейке на мгновение захотелось спрятаться. А потом улыбнуться. Вряд ли кавалер спешил по ее душу, но если ему вдруг захотелось ее защитить, это приятно. Олафар тоже увидел ее. Не останавливаясь, спрятал меч в ножны, приблизился в три шага и без лишних слов схватил Сальму в объятия.

– Кто-то кричал… – прошептал он, без всякого стеснения утапливая ладонь в ее еще не до конца промокшей шевелюре.

Чародейка посмотрела в его встревоженные глаза и замерла, боясь себе поверить. Он что волновался? Вот уж не думала…

– Оливарис кричала, – поделилась как можно беззаботнее, – семейные неурядицы. Но сейчас все хорошо.

Олафар кивнул. На небе опять громыхнуло, и дождь, будто обидевшись на двоих, не обращающих на него никакого внимания, припустил еще сильнее. Сальма почувствовала как вода, собираясь в капли на макушке, медленными змейками расползается по голове. Потянулась стряхнуть одну с носа, но не успела. Губы обожгло жадным, настойчивым поцелуем, и стало не до воды.

Исчезли сырость и холод, ветер, гром и молния, остались только жажда жарких губ и уверенные прикосновения мага. Сальма прикрыла глаза. К чему смотреть по сторонам, если разум тонет в омуте чужого тепла и едва слышном аромате лимонно-грейпфрутовой свежести. До боли в груди захотелось повторить сегодняшнюю ночь. Ощутить горячее единение тел и потеряться в нетерпеливом безумии. Прямо сейчас, не дожидаясь обеда. Море с ними, с сомнениями, подождут до более подходящего момента.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Олафар отлично понял ее желание. Они еще целовались недолго около храма под дождем, а потом маг увлек ее в уже знакомую комнату с окном, выходящим в сад, чтобы в очередной раз растворить тело и разум в настоящем, отнять думы о будущем и заставить забыть о прошлом. Дать почувствовать себя песчинкой в темной бездне, покорной морским волнам, но удивительно живой здесь и сейчас.

После Сальма заснула у него на плече. Шум дождя убаюкивал, тело поглотила томная усталость, а лежащий рядом Олафар был таким теплым и уютным, будто знала его всю жизнь. Глаза закрылись сами собой. Засыпая, она еще чувствовала руку, ласково поглаживающую спину, а после провалилась в бездну сладкого забытья.

Проснулась от знакомого ощущения вибрации. Кровать дергалась плачущей девой, а ваза на подоконнике подрагивала с тихим, но раздражающим своей настойчивостью стуком. Олафар сидел рядом и сосредоточенно прислушивался к пространству. Чародейка протянула руку и осторожно тронула его за плечо.

– Что это, Сальмарис? – поинтересовался он, захватывая ее кисть и касаясь запястья беглым поцелуем. – Для землетрясения слишком долго.

Чародейка покачала головой:

– Остров движется. Морю чем-то не нравится наше положение, и оно тащит нас в удобное ему место.

– Что значит «тащит»? – нахмурился Олафар. – Я думал, ты контролируешь ваши перемещения.

Сальма почувствовала, как кровь приливает к лицу. Отчего-то снова стало невыносимо стыдно за проигранный чужакам остров.

– Контролировала, пока слуги короля не увезли камень. Сейчас я мало что могу.

– Понял, – он приблизился и обнял ее за плечи, – а разобрать, куда нас несет, ты можешь?

– Думаю, да, – Сальма потерлась носом о шею Олафара, с радостью отмечая, что ему нравится эта ласка. – Надо только пробраться в пещеру с алтарным камнем. Оденемся и пойдем.

– Все мокрое, – хмыкнул маг. – Так что задача усложняется.

– Тогда сейчас разбежимся по комнатам переодеться, после встретимся около столовой и пойдем, – Сальма подмигнула. – Главное, чтобы в общей части замка меня не поймал Тадир, у него были какие-то дела.

– Не поймает, – заверил Олафар и наклонился поцеловать ее. Пространство вокруг дернулось так, что они чуть не слетели с кровати. А потом откуда-то послышался треск. Звонкий, пронзительный, пробирающий до самых внутренностей.

Сальма посмотрела в окно и ахнула: земля в саду пошла широкими трещинами.

Сердце застыло в ледяном страхе: где-то там гуляет ее мальчик, маленькая беззащитная саламандра.

Глава четырнадцатая. Буря

В два прыжка оказалась рядом с одеждой и принялась торопливо натягивать мокрое платье. Повернулась к Олафару, чтобы тот затянул корсаж.

– К чему суета? – он осторожно дернул шнурок, – Все равно ничего не можем сделать. Или тебе следует заняться защитой острова?

Сальма махнула рукой: какая защита без магического камня? Марир прав, она здесь только и может, что командовать слугами.

– Ладир, – выдохнула торопливо, – мы должны его найти. Я страшно волнуюсь.

– Совсем забыл про мальчишку, – Олафар зашевелился быстрее. – Мари нет, и ты, полагаю, за старшую? Подожди, я тоже оденусь и пойду с тобой. Если что, поищем его с помощью магии, смогу сотворить подходящее заклинание. Надеюсь, смогу. Мне оно поддается через раз.

Сальма вздохнула. Стук дождя за окном отчего-то показался зловещим. Кавалер покончил со шнуровкой и занялся своей одеждой. Хвала бездне, облачился быстрее некуда. Обулись и поспешили на улицу искать непослушного хвостатого мальчугана.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Дождь так и норовил ударить побольнее. Капли маленькими лезвиями разрезали пространство, шершаво проходились по лицу и макушке. Тучи сгустились и в саду потемнело. Сальме казалось: тело горит и руки ходят ходуном от волнения. Бьющая по вискам кровь заглушала шум падающей с неба воды. Следовало сделать хоть что-то, но чародейке не приходило в голову, с чего начать.