Бесконечность, плюс-минус (СИ) - "22 Слоя"

— Если выражать одним словом… — она задумчиво покачала головой, будто согласовывая ответ с внутренним “я”. — То эмпатия. Объясню. Всё дело в настоящих эмоциях человека. Чувства людей — это важная часть меня самой. Раньше я думала, что только хорошие, но сейчас понимаю, что и тяжёлые эмоции играют важную роль. А я хочу быть рядом, когда всё из рук вон плохо и показать, что всё пройдёт. Пройдёт, и тогда мы будем радоваться тому, что вызывает эйфорию. Отчего мурашки по коже. Только бы всё это было искренне. Мне хочется, знаешь, сломать эту баррикаду и помочь человеку быть собой. Даже сейчас, вроде ничего особенного, но просто послушайте, пожалуйста.

Скай снова перестал играть, уже в который раз. Мия прислушалась, а Вилсон как был тихоней, так им и оставался. До них донеслись хорошо знакомые голоса Докса и Венди.

— Просто спрыгни вниз, пожалуйста. Я клянусь, всем скажу, что это несчастный случай. Ну почему ты такой осёл. Почему?

— Ты, значит, истеричка. Живи в своём мире, где божьи коровки не линяют, но пожалуйста, мне его не навязывай. Я буду, это… отстаивать правду, ага!

Мия сдержанно засмеялась и шепнула:

— Они спорят с целый вечер, да?

— Нет. С утра. Это четвёртый спор за день, — деловито заявил Вилсон и Эстер пожала плечами.

— Не рекорд. Хоть это и странно, но я без этого не могу. И их ссоры, и их тёплые слова друг другу — мне всё это нужно. Мне хочется быть рядом и в… в самые разные моменты жизни. В-о-от. В целом, я ответила на вопрос?

— Да и не в целом ответила. Очень красиво говорила, будто и правда готовилась.

— Импровизация и вдохновение делают своё дело. Раз уж заговорили о таком, то передаю слово Вилсону. Давай, твоя очередь отвечать на серьёзные вопросы. Вот ты можешь выразить свои мысли?

— По поводу? — без особого энтузиазма переспросил мужчина.

— По поводу того, о чём мы говорили.

Следуя всем правилам флегматизма, Вилсон спокойно упаковал свою трубку в небольшой футлярчик, который спрятал за пазухой.

— Я согласен с тем, что говорил Скай. Мне тоже присуще счастье, возможно, оно даже заключается в больших мелочах, чем ваше. Но я не люблю давать форму вещам, которые должны оставаться бесформенными, — заключил он и вежливо кивнул. — Поэтому оставляю вас и иду спать. Благоночья.

Попрощавшись только с ними тремя, мужчина с густыми усами был первым, кто покинул крышу. Почти сразу за ним ушла Мелисса, а затем Кейтлин.

— А ты, Скай? У тебя есть бесконечность? — поинтересовалась Мия.

— Спрашиваешь! Естественно есть, — гордо ответил он. — Кому как не путешественнику знать о том, что по-настоящему не имеет ни конца ни края?

— Поделишься?

— Запросто. Но!

Он поднял палец вверх и снова произнёс «но». Затем ещё раз, привлекая внимание, и ещё раз, на всякий случай.

— Но я тебе покажу свою бесконечность. Нет, не буду говорить о ней, а покажу. Потому что это тот случай, когда нужно один раз увидеть, а не много раз услышать. Даже если ты можешь услышать это бесконечность раз, плюс-минус, то всё равно лучше один раз увидеть. Поэтому в любой случайный день, в любое время суток я прихожу к тебе, и мы идём смотреть.

— На…? — помогла ему Мия, ожидая услышать логическое завершение предложения.

— На мелочи, если серьёзно. Но ты же помнишь девиз самого крутого путешественника из всех? Великое начинается с малого. Это важно.

— Хорошо. Тогда я готова к внезапному путешествию, — довольно ответила Мия и улыбнулась. — Покажешь, а я буду ждать. В любой день.

— И в любое время.

— Только не забудь.

— Вот ещё!

Внезапно кто-то аккуратно обнял её сзади. Глэдис получилось узнать не оборачиваясь, просто по рукавам платья и сладкому запаху. Захотелось ответить тем же, и Мия на секунду коснулась её рук. Холодные. Руки, с которыми не хочется прерывать контакт. Тактильность — это тоже способ поговорить. Сейчас между ними завязался диалог, особенный, пусть и простой.

Все остальные стали ближе к Эстер и Скаю.

— Что вы тут, властно глазеете на ночной мир? Пытаетесь представить себя на месте покровителей? Ну вы даёте, — протараторил Докс и тут же засмеялся. — Они бы не протирали штаны всю ночь кряду.

— Так себе момент, чтобы вспомнить о них, — холодно произнесла Хлоя и добавила, уже куда мягче: — Мои хорошие, мы идём ловить сладкие сны за хвост. Вы как?

— Пока ещё побренчу.

— Я тоже останусь, — согласилась Мия, чувствуя, что ветерок даже ночью оставался тёплым. — Не хочется уходить.

Эстер просто хмыкнула — видимо, тоже своеобразный ответ. Когда все начали прощаться, руки попытались передать тепло человеку, который стоял за спиной. Это тепло выражало благодарность за каждый подаренный предмет, недавно вынутый из коробки, за этот вечер и за то, что всё это можно было выразить одним простым касанием.

Лишь после этого Глэдис разорвала контакт и ушла вместе с остальными. На крыше осталось всего три человека. Скай всё продолжал играть. И прежде, чем мелодия стихла, Мия сама засмотрелась на ночное одеяло и захотела в него укутаться. Может быть, рассказ путешественника имел такую силу только на этой крыше — ради таких историй, наверно, все и собирались. Но тогда имели свою силу звуки, споры, запах табака и слёзы Мелиссы. Значит, тут они не были тем, во что бы превратились, стоило только пересечь железную дверь. Тут эта бесконечность, плюс или минус, и существовала, возможно, даже прямо над головой. Это мог быть эффект сочетания всего, что тут было. Убери звуки гитары или что-то ещё — и всё, никакой бесконечности, нет ни плюса, ни минуса. Но сейчас, сидя на вершине замка посреди луга и смотря в темноту, верилось, что её не обманули, что эта длинная изогнутая линия, которой нет ни конца ни края, всё же существует.

Глава 5. Первые семена

Эстер стояла позади и держала ученицу за плечи. Тело было напряжено, аж жуть. Внутри адреналин, который хоть куда-то бы день. Энергия кипела, а волнение лишь нарастало. Пока ей рассказывали теорию, всё страшнее было думать о моменте, когда, наконец, придётся действовать. Задор никуда не делся — разреши Эстер закончить занятие прямо сейчас, Мия бы отказалась. Но уверенность совсем не та, что представлялась с самого начала. Сейчас она казалась себе не носителем-новичком, а так, пугливой девчонкой, в которой так и не оказалось амарантина.

— Так, тихо-о, тихо-о, не переживай. В этом ничего страшного нет. Я тебе даже скажу, что обычно аромат не проявляется с первого раза. — Эстер показала пальцем на банку-мишень перед ними. — Ещё раз — тебе нужно просто постараться реализовать свою мысль. Вот в таком виде, в каком ты его представляешь ближе всего. Ты должна откидывать ненужные тебе образы, но вариантов всё равно останется тысячи. Потому что даже небольшая деталь в мышлении человека, в его представлении своей энергии воплощает, по сути, уже уникальный аромат. Это должно отображать тебя, потому постарайся откинуть те образы, которые тебя вообще не привлекают. Понимаешь?

— Я пытаюсь понять, правда. И что, этого будет достаточно, да? Откинуть ненужное просто, но как найти то, что я хочу?

— Это тяга к своему естеству. Ну, например. У меня есть друг и его аромат — владение льдом. Он не думал о каких-то изощрённых вариантах и почти сразу понял к чему его тянет. Просто? Да, но это его стихия и никакая другая ему не нужна. Важное, оно или чувствуется сердцем, или приходит само по себе. Но если озарение не придёт, то просто отдайся потоку мысли. Лови каждую мелочь в образах и в конце концов попытайся найти природу, к которой тебя потянет. Ароматов может быть тысячи, но свой ты должна любить сильнее всего. Потому что любое явление, доведённое до мастерства, — это высшего уровня искусство. Я хочу, чтобы твой аромат стал искусством.