Сияние - Сергей Извольский

не жалко. С другой стороны, может быть громкая музыка хорошо местную ауру выгоняет? Тем более что он нас тут один ждет — мы в компании и то сколько у входа топтались, а ему здесь в одиночку осваиваться пришлось.

— Ты Рейдзи? — посмотрел на меня Гэндзи.

Наша внешность было серьезно изменена для путешествия, но узнал он меня безошибочно. На Магнуссона даже не посмотрел, ни капли внимания не обратил.

Снова мысли проскочили по развилкам воспоминаний с ассоциациями, и сразу после вопроса в памяти вдруг всплыл старый-престарый анекдот про троих новых русских: «Я вчера мерс свой разбил, но мне пофиг, новый куплю. — А я вчера баню по-пьяни спалил, но мне пофиг, уже новую строят. — А я вчера захожу в подъезд, а там трое мужиков. Спрашивают меня: ты Вася? Я говорю, ну допустим, и чё? Ну мне сразу в табло и прилетело! Но мне-то пофиг, я ведь не Вася!»

Легкая улыбка, еще оставшаяся у меня на губах после стишка про эмо и готов, стала шире. Вот только очень не вовремя и совершенно не в тему я этот старый анекдот вспомнил: Гэндзи Маэда, он же Кенджи Огасавара, мою ухмылку истолковал совершенно превратно. Похоже подумал, что я над ним смеюсь.

Лицо парня вдруг исказилось, и он стремительно сорвался с кровати. В несколько шагов оказался рядом и взвился в воздух, собираясь снести меня ударом ноги. К такому повороту событий я оказался не совсем готов, но среагировать успел, уклоняясь от удара. Успел еще даже добавить вдогонку.

Пролетев мимо и растеряв грацию прыжка, Гэндзи исчез в проеме выхода и врубился в дверь напротив, залетая в комнату, предназначенную для Магнуссона. С кошачьей грацией Гэндзи извернулся, буквально цепляясь за пол пальцами и довольно резво кинулся ко мне снова, прямо с низкого старта.

Я стоял почти в проеме выхода из комнаты и действовал, не сильно задумываясь — увидев рывок Гэндзи, схватил за край двери и с силой ее захлопнул. Массивная дверь, хорошая — не картонная; очень вовремя я ее захлопнул, прямо момент в момент до того, как Гэндзи вылетел в коридор. Замок успел защелкнуться, но удар был столь силен, что с хрустом дверь отворилась, только пыль из коробки прыснула и щепки полетели в районе замка.

Влетев в комнату вместе с распахнутой дверью, скорость разгона Гэндзи потерял. Но я придал ему ускорения снова, ударом ноги. Врезавшись в стену спиной — Магнуссон успел отскочить с траектории полета парня, Гэндзи на такую неприятность даже внимания не обратил и снова бросился на меня.

Похоже, бешенство его накрыло настолько, что соображение ему просто отказало — просто прет вперед подстегиваемый яростью. Без хитрости, ума и фантазии. Так что в этот раз уклоняться я не стал, встретил Гэндзи прямым ударом ноги.

Получилось неожиданно сильно — в обычном состоянии я бы так не смог. Похоже, на фоне тревожности мои способности пробиваются через негаторы; голубого сияния на периферии зрения правда не вижу, молнии не посверкивают. Но усиление чувствуется, определенно.

Гэндзи после моего нечеловеческой силы удара пролетел несколько метров и врезался в окно. Рама хрустнула, одна створка распахнулась, посыпалась вниз разбитое стекло. Но на улицу Гэндзи не выпал, рухнув сначала на широкий подоконник, потом на пол.

Со звериным рычанием он снова поднялся — причем сейчас дело уже начинало принимать дурной оборот. У юного Огасавара, как и у всех нас — прибывших в лечебницу Денби, на руках негаторы-магии; левый рукав тонкой футболки порван, следы заметны. При этом, несмотря на блокировку магии, у Гэндзи уже выросли самые настоящие когти. И он сейчас этими самыми когтями рванул доски пола, аж щепки полетели.

Я, кстати, немного испугался такому повороту событий — но не сильно. Сильно не успел, потому что уже подскочил ближе и снова его ударил — как раз в тот момент, когда Гэндзи с искаженным трансформацией лицом вскочил на ноги.

Вместе со стеклами и хлипкой оконной рамой Гэндзи — со второй попытки, все же вылетел в окно, рухнув во внутренний двор. Я сразу выглянул на улицу, облокотившись на подоконник. Увиденное мне не понравилось — падение не произвело на нашего «партнера по команде» сильного впечатления. Он уже извернулся, вскочив на ноги и стремительным прыжком оказался на стене. Наши глаза — на краткий миг, когда он замер, прилипнув к стене как паук, встретились.

Никакого разума, одна животная ярость; Гэндзи определенно впал в боевое бешенство, превращаясь в зверя. Вот только пока неясно в какого. Выругавшись, я отбежал вглубь комнаты, оттолкнувшись руками от подоконника. Чуть больше секунды Гэндзи понадобилось, чтобы взобраться прыжками по стене и влететь в окно. Как раз в этот момент в него и прилетел стол, который — за неимением ничего более подходящего я схватил и метнул. Так же, как дискобол кидает свой диск, разворачиваясь вокруг себя для усиления броска.

Стол, конечно, побольше метательного диска, и побольше щита — с метания которых, полагаю, этот вид спорта и начался. Но тяжесть, как известно, это хорошо. Тяжесть — это надежно. Тяжелый стол и легкий Гэндзи встретились прямо в оконном проеме, после чего взбесившийся и превращающийся в зверя парень снова улетел вниз.

В несколько шагов я оказался на подоконнике — собираясь прыгать следом за ним, чтобы добить, не дать полностью обратиться. Нужды в этом не было — как раз тогда, когда я вскочил на подоконник, снизу послышался звонкий звук удара.

Надо же, да Сильва. Я и не заметил его недавно, когда выглядывал — только в искажающееся лицо Гэндзи смотрел. В руках у бразильца грязная бейсбольная бита, наверняка оставшаяся валяться здесь после одного из смертельных матчей. Именно этой битой да Сильва и отоварил Гэндзи по затылку сразу после его приземления. Так, а вон Ангелина поодаль — насторожена, собрана, похоже опасность ее мобилизовала и привела в себя. Видно, что готова к драке и бежать не собирается.

Драться, впрочем, уже не с кем — наш потерявший разум «напарник по команде» теперь потерял и сознание. Да Сильва уже присел рядом и с ругательствами выдергивал у того ремень из штанов, намереваясь связать руки.

Какой прекрасный вечер.

Я глубоко вздохнул, глядя поверх крыш корпусов лечебницы на серое небо. Темнеет на улице, тревожность все сильнее давит. Во время скоротечной драки, кстати, совсем забыл о тяжелой ауре этого места, а сейчас неприятные чувства постепенно возвращались.

— Какая прелесть, — негромко произнес Магнуссон, который подошел к окну и встал рядом.

— Ты почему