Сияние - Сергей Извольский

ограниченным боекомплектом. С магией же тут боев, как я знаю, вообще не проводилось — все же здание исторический памятник.

Пока медленно пробирались по коридору, в нескольких помещениях увидели сложенные мешки с раствором, в одной комнате обнаружился целый склад строительных инструментов. Похоже, здесь ремонт грядет. Некоторые другие локации в процессе матчей почти полностью разрушались и отстраивались заново с нуля, но не эта. Здесь здания корпусов с постоянной периодичностью реставрировали, возвращая или первозданный вид, или просто косметически приводя в порядок.

Авось и состоится наш матч в Лондоне, а здесь действительно просто перевалочный пункт — куда нас запихнули перед началом ремонта. Тогда одной проблемой меньше. Или не меньше, если перед нашим предстоящим смертельным матчем сюда стройматериалы завезли, чтобы приводить в порядок сразу после того как.

На улице уже опускался вечер, так что в глубине здания в коридорах довольно темно. К счастью, браслеты-негаторы не отсекают способности к ночному зрению, так что шли мы без особых неудобств. Вскоре по очередной стрелке повернули на лестницу, где также встретили следы предыдущих мероприятий кровавого спорта — на ступенях и на площадке между этажами целая россыпь гильз. Кто-то здесь хорошо так поливал…

«Шеф…» — вдруг озадаченно произнесла Альбина.

Так, что-то не то — поднял я руку, призывая Магнуссона остановиться.

«Поднимаясь спиной по лестнице, этот кто-то стрелял вниз, шеф. А потом умер», — подсказала Альбина мне на причины своей озадаченности. «Вон на стене отметины, и внизу еще есть в коридоре».

«И?»

«Можете сравнить количество гильз и количество отметин от пуль»

Жестом показав Магнуссону подождать, спустился вниз, вышел в коридор. Посмотрел, оценил. Единицы, в сравнении. И куда он стрелял тогда? Вернее, в кого?

— Херня какая-то, — вслух произнес я.

«Вот-вот, шеф», — согласилась Альбина.

— Ты о чем? — сверху спросил Магнуссон.

Позвав его к себе, я показал единичные отметины на стенах.

— Получается, что кто-то здесь много стрелял. И куда-то попадал.

— Да.

— Тут целая рота на него из прохода перла?

— Или просто силовой щит.

— Или просто силовой щит, — согласился я. — Но зачем?

— Зачем кто-то, прикрывшись силовым щитом ловил лицом… всю ленту на двести? — взглядом оценил Магнуссон количество гильз.

— Именно. И если он ловил силовым щитом, то где пули тогда?

— Я черт его знает. Убрали?

— А почему гильзы не убрали?

— Ну да. Странно.

— Здесь вообще место странное.

— Согласен. Пойдем?

— Пойдем.

Как же здесь просто было на виртуальной арене. Пришел, пострелял, ушел. В реальности же как-то печально все: стыло, мокро, грязно, тревожно. И жить еще здесь, брр.

В коридоре второго этажа мы снова увидели табличку со стрелкой-указателем. Прошли по ней в самый конец коридора, и как-то вдруг словно границу пересекли, оказавшись в более-менее приличном месте.

Вокруг чисто прибрано, ковролин на полу, стены почти не обшарпаны. Как в гостинице с отрицательным минимумом претензий. Двери новые и целые, на каждой небрежно с помощью скотча прикреплен листок бумаги с размашистой надписью. Не сразу понял, что написано — почерк уж больно корявый, практически врачебный. Догадался больше по смыслу и первым буквам — на листках оказались наши имена.

«Шеф, я подключилась к местной системе наблюдения», — вдруг сообщила Альбина.

«Отлично. В комнатах кто-нибудь есть?»

«Не скажу, в здании все камеры отключены. Только по периметру работают».

«Ясно. Вокруг здания кто-нибудь есть?»

«Был бы, сказала».

Магнуссон, видя что я подзавис, глянул внимательно, но я только рукой махнул. Заглянул в ближайшую комнату, с именем «Рейдзи Александров» на листе. Выглядит прилично — прибрано, кровать стоит, стекла целые, даже обогреватель у стены. Небольшой прет-а-порте принтер еще, надо же. Неплохо, даже кучеряво. Если бы еще не аура эта тяжелая, вообще был бы санаторий…

После моей заглянули в комнаты, с именами «Карлос да Сильва» и «Сигурд-Аттиль Магнусон» — его имя написали более разборчиво, но зато с двумя ошибками. Обстановка в комнатах аналогичная, что и в предназначенной для меня бывшей палате. Только прет-а-порте принтера нет, в остальном полное сходство.

Что интересно, комнаты для Ангелины не предполагалось. Да, ее вояж сюда изначально не предусматривался, но Элимелех сделал на нее документы и вписал в план путешествия. Несмотря на это, в конечной точке назначения изменения не вносились: на четвертой и последней двери в облагороженной части коридора был лист с надписью… не очень понятно, что написано. Не «Гэндзи Маэда», а… разобрать не могу, как его там, Альбин?

«Кенджи Огасавара»

Да, точно. Комната была предназначена для Кенджи Огасавара.

Мы с Магнуссоном переглянулись, после чего я подошел к двери и постучал. Никакой реакции, после чего постучал громче. Снова ответа не последовало, и я толкнул дверь. Не запето. Комната оказалась обжитой — едва дверь открыл, теплым воздухом в лицо дохнуло. Похоже, обогреватель здесь работает.

Первое что увидел — лежащая на столе лохматая маска демона. Та самая, в которой Гэндзи Маэда принимал участие в смертельном матче в Йокогаме, когда я превратил в пепел Ичиро Огасавара.

Сам Гэндзи лежал на кровати, едва покачивая головой в такт музыке. Нас он из-за этого и не слышал — наушники большие, колбасило в них что-то электронное. Интересно, это он так в ожидании нас время коротает, или от давления тяжелой ауры места избавляется?

Вообще выглядел Гэндзи примечательно. Черные узкие штаны, черные высокие берцы на тяжелой подошве — ноги скрещены на металлической дуге кровати; растянутая черная футболка с длинными рукавами, а еще цепи и цепочки. Много их. Несколько штук на шее, несколько на широком ремне с бляхами, на запястьях многочисленные браслеты, на любой вкус. Волосы у парня иссиня-черные, в них заметные белые пряди. Крашеные, похоже — на фотографиях я подобного не видел. И глаза странные — похоже подведены. Ну да, реально подведены.

Все то время, пока я находился под давящей аурой лечебницы, мысли у меня не то, чтобы путались, а постоянно скакали, что ли. Не сосредотачиваясь на неприятных ощущениях, разум словно самостоятельно искал спокойную гавань среди воспоминаний и ассоциаций. Вот и сейчас, глядя на закрытые глаза затянутое в черное парня, я вдруг вспомнил старый стих: «Только однажды пришёл чародей, и превратил их в нормальных людей. Ты можешь быть эмо, ты можешь быть гот, прапора эта вообще не…» Не волнует, так скажем.

Как раз в этот момент, явно почувствовав наши взгляды, Гэндзи открыл подведенные черным глаза. Несколько мгновений смотрел на нас, пытаясь понять кто пришел. Потом рывком поднялся, сорвал с головы наушники. Сразу в комнате заиграла музыка — колбасило у него там на полной громкости, как только слух