Тюремная песнь королевы - Юлия Андреева

Но тут за дело взялась мерзкая тетушка. Та вдруг рухнула на колени перед своим племянником, сообщив ему, что ночью прекрасный рыцарь лез в ее окно, дабы предаться с ней неистовой страсти. Посему она будет считать себя обесчещенной до того времени, пока герцог не устроит ее бракосочетание с полюбившимся ей кавалером.

Поняв, что ему грозит, и не выдержав вида кошмарной дамы, рыцарь сдался и открыл герцогу всю правду. Таким образом, Агнесс чуть не угодила в монастырь, но буквально в последний момент произошло чудо – ко двору Оттона Меранского явились послы короля Франции. Разумеется, Агнесс дала незамедлительное согласие, одним изящным жестом спасши себя от монастыря и сделавшись королевой Франции.

Глава 30

О третьей жене короля Франции и о его блестящих подвигах в первую брачную ночь

Филипп II получил согласие прекрасной Агнесс Меранской стать его супругой в один и тот же день с приездом послов из Ватикана, привезших совместный протест короля Канута Датского и папы Целестина III по поводу бесчеловечного отношения к Энгебурге Датской. В своем письме Канут VI угрожал зятю войной, а папа римский намекал на церковное наказание, которому вместе с мятежным королем может подвергнуться и вся Франция. Но что могли сделать угрозы там, где Филипп Август усматривал начало новой любви?

Конечно, герцогиня Меранская была не самой выгодной партией для короля Филиппа, но, в конце концов, за три года безрезультатных поисков она стала единственной женщиной, согласившейся на брак. Кроме того, привезшие ее согласие послы утверждали, что будущая королева сказочно красива и очаровательна. Так что король не внял предостережению папы, оставив положение Энгебурги без изменений.

Тем временем приближался день приезда невесты короля. На этот раз местом встречи король выбрал крепость Компень, где в это время размещался двор, а сам Филипп Август принимал клятву верности от графа Фландрии. Город украшали знамена и свисающие с домов полотнища с вытканными на них лилиями. Снова было множество цветов и вельмож, приехавших специально для лицезрения первой встречи короля с королевой. Снова улицы были в буквальном смысле слова запружены празднично одетой толпой, каждый человек мечтал первым увидеть новую супругу короля.

Агнесс ожидали только к концу недели, но ее кортеж стал заметен с главной городской башни уже в четверг. Тут же послали возвестить о приезде невесты короля. Филипп Август остановил совещание и вышел на встречу с герцогиней.

Королю шел тридцать второй год. Он был высок, хорошо сложен, и несмотря на то, что рано начал лысеть, он оставался достаточно красивым мужчиной, с голубыми глазами и весьма статной фигурой. Увидев его, Агнесс приятно удивилась, король показался ей сильным и страстным.

Агнесс тоже понравилась Филиппу, так что он тут же влюбился в ее рыжие длинные волосы и зеленые глаза. Изящная и веселая, она двигалась с легкостью юной феи. Ее легкое белое платье с золотой ниткой казалось переполненным солнечным теплом. Золотые нити были вплетены и в прекрасные шелковистые волосы герцогини, от чего та казалась сотканной из солнечного света. Весьма довольный красотой и обаянием невесты, Филипп II обнял ее, и толпа приветствовала их громогласным «ура».

На этот раз Филипп Август не торопился с венчанием, опасаясь повторить прошлую ошибку и моля Господа, чтобы хоть на этот раз у него все получилось. Герцогиня приняла ванну и села за праздничный обед, где присутствовали лишь король да несколько придворных музыкантов. Последние украшали песнями первую встречу короля и его невесты.

Будущая королева и король Франции весело беседовали несколько часов, за которые Филиппу II показалось, будто он знаком с Агнесс всю свою жизнь. Он с трудом поборол в себе желание немедленно уложить герцогиню в постель, дав ей отдохнуть и выспаться с дороги, чем невольно вызвал заслуженное уважение прекрасной дамы. Та, впрочем, была не против разделить постель с таким куртуазным и обольстительным мужчиной, но одновременно с этим опасалась, что ее жизнь во Франции может начаться с неприятных слухов.

На следующий день Агнесс была разбужена огромным букетом цветов, посланных ей королем. В полдень они сочетались браком в главном соборе Компьени.

Отправляясь вечером в спальню жены, Филипп целый час провел в церкви, умоляя Господа, чтобы хоть эта супруга не оказалась колдуньей. Получив наконец благословение архиепископа, король заставил молиться за себя всех придворных, поставив их на колени перед дверьми в спальню и приказав оставаться в таком положении как минимум час. Таким образом Филипп старался оградить себя от возможного колдовства.

Вопреки опасениям, на этот раз в спальне короля не поджидали неприятные сюрпризы и заждавшаяся его Агнесс радостно обняла своего мужа, ласкаясь к нему и выражая такие знаки расположения, что в конце концов король перестал бояться возможной неудачи, увлекаемый фантазией своей юной супруги.

На следующее утро они поднялись уставшие, но довольные друг другом.

«Наш король молодец! Наконец-то у него получилось! Наш Филипп настоящий мужчина! Он в полном объеме доказал это своей новой жене!» – передавали друг другу люди на площади. В кабаках в этот день пили только за государя, славя блестящие подвиги, совершенные им под пологом ночи. Возле королевского дворца были выставлены свечи известной толщины, радостно торчащие из глиняных черепков или прямо из земли. Пекари изготавливали забавные кренделя, которые продавались в тот день обязательно в компании с бубликами. «Слава королю! Он смог! Свершилось – наш король еще о-го-го!» – говорили покупателям продавцы, кланяясь и предлагая символически повторить подвиг Филиппа II и просунуть крендель в отверстие бублика.

В общем, каждый веселился как мог.

Глава 31

Забытый узник

В самый разгар праздников хранитель королевской печати Фернанд Мишле тайком выбрался с королевского бала и, устроившись на ожидающих его носилках, велел пажам двигаться в сторону городской тюрьмы. Там он предъявил свой пропуск полусонным охранникам.

Раздался скрежет замков и отодвигаемых засовов, и вскоре услужливый тюремщик уже вел господина Мишле по полутемным коридорам тюрьмы.

– Я хотел бы переговорить с вашим подопечным Бертраном ля Ружом, – зябко кутаясь в дорогую накидку, сообщил Фернанд Мишле. – Как он – жив, здоров?

– Жив. А как же, – улыбнулся тюремщик. – Болел, правда, малость. Ну да кто здесь не болеет. Считай, год идет за пять. А сляжешь – крысы… – Он махнул рукой, но тут же осекся, испуганно глядя на высокое начальство. – Так вам привести ля Ружа?