Прости, любимая - Мэри Бэлоу

Приехав на прием, Франсис с огорчением обнаружила, что Теодор прибыл раньше их и разговаривает с маркизом и маркизой Рейвнскоурт и с леди Гарриет Микер. Держался Теодор так, словно был частым гостем в этом доме. И вовсе не выглядел провинциалом, как того ожидала Франсис.

Франсис улыбнулась мистеру Браунингу, который подошел к ним, чтобы поговорить с Арабеллой. Франсис даже кокетливо обмахнула его веером, а молодой человек отшатнулся и покраснел. – Какая прекрасная гостиная! – восхитилась Франсис. – А вы не знаете, что за мифологический сюжет изображен на потолке? – обратилась она к мистеру Браунингу с ослепительной улыбкой.

– Мне кажется, это рождение Венеры, мадам.

– Так вы купили ту пару лошадей серой масти, из-за которых собирались сегодня утром торговаться на аукционе «Таттерсоллз»? – поинтересовалась Арабелла. – Расскажите мне подробно об этом аукционе, сэр. Очень жаль, что на него не допускают женщин.

Франсис почувствовала, что Теодор смотрит на нее. Она наградила явно смущенного мистера Браунинга еще одной очаровательной улыбкой и принялась энергично обмахиваться веером.

Теодор, наблюдавший за ней с другого конца гостиной, улыбнулся и продолжил свой разговор с маркизой.

Для Франсис спасительным оказалось появление сэра Джона Чарлтона, который поклонился дамам и обратился к ней:

– Какая досада, мисс Уилсон, что вы не смогли нынче после обеда поехать со мной на прогулку в парк! У нас подобралась прекрасная компания. А леди Мортон любезно заметила, что мой новый фаэтон с высоким сиденьем – самый модный экипаж d городе.

– Да, мне тоже очень жаль, сэр! Я горю желанием увидеть ваш новый фаэтон.

– Ваша красота еще больше украсит его. – Сэр Джон достал из кармана жилетки табакерку с нюхательным табаком, инкрустированную жемчугом, и элегантным движением большого пальца открыл крышку.

– Вы были в ботаническом саду?

– Да. Сад просто замечательный! А вы видели пагоду, сэр?

– Видел как-то, когда был мальчишкой. – Сэр Джон вздохнул:

– Странный архитектурный вкус у нашей королевской семьи, вы не находите? Хотя и не такой плохой в сравнении с другими зданиями, построенными в саду. А сэр Теодор, наверное, восхищался этими строениями? Так обычно бывает с провинциалами.

– Да, Теодору понравилась пагода. Конечно, она не вписывается в английский стиль, но все же чрезвычайно любопытна.

Сэр Джон поклонился, насыпал на тыльную сторону ладони щепотку табака и втянул ее носом. Потом достал из кармана отделанный кружевом носовой платок.

– Подобные вещи всегда любопытны тем, кто впервые приезжает из провинции в Лондон на светский сезон, – продолжил сэр Джон. – И еще они стараются, чтобы их заметили. Но, разумеется, бывают и такие провинциалы, – он поклонился Франсис, – глядя на которых, можно подумать, что они всю жизнь прожили в столице, среди самых безукоризненных законодателей моды. Вот у вас, мадам, наверное, природные чувство стиля и элегантность.

– Я всегда терпеть не могла немодные платья, – заявила Франсис и покраснела.

– Уверен, что вы одеваетесь у лучших модисток. А я не признаю никаких других портных, кроме Уэстона. Держу пари, что могу указать вам всех джентльменов в этой гостиной, которые одеваются не у него.

– Неужели действительно можете? – Франсис с восхищением посмотрела на своего кавалера.

Чуть позже Арабелла с удовольствием отметила, что Франсис находится в центре группы молодежи. Гости, присутствовавшие на приеме, разделились на две компании – молодежь и люди старшего возраста. Молодые с удовольствием разговаривали в гостиной, а старшие переместились в музыкальный салон, где их развлекали несколько талантливых исполнителей. Франсис окружали подруги, однако среди них находились и сэр Джон Чарлтон, и два других ее постоянных поклонника.

Вернувшись домой из ботанического сада, Франсис сказала Арабелле, что хотя леди Берри и запаслась приглашением на прием для Теодора, она не желает, чтобы хот весь вечер торчал возле нее. И, судя по всему, ей удалось отвадить его, потому что среди молодежи Теодора не было видно. Оглядев гостиную, Арабелла отыскала его. Теодор сидел в углу гостиной рядом с леди Гарриет Микер. Они разговаривали и улыбались друг другу с таким видом, словно, кроме них, вокруг никого больше не было.

Собственно говоря, чему тут удивляться? В конце концов, Теодор – молодой, привлекательный мужчина. Но, честно говоря, Арабелла ожидала, что увидит его в одиночестве, задумчивого и расстроенного.

На самом деле Арабелла не обращала особого внимания на то, что происходит вокруг нее. После того как энергичная тетушка увела куда-то мистера Браунинга, она увлеклась разговором с мистером Линкольном и снова принялась заверять его в том, что если мисс Поуп останется к нему равнодушной, то его больная нога здесь ни при чем.

Арабелла искренне сопереживала людям, неуверенным в себе. Она прекрасно понимала их чувства. С самого начала светского сезона мистер Линкольн буквально сох по невзрачной мисс Поуп, но не мог набраться смелости поговорить с ней или пригласить на верховую прогулку. А мистер Браунинг был убежден, что никто не воспринимает его всерьез, потому что он выглядит самым настоящим школьником. Арабелла посоветовала ему заняться каким-нибудь мужественным видом спорта, например боксом, и даже предложила поговорить с мужем, чтобы он иногда выбирал мистера Браунинга в качестве спарринг-партнера. Однако мистера Браунинга напугало такое предложение.

Арабелла знала, что ей следует проявлять большое терпение в отношениях с мистером Линкольном и мистером Браунингом. Довольно многое в них ей нравилось. И только сейчас она начала осознавать, что ее маленький рост, заурядная внешность и детские черты лица отнюдь не делают ее неинтересной, малопривлекательной личностью. Ведь друзей у нее не меньше, чем у Франсис или у какой-то другой леди. Дамы над ней не смеются, джентльмены ее не избегают. Верно как-то сказал его сиятельство: «Идеальных людей нет; мы стараемся как можно выгоднее преподнести те достоинства, которыми обладаем». Конечно же, есть счастливцы, которые близки к идеалу, но таковых очень мало.

Ее попытки вести себя с мужем более уверенно и более дружелюбно, предпринятые в последние два дня, не увенчались успехом, но Арабелла не отчаивалась. Он увидит, что она уже больше не та застенчивая и скучная Арабелла, на которой он женился, и потянется к ней всем сердцем. А еще он скоро заметит, что она повзрослела и стала более женственной, чем до свадьбы. Возможно, его сиятельство и не поймет, что столь чудесная метаморфоза вызвана тем, что его супруга похудела, но результат непременно заметит. Арабелла уже приказала служанке ушить несколько ее любимых нарядов.