Слова, которые мы не сказали - Лори Спилман

– Завтра шоу ведет Клаудия, верно, Стюарт?

Я влетаю в гримерную и хлопаю дверью.

– Как они смеют!

Джейд стоит у раковины и моет кисти.

– Присцилле и Стюарту на меня наплевать. Их волнуют только рейтинги.

Джейд глазами показывает на другой угол комнаты, напоминая, что мы не одни. Я поворачиваюсь и вижу Клаудию, сидящую на диване в ожидании завершения разговора о завтрашнем шоу. Сейчас меня точно не волнует, что меня могут услышать.

– Они назвали меня замкнутой и скрытной. Ты представляешь?

Джейд выключает воду и берет полотенце.

– Аннабель, скажи, когда последний раз ты отвечала на вопросы личного характера? Или, например, позволяла кому-то, кроме меня, увидеть тебя без макияжа?

Моя рука непроизвольно тянется к щеке.

– Да, я стараюсь всегда выглядеть презентабельно. И что в этом плохого?

– Макияж – твой щит. Для человека публичного ты слишком закрытая личность. – Джейд хлопает меня по плечу и берет сумочку. – Я ушла обедать. Вам что-то купить?

Да! По-бой с жареными устрицами и пирог с орехами пекан.

– Нет, спасибо.

– Ну, всего вам наихудшего, – кивает Джейд и закрывает за собой дверь.

Я со стоном хватаюсь за волосы.

– Ох, что же мне делать? Я не могу потерять эту работу.

Я вздрагиваю оттого, что мне на плечо ложится рука.

Клаудия.

– Ой! – вскрикиваю я, выпрямляюсь и убираю пряди за уши.

– Извини, Анна. Я не знаю, что и сказать. Я опять чувствую себя виноватой за то, что предложила сделать программу с Фионой. Как глупо получилось! Я вытащила мешочек из твоего ящика, даже не поняв, что это. Мне в голову не пришло, что это Камни прощения.

Я поднимаю голову и вглядываюсь ей в лицо: розовые щечки, широко распахнутые голубые глаза, наивный взгляд. Под толстым слоем грима я замечаю тонкий шрам на подбородке. Упала в школе? Например, с велосипеда или с дерева. Она прикасается к нему тонким пальцем с идеальным маникюром и отводит взгляд, словно смутившись, что я заметила.

– Ужасно, я знаю. Это из-за лицевой дуги. Знаешь, такая штука из железа и пластика, которую надевают на лицо. Врач только через месяц понял, что она слишком сильно давила. Правда, дефект исправили. Мама так разъярилась, что перестала таскать меня по конкурсам. – Она тихо смеется. – Такое было облегчение.

Так, значит, победы на конкурсе красоты – мечта матери Клаудии, не ее?

– Почти незаметно, – говорю я. – Ты очень красивая.

И все же она постукивает пальчиком по шраму, смущенно потупив взгляд. У меня сжимается сердце. Именно сейчас Клаудия кажется мне настоящей. Красавица с идеальной прической и кожей, покрытой ровным слоем искусственного загара, теряет уверенность в себе из-за того, что кто-то заметил крошечный шрам на ее подбородке. Кроме того, она без утайки рассказывает свою историю. Не это ли имела в виду Присцилла, когда говорила об открытости?

Я беру Клаудию за руку и веду к дивану. Чертовы камни. Может, Джейд права? Собравшись с духом, я произношу:

– Понимаешь, я боюсь. Не могу себя заставить говорить о камнях. Если все узнают, какая я на самом деле, они будут в ужасе. – Я бросаю сумочку в подставку для бумаг и опускаюсь на диван. – Предполагалось, что камни Фионы помогут людям принять свои ошибки и рассказать о них, вместо этого я стала еще более скрытной, чем раньше.

Клаудия вновь прикасается к шраму. Я задумываюсь, понимает ли она, что я говорю в переносном смысле, не в буквальном.

– Если бы попросить прощение было так просто, мы все спали бы как младенцы. На самом деле моя история ужасна, и мой друг боится, что правда может разрушить и мою жизнь, и его.

– Круто, – говорит Клаудия. – Поверь, я тебя понимаю. Правда. Я тоже поступила плохо со своей лучшей подругой. Я никогда и никому в этом не признавалась. Даже ей. Не стоит тебе себя винить. Я тоже не стремлюсь всем рассказать о своих тайнах.

Я внимательно смотрю на Клаудию.

– Знаешь, иногда я чувствую себя так, будто хуже меня нет человека, что никто на всем белом свете не совершал подобной ошибки.

Клаудия усмехается.

– Хм, вот она я, здесь, рядом с тобой, дорогая.

Она делает глубокий вдох и закрывает глаза. Должно быть, воспоминания до сих пор болезненны.

– Это случилось три года назад. Лейси – моя лучшая подруга – собиралась замуж. И мы решили вчетвером, с другими девочками, съездить на отдых в Мексику. В первый же вечер наших каникул Лейси познакомилась у бассейна с парнем – Генри из Делавэра. Так она его называла. Он был великолепен, ты даже не представляешь насколько. Короче говоря, она в него влюбилась.

– Но ведь она уже была помолвлена.

– Верно. – Клаудия устраивается на диване напротив меня. – Я думала, это всего лишь курортный роман. Сама знаешь, так бывает, когда уезжаешь куда-то расслабиться. Два дня из нашего четырехдневного отдыха Лейси и Генри провели вместе. Я была очень на нее зла. Лейси ведь всегда мечтала выйти замуж, Марк – ее жених – был хорошим парнем и обожал ее. Как можно рисковать всем этим ради Генри из Делавэра, которого она почти не знает?

Клаудия переводит дыхание.

– Сама не знаю, почему я так поступила? Может, хотела уберечь Лейси от ошибки, а может, позавидовала. Вечером перед нашим отъездом Лейси сказала мне, что решила подумать, выходить ли ей замуж за Марка. – Она наклоняется ко мне. – Знаешь, Анна, Лейси обладает странным качеством – она не умеет принимать верные решения. Мне было необходимо ей помочь.

Клаудия замолкает на несколько минут, словно собираясь с силами, чтобы закончить рассказ. Я жду, затаив дыхание.

– В тот вечер мы здорово повеселились в баре. Лейси и две наши подруги не уходили с танцпола. А я и Генри сидели у стойки. Он был настоящий красавец. Неудивительно, что Лейси им увлеклась. Он начал задавать мне всякие вопросы о Лейси. Похоже, он в нее влюбился. Да и Лейси была к нему неравнодушна. Настолько, что была готова отменить свадьбу. Это стало бы катастрофой. Я не могла ей позволить так поступить с Марком. Мне надо было что-то сделать, чтобы удержать Лейси от непоправимой ошибки, верно?

– Верно, – киваю я. Интересно, слышит ли она, что уверенности в моем голосе лишь на треть.

– И я рассказала ему правду. О помолвке, скорой свадьбе и о том, что Лейси взяла с нас слово, что мы ее не выдадим. Я рассказала ему, какой прекрасный человек Марк, как Лейси его любит и что они уже разослали приглашения на свадьбу четырем сотням гостей. Я даже показала ему фото в телефоне, как Лейси примеряет свадебное платье. Генри был шокирован, – продолжает Клаудия после паузы. – Этого было не скрыть. Я сказала, наверное, достаточно, чтобы он не сделал следующий шаг в их отношениях. Я солгала и призналась, что Лейси приехала в Мексику не случайно – мы поспорили, что она сможет влюбить в себя кого угодно. Вот такая шутка в знак прощания с прежней жизнью. Он для нее просто способ выиграть спор и развлечься.

Я прикрываю рот ладонью.

– Да, я знаю. У Генри было такое лицо… Никогда не забуду. Ни разу не видела в глазах человека столько горя.

– И что было дальше?

– Он хотел поговорить с Лейси, но я убедила его этого не делать. «От нее ты услышишь то же самое, – сказала я. – Будет лучше просто расстаться, не объясняя причин».

– И он ушел?

– Да. Заплатил двадцатку по счету и ушел.

– Они так и не попрощались?

– Нет. Мы были в другой стране, поэтому сотовыми телефонами никто не пользовался. Когда Лейси подошла к бару, я сказала ей, что последний раз видела Генри с какой-то девчонкой. Она была раздосадована. Понимаешь, я правда считаю, что поступила верно. Через пару дней она обо всем забудет, ведь у нее есть Марк. Я убедила в этом ее и себя. Так будет лучше. Я спасла ее от ошибки. Но Лейси прорыдала до самого дома. Наверное, она по-настоящему влюбилась.

– И как ты поступила?

– Ну, было уже поздно. Даже если бы я и хотела найти Генри, такой возможности у меня не было. Поэтому я промолчала и с тех пор никому об этом не рассказывала. Ты первая.

В глазах ее грусть, но она старается улыбнуться. Я сжимаю ее руку, искренне переживаю за нее.

– Лейси вышла за Марка?

– Вышла. Их брак продлился шестнадцать месяцев. Я уверена, что все это время она думала о Генри.

Бедная Клаудия. Какое тяжкое бремя. Я обнимаю ее.

– Послушай, ты ведь желала добра подруге. Мы все совершаем ошибки.

Она закрывает лицо руками и качает головой.

– Но не такие. Я же разрушила две человеческие жизни.

Я выпрямляюсь.

– Знаешь, дело не во лжи, не она мешает нам жить, а желание скрыть свой проступок. Найди этого Генри. Я тебе помогу. – Встаю с дивана и бросаюсь к столу. – Мы ведь журналисты, в конце концов. Мы найдем его даже среди двадцати Генри в Делавэре.

Я беру ручку и листок бумаги.

– Мы сделаем пост в Фейсбуке и Инстаграме. У тебя ведь есть фотографии, верно? Мы найдем его. Лейси и Генри из Делавэра будут счастливы…

Клаудия разглядывает свои руки. У меня такое впечатление, что она нервничает или испугалась, а может, ее утомил наш разговор. Но меня это не останавливает.