Записки с кухни - Хисаси Касивай

Не зря же вы проделали такой путь из Токио. Дайте мне немножко времени. – Нагарэ суетливо вернулся обратно на кухню.

В опустевшем зале чувствовался запах рыбного бульона даси. Живот Кэйко издал громкий звук. Она непроизвольно провела по нему рукой, а затем с беспокойством огляделась.

– Не переживайте. Прекрасно вас понимаю. – Закончив с уборкой, Коиси села рядом с Кэйко.

Слегка расслабившись, та достала из сумки журнал:

– Я нашла вас с его помощью.

– Но ведь в «Деликатесах Сюндзю» нет ни адреса, ни другой информации. – Коиси вопросительно склонила голову набок.

– Мне помогла госпожа Дайдодзи, – улыбнулась Кэйко.

– Вы знакомы с Аканэ?

– Лет пять назад вместе работали.

– В журнале? Или еще где-то? – Коиси подняла глаза на гостью.

– Что-то вроде того, – криво усмехнулась Кэйко.

– Здорово! СМИ – это ведь настоящий мир роскоши и достатка.

– Только на первый взгляд, – пожала плечами Кэйко.

Она вновь огляделась вокруг. Нет ни меню, ни чего-то похожего на кассу. По обе стороны от барной стойки – двери, а справа – еще и шторка. За ней виднелся великолепный домашний алтарь. Кэйко покачала головой. Странное все-таки местечко!

– Простите, что заставил ждать! – Нагарэ поставил перед Кэйко черный лакированный поднос.

– Мне уже не терпится! – Кэйко устроилась поудобнее, выпрямив спину.

– Что будете пить? Сегодня прохладно, поэтому, может, принести саке? – предложила Коиси.

– Если только чуть-чуть, – улыбнулась Кэйко.

– Коиси, в холодильнике на втором этаже должно быть саке «Таникадзэ»[89]. Подогрей его в бутылочке Сирагаки, – велел Нагарэ.

Коиси кивнула.

– У вас есть «Таникадзэ»? – широко раскрыв глаза от удивления, спросила Кэйко.

– Все потому, что я люблю сумо. Как же я мог упустить саке, названное в честь знаменитого чемпиона из Муцу![90] Может, конечно, это кощунство, вот только мне кажется, что если премиальное саке подогреть до температуры человеческого тела, вкус становится мягче. – Сказав это, Нагарэ вернулся на кухню.

Вместо него тут же появилась Коиси с бутылочкой в руках. Она остановилась у столика Кэйко.

– Я совсем немножко нагрела. Может, стоит посильнее?

– Нет, в самый раз. – Коснувшись бутылочки рукой, Кэйко снова улыбнулась.

– Сегодня особенно холодно, поэтому я решил предложить вам теплые блюда. – Нагарэ поставил на поднос плетеную подставку под кастрюлю.

– Я, конечно, ожидала чего-то подобного, но в Киото действительно ужасно холодно! – Кэйко наклонила бутылочку и налила саке в керамическую чашку в стиле Орибэ.

– Да, по ощущениям здесь гораздо холоднее, чем в Тохоку[91], – улыбнулся Нагарэ. Он водрузил на подставку большой глиняный горшок.

– Саке замечательное! – Кэйко удовлетворенно выдохнула.

– Я собрал понемногу разных сезонных угощений. Слева сверху – жареная рыба фугу, выловленная в заливе Микава[92], и вареный краб-стригун. Справа от них – фрикадельки из утиного фарша с зеленым луком на шпажках и тэмпура из кафель-ника. Здесь – редька и просяные гренки с пастой мисо, а к лопуху я добавил дамплинги с муреной. Внизу – тушенные в саке ракушки хамагури, вареная красная морковь с зеленым луком и жаренная в светлой пасте мисо рыба-зеркало. На дне горшка – разогретые камни, поэтому осторожнее, не обожгитесь. – Нагарэ говорил, держа в руке крышку от горшка.

Кэйко, внимательно слушая его объяснения, приготовила палочки и, переводя взгляд с одного на другое, только кивала в ответ:

– С чего бы начать? Я в сомнениях. Может быть, есть какой-то установленный порядок?

– Берите то, чего вам больше всего хочется. Никаких правил. – С этими словами Нагарэ вернулся на кухню.

– Если нужно будет еще саке – зовите. – Коиси последовала за ним.

Кэйко слегка приблизилась к горшку, от которого поднимался пар, и принюхалась:

– Какой аромат! – Сложив ладони у груди, она взяла палочки и потянулась сначала к тэмпуре из кафельника. Положив в рот кусочек, посыпанный солью с порошком маття, Кэйко удовлетворенно закрыла глаза. Дожевав, она расплылась в улыбке. – Вкусно! – Она попробовала редьку с мисо, жареную фугу, рыбу-зеркало. С каждым новым кусочком Кэйко с довольным видом кивала и улыбалась.

– Вам нравится?

Нагарэ появился рядом с Кэйко, держа в руках серебристый поднос с несколькими блюдцами.

– Все очень вкусно. Правда. – Кэйко склонила голову.

– Я принес еще закусок. Маринованного в листьях бамбука пагеля я завернул в ломтики соленой редьки. Это – маринованный в уксусе с овощами и перцем жареный пескарь и жаренные в сое и сахаре черные соевые бобы. Если захотите еще риса, говорите. Сегодня он у нас с сельдью.

Нагарэ убрал поднос под мышку.

– А можно еще одну? – Кэйко взяла за горлышко бутылку из-под саке.

– Конечно! – Забрав у нее бутылку, Нагарэ ушел на кухню.

Кэйко взяла шпажку и откусила фрикадельку.

Сок из утиного фарша брызнул ей на язык и попал на подбородок. Кэйко спешно полезла в сумочку за носовым платком и тщательно вытерла лицо.

– Любое блюдо проиграет такому саке, – подливая ей алкоголь, усмехнулся Нагарэ.

– Нет-нет. Здесь встретились достойные соперники. – Взяв чашечку, Кэйко улыбнулась в ответ.

– Если позволите, через некоторое время принесу рис.

– Спасибо. – Кэйко сложила руки на столе. В пустом обеденном зале слышно было только, как она отпивает саке. Кэйко наконец-то расслабилась и, глядя в потолок, закрыла глаза.

В холодном небе звезда горит и за собой меня манит…

Кэйко едва слышно промурлыкала эту строчку себе под нос. Ритмичный мотив несколько раз эхом пронесся у нее в голове. Черные бобы выпали из палочек, и Кэйко торопливо подхватила их рукой.

Пока она с хрустом разгрызала соленую редьку, Нагарэ принес и поставил на стол еще один глиняный горшочек с рисом. Большой ложкой он положил немного в маленькую миску:

– У нас это называют «весенней сельдью». Все дело в том, что в Киото на праздник начала весны[93] едят жареную сельдь. Она является талисманом на счастье. Оставшиеся после еды косточки втыкают в ветки османтуса и вешают у входа, чтобы отпугнуть злых духов. – Нагарэ поставил миску с рисом перед Кэйко.

– У меня на родине в этот день, как обычно, разбрасывают бобы, а вот селедки я не припомню. – Кэйко взяла рис в руки и принюхалась.

– Приготовил я много, поэтому если захотите, накладывайте еще. А я принесу суп.

Кэйко, которая как раз больше всего любила рыбу вроде сельди или скумбрии, тут же принялась за рис. Ароматы кунжута и мелко нарезанного подорожника еще больше пробуждали аппетит. Тарелка мгновенно опустела, и она вновь потянулась за ложкой.

– В суп я положил рыбные фрикадельки. А еще подогрел и выдавил сок юдзу и имбиря.

Поставив на стол красную керамическую миску, Нагарэ снял крышку. Над миской клубился пар и витали цитрусовые ароматы.