Дневник добровольца - Дмитрий Артис

Выбрался с Калугой в город, в магазин. Купил машинку подстригать бороду. Разрослась. Усы в рот лезут, не дают нормально поесть. Борода в разные стороны, как у Нафани из мультика про домовёнка Кузю.

Калуга снова в комендантском взводе. Повторились проблемы с ногами. Бегать не может. Выглядит хорошо. Появился здоровый цвет лица. Алкогольная припухлость сошла.

В Сердце Дракона трёхсотые зетовцы: Немо, Сава со звёздами и Арес. Наши: Серый (мой поток), Скиф, Студент (второе ранение), Чистый (мой поток). Злой — двести.

26 августа, утро

Новое испытание в добавок ко всему прочему. Холод. Ночью при сильной влажности спальники с трудом помогают. Потеешь, вылезаешь из него во сне и замерзаешь. Лежишь как ледышка. Мокрый и холодный.

По радио с утра много поэзии, которая перемежается сводками с передка. Ловлю каждое слово о нашем направлении. Поймаю и сижу думаю о смысле моего бытования на войне под строки Ахматовой о любви, под рассказы о местах жизни великой поэтессы.

Сегодня вернусь к Блоку и почитаю. Несколько дней не открывал.

Вчера пересматривал эртэшную презентацию антологии «Поэzия русского лета». Она есть у меня скачанная на телефоне. Любовался светлыми лицами современных классиков. Всё-таки сильна земля Русская истинными людьми, вставшими на защиту Отечества, каждый на своём фронте. Они со мной, и тешу себя мыслью, что и я с ними.

Заделываем окна в доме. Они без стёкол. Если не перекинут на другое направление, то нам ещё — даст Бог — долго здесь жить.

Вчера вечером перед сном сделал запись: «Хочу на Дракона». Утром встал и удалил её. Человек слаб.

26 августа, 13:26

Немцы накрывают кассетными улицу с мирняком недалеко от нашей располаги. Храни Бог мирняк.

Костек напился. Еле уложили. Он мелкий, ему мало надо. Сосед из мирняка угостил, мать его. Тот, который чуть не сдох, когда растворителя глотнул.

Мы сидим, ждём команды, в любой момент могут пять минут на сборы дать.

«Мы, — ноет спьяну Костек, — смертники». Мы не смертники. Мы защитники Отечества, и один из нас — слабовольный идиот, который не может отказаться, когда выпить предлагают.

26 августа, вечер

Покурю и спать лягу. Организм восстановился. Отдохнул. С завтрашнего дня зарядку начну делать и утомительные приседания. Расслабляться нельзя, если уж хочется выжить. Победить и выжить.

27 августа, 05:30

Зарядка отменяется. Через час уходим в лес танцевать с брёвнами для блиндажей.

27 августа, 20:33

«Мы спецназ, а не дровосеки». Смеюсь заливисто. Два «Урала» накатов для блиндажей напилили и один «Урал» дров. Для себя в общем-то. Передок нам дровосеки не обезопасят. Сами, всё сами.

Ездили я, Давинчи, Прочерк, Костек. К Рутулу брат-близнец приехал. Дали ему выходной. Брат тоже служит. Его подразделение с боями двигалось в направлении к нашему. Соединились.

Пятым нам добавили «молодого». Четвёртый день на войне. Ничего не знает. Балабол ещё тот. На шевроне позывной Снежок. Но он сразу сказал, дескать, я не Снежок, а Фестиваль. Работал так себе. Больше говорил и шарился, делая вид, что помогает.

Парень начитанный. Загрузил мозг Стругацкими. С высшим образованием. На войну пошёл от скуки. Скучно было, сел в тюрьму. Освободился, заскучал, пошёл на войну. Такие люди не в кассу на войне. Он быстро начал выбешивать парней, которые не привыкли к бесконечной пустой говорильне и подростковым понтам из уст взрослого человека.

Устали смертельно. Завтра опять поедем. Надо ещё два «Урала» накатов. Погода хорошая. Не жарко. Это нас во многом спасло. На жаре мы бы сдохли, ничего не сделав.

Сейчас поужинаем и ляжем спать. Надо сил к утру набраться. На ужин макароны с тушёнкой, помидоры, огурцы, лук, чеснок. Всё покупное. У меня ещё есть запас сникерсов и кока-кола.

28 августа, 20:55

Два «Урала» накатов сделали плюс немного дров. Две пилы не выдержали накала. Полетели шестерёнки. Ездили вчетвером. Снежок соскочил. Его определили в комендантский взвод. Забыли взять нож, нечем было открыть тушёнку. Костек наточил ложку и ею открыл.

— Ты у нас сиделец, что такой опыт по наточке ложек имеешь? — спрашиваю.

— Если бы я был сидельцем, то вы бы у меня тут все стояльцами были! — парировал Костек.

Погода была жарче вчерашней, поэтому я под конец немного сдох. У Давинчи, наоборот, открылось второе дыхание. Кажется, ему нравится работать на лесоповале. Я не в большом восторге, но тут уж — куда Родина пошлёт. Завтра, скорее всего, дома. Дадут отдохнуть.

К Рутулу брат, оказывается, не приезжал. Не смог доехать. Поэтому он встретил нас обиженным, дескать, чего меня не взяли, я же в вашей команде! Но он молодец. Пока нас не было, перемыл посуду, убрался в доме, натаскал воды. А Сава обалденный суп смастерил к нашему приходу.

В лесу растёт конопля. Её очень много. Прочерк сорвал куст и протянул Костеку: «Держи, четыре года жизни!» — имея в виду, что за этот куст могут посадить на четыре года. «Не нужны мне такие четыре года!» — закричал Костек. Я с них смеялся весь день.

Видел Бовку и Жьяко. Сначала Бовка сел мне на руку, хотел поздороваться. Но я его щелбаном сбил с руки. Боялся, что убью ненароком. Брёвна таскали. Бовка обиделся.

На перекуре сидел под кустом конопли, на котором был Жьяко. Он смотрел на меня с презрением. Не мог простить того, что обидел Бовку.

Потом нежданно-негаданно прилетела госпожа Ро. Вот уж предела не было моему удивлению. Госпожа Ро не похожа на госпожу. Больше на принцессу. Она маленькая, с чёрными крылышками и золотыми пятнышками. Воистину королевское одеяние. Хороший день, хоть и тяжёлый.

Вернулись домой в начале восьмого. Когда ехали, остановились у магазина. Дал Давинчи денег и попросил купить стирального порошка и кофе. Давинчи предложил сходить в магазин вместе. На что я ответил, дескать, таким чумазым в магазин не пойду. Стволы деревьев внизу подпалённые. Мы не только потные, но и чёрные — в саже. На мою реплику Прочерк сказал, что сразу видно, Огогош — москвич. Я засмеялся и всё-таки решил сходить в магазин с Давинчи. Не все москвичи сволочи, как многие думают.

По возвращении встретили Пятого. Пятый старший у комендачей. Он