Полярник - Александр Бруссуев

Я успокоился и расслабился настолько, что заснул прямо в воде. Спал бы, наверно, долго, но некоторый дискомфорт заставил меня пробудиться. Вода почему-то не остыла, так что чувство холода меня абсолютно не донимало. Мне, оказывается, требовалось другое. А вот и фаянсовый друг гостеприимно раскрывал свой зев поблизости.

Японцы неспроста гордятся своими унитазами: у него много кнопок, а, значит, много функций. Чтобы не теряться в них, здесь были пояснительные таблички на японском языке. А для особо тупых — наглядные рисунки.

Мне пришлось два раза нажимать на клавиши с обозначением «+». Первый плюсик, загнанный на максимум ожидаемый подогрев стульчика не включил. Зато второй оказался более сговорчив: приятно, знаете ли, посидеть в комфорте и тепле.

Ничтоже сумняшесь, я, все еще расслабленный, нажал на кнопку смыва. Из всего многообразия символов, я по простоте душевной выбрал единственный с рисунком задницы, какую ее рисуют на заборах. Мое недолгое ожидание было вознаграждено меткой струей излишне для таких мест горячей воды. В мгновение ока я сыграл сцену из фильма «Офицеры», когда в поезде рождается маленький Ваня, и, чтоб порадовать Варавву на крыше вагона, бьют в потолок штыком. Попадают в зад неизвестному солдату. Бедняга стремительно вскакивает, держась за уязвленное место. Точно так же повел себя и я. Хорошо, что с ванны воду не успел слить — только так удалось погасить неприятный зуд.

Потом, приглядевшись к нарисованной заднице, я обнаружил еле заметный символ фонтанчика, какой дети пририсовывают китам. И этот фонтанчик я, вопреки предупреждениям излишне прогрел, первый раз пытаясь включить подогрев сиденья. Ай, да японцы, ай да «сукин сын»!

Ужин в японской гостинице ничем не отличался от принятия пищи в отеле любого другого уголка света. Меня с моим ваучером оттеснили в сторону от уважаемой публики, намеревающейся расплачиваться наличными.

Распорядитель отвел меня к столам в уголке, с которых мне нужно было кормиться. Отобрал ваучер, махнул рукой на блюда, дожидающиеся мне подобных халявщиков. И как-то жест у него затянулся, потому что мне показалось, что своей рукой он легкомысленно очертил еще один маленький столик, к которому никто, почему-то не решался подойти.

Набрал я себе еды на поднос, взял тарелочку и со спорной территории. Конечно, там была сопроводительная надпись на японском языке, но — увы, я пока не успел его освоить.

Моему примеру последовал и еще один, отдыхающий по местной профсоюзной путевке, то есть за счет заведения. Вот он был в восторге. Мы присели поближе к уборщику посуды, японец ел и блаженно закатывал глаза. Да было неплохо. Особенно то блюдо, которое я взял из-под японской вывески. По вкусу оно напоминало трюфеля, если бы, конечно, я их когда-нибудь пробовал. Но на мой дегустаторский взгляд больше подходило сравнение с миксом белых грибов и грецких орехов, или груздей с лещиной. Вкусно, если бы не проклятый привкус кальмаров.

— Что это? — обратился я к своему соседу.

— Ты что, не знаешь? Это морские гребешки. Бешеных бабок стоят, — ответил он.

Мы еще немного пожевали, потом недоуменно воззрились друг на друга. Фокус заключался в том, что я его-то спросил по-русски. Ответил мне он также не на японском.

В это время у спорного столика материализовался давешний распорядитель нашего банкета. Он стал как-то подозрительно рассматривать оставшиеся три блюда с гребешками. Наверно, пересчитывал тарелки. Потом начал обводить строгим взглядом обеденный зал.

— Шухер, — сказал я. — Метрдотель вычисляет, кто слил трепангов.

Мой сосед накрыл пустую тарелку из-под деликатесов другой, с нетронутым салатом. Я без суеты, но целенаправленно повторил его маневр.

— Ну, чувак попал на бабло, — ухмыльнулся мой подельник.

— За свои поступки надо отвечать, — вздохнул я. — Снобы — это козлы. Мочи козлов!

— Мочи! — согласился сосед и поднял бокал с соком, как в тосте. — Нардижан. Из Узбекистана.

Я тоже представился и поднял свой сок. Выставлять за знакомство бутылку виски, припасенную для дома, было жалко.

— Где у нас ближайший винный магазин? — спросил я.

— Не надо. У меня полный комплект. Завтра воскресенье, так что сегодня можно слегка бухнуть. Мне представительство выделило обширный боезапас, хватит на опохмелку. Ты, кстати, что завтра планируешь делать?

— Хотел в Саппоро съездить. Там прыгуны с трамплинов соревнуются.

— О, и я с тобой. Видел марафон сегодня?

— Спрашиваешь! Я же на финиш вместе с нашими прибежал!

— С нашими! — согласился он и махнул рукой. — Эх, какую страну просрали!

Нардижан оказался сотрудником туристической фирмы, между делом способствующей некоторым узбекам устраиваться на работу в японских торговых центрах. Отдают предпочтение людям с высшим образованием и владеющим русским языком. Сам-то он в свое время, совпадающее с моим, закончил ленинградский институт текстильной и легкой промышленности. Прошел школу Советской армии, послужил в бандитах, сначала питерских, а потом своих, узбекских, прибился к фирме, вот теперь и работает.

Выпили мы с ним вполне умеренно — раздавили на двоих бутылку «Зубровки» с травкой внутри. Повспоминали былое могущество питерских студентов, посмеялись над случаями, в былое время называемыми у нас «ливтовским свинством» а у них «литэлпэвскими заморочками». В дружбе друг другу не клялись, телефонами не менялись, просто разговаривали. Так бывает, что можно легко и непринужденно предаться воспоминаниям при общении с совсем незнакомым человеком, прошедшим схожую жизненную школу. Такие встречи позволяют душе верить в природную человеческую доброту, пусть и крайне редко встречаемую.

Утро встретило меня вопросом: «Где я?» Настолько свыкся с суровым судовым бытием, что лишенное роскоши убранство моего номера показалось мне продолжением сна. Лишь под горяченными мелкодисперсными струями душа, бессмысленно уперев взгляд в лукаво подмигивающий зев унитаза, вспомнил, что завтра я улетаю домой. Сердце радостно заколотилось в груди, и я сплюнул через плечо, чтоб не сглазить.

Завтрак в гостинице только-только начинался, но следовало торопиться, чтоб успеть вовремя на соревнования.

— Але, Жан! — сказал я в трубку телефона.

— О, здорово! Что — уже пора? — откликнулся этажом выше мой давешний собутыльник. Отрадно, что он не забыл о планах на сегодня.

— Предлагаю на завтрак выходить в боевой походной раскраске, чтоб сразу можно было выдвигаться.

— Идея верная. Ты, кстати, не против, если я возьму с собой что-нибудь из своего арсенала?

— А разве мы вчера не допили его?

— Обижаешь, начальник! Мы же не алкоголики, чтобы зараз выжрать весь стратегический запас рейха.