Изумрудное золото. Тень (СИ) - Аманди-Джоан Стефнклэр

что в образе жрицы отдалось болью в сердце… Но у матери везде соглядатаи-фамильяры и рисковать он не мог. Пришлось ограничится минимумом общения, иначе им обоим досталось бы…

Во главе рода Офью всегда стояли женщины. Поэтому лавры венценосные ему не светили и он несколько лет назад купил примыкающую к родовым владениям землю. Начал отстраиваться без привлечения сторонних работников и слуг, только собственными усилиями и усилиями фамильяров, с которыми был связан. Так надёжнее: знаешь все закутки своей крепости и никому невдомёк, где расставлены ловушки.

В свой дом и направился, покинув сторожевую башню, давно переделанную под художественную мастерскую. Добравшись до места и стараясь не думать о магическом выкидыше, появившемся, когда он ностальгировал по сестре, сел за стол и продолжил вырезать поделку. Стачивая из куска древесины фигурку в форме одного из своих стражей, он понуро выслушивал приевшееся нытьё пернатой бестии. Как говорят, если день не задался — то по полной.

— Нужен фамильяр воды, — в который раз бурчала Крайка, утаптывая лапками ею наполовину собранное из веток и глины гнездо. Сизая, местами голубоватая птица, недовольно топорщила свой хохолок. В карих глазках бушевала мощь жаждущего воли ветра.

— Тебе все четыре стихии подавай? Не жадничай! — отрезал Вольг, не отрываясь от своего монотонного занятия.

Заклёкотав, птичка взмахнула радужными крыльями.

— Призови водного фамильяра! — упрямилась она.

Для строительства гнезда ей требовалось очень много воды. Ветки с глиной смешивать, затем промывать. И так десятки раз, пока не зародится магическая дымка, что окончательно сплавит разное воедино.

— Неси воду из ближайшей реки! — не уступал хозяин пернатого недоразумения.

Крайка своевольная, ужас. Считает, что его всемогущество способен одновременно управлять пятью иномирцами, в ряду чего должен добрать в их свиту недостающего.

«Глупая гусыня!» — поморщился Вольг.

— Реки⁈ — Возмущённый клёкот, за которым внутренний рёв. — В дне пути ближайшая!

Вольг пожал плечами.

— Колодец ближе, лети туда.

Опустив хохолок, пернатая теперь походила на разъярённую наседку.

Прежде чем очередная тирада огласила комнату с зашпаклёванными деревянными стенами, вмешался Усоус — неповоротливый и меланхоличный фамильяр земли.

— Шу-у-ум… шу-у-ум… — протянул он, лениво открыв глаза с каменными зрачками. На вытянутой морде с шипами по линии челюсти сиял оранжевый кристалл — средоточие его силы. Тяжело чуть приподняв грузное щетинистое тело, чудо невообразимое сотряс землю ударом мощного хвоста. — Шу-у-ум, Кра-йка. Не шу-у-уми…

К его недовольству присоединилась Огра — огненная десница. Пылающая лисица облизнулась и припала к земле. Ещё немного и грациозно прыгнет, схватит добычу и конец славной жизни Крайки.

Заклекотав, птичка поспешно ретировалась за спину своего господина.

Встретив недовольный взгляд хозяина, Огра надменно фыркнула, уселась и принялась вылизывать свой огненный мех, разбрасывая в разные стороны искры.

— Неугомонность — признак юности, — философски заметила Саян. Эфемерное облако чего-то-там висело над веткой ближайшего дерева, видневшегося в незастеклённой раме. У фамильяра не было пола, конкретного облика. Тот менялся сообразно её ощущениям. И любило это «оно» говорить о бренности и путях становления убогой души.

Оторвавшись от своей поделки, Вольг потёр переносицу. Умаялся он с ними. Угораздило же пять лет назад поддаться на уговоры матери и призвать фамильяров стихий. Пришли все, кроме одной. Но этих «всех» — за глаза хватало. Контролировал еле-еле. Поэтому не хотел повторно вызывать Пятого. Чем Крайка недовольна и постоянно требовала «воды».

Пространство вдруг исказилось, комната накренилась. Вольг пошатнулся. Ощутимый магический удар принёс дикую раздирающую боль. Словно на живую резали. И на его тыльной стороне ладони загорелась метка «треугольник в круге».

— Зов Жрицы… — Огра чуть ли не носом уткнулась в сияющий символ. Тяжело дыша, Вольг протестующе захрипел. Огненная сморщила красный носик. — Противишься? Слабак! — На гневный взгляд хозяина пренебрежительно вильнула хвостом. — С дополнительной силой призовёшь «воду». Так? — присоединилась она к докучливым причитаниям Крайки.

— Не-е-ет, — заскрежетал зубами хозяин, всеми силами отторгая призыв.

— Такая удача, — почувствовав поддержку лисицы, из-за спины страдающего господина вторила пернатая.

— Нет!

— Во-о-от, за-ла-дил, — протянул фамильяр земли, решивший внести свою лепту в «подчинение» хозяина. Шурша брюхом по поверхности и катя перед собой мелкие камушки, он приблизился. Почти уткнувшись массивной мордой в лицо Вольга, протяжно прошипел: — Зо-о-ов, вы-ы-ыбрал. Те-е-ебя. И-ди.

— Только духом слабые противятся судьбе, — поддакнула Саян.

Злой на упомянутую судьбу и причитающийся дар, Вольг, пошатываясь, поднялся на ноги. Собрал волю в кулак, распрямился. Выбора ему не оставили. Выдохнув истязающую агонию призыва и, перейдя на уровень выше призрачного мира, прикоснулся к метке на своей руке со словами:

— Веди к ней.

Стоило нырнуть в открывшийся портал и оказаться перед закованной в кровавые цепи девушкой, режущая внутренности тошнота отпустила. Вперив мрачный взгляд в Кларисс Мувиа, Вольг, ругнувшись, изучил магический круг, окружающий жрицу. Измучили её знатно: из груди торчал мерцающий сизым кинжал, тошнотворно-зелёные цепи глубоко врезались в кожу и нацедили кровавую лужу на каменный пол. Вокруг с десяток заговорённых свечей, на каждой — мистический знак подчинения из запретного писания…

— Иронично, — протянул возникший рядом Рок.

Затхлый воздух прорезали мерцающие разноцветные нити. Некоторые блеклые, другие насыщенные, рябящие в глазах. Сквозь ворох плетения волокон жизней прямо на него смотрел излишне серьёзный и высокий Прядильщик, по словам Агьез выполняющий важную работу где-то далеко.

Вольг дёрнулся. Облизал губы.

— Это ты её так? — спросил.

— Не мели ерунду. Я воскрешать собрался.

— Мёртвая? — встрепенулся Офью, уверенный, что толика жизни в жрице теплилась. Получив подтверждение друга, нахмурился. — Зов мне с той стороны прилетел?

Прядильщик поддел почти истлевшую сиреневую нить. Настолько прозрачную, что лишь еле уловимые блики, то и дело пробегающие по поверхности, выделяли её.

— Со стороны Хвори глупо питать надежду на преемственность своей пары. Ты — наихудший выбор, — констатировал Эсмонд, осведомлённый, что друг ненавидел детей, а женщин брачного возраста презирал. Выхватив из вороха нитей одну — судьбу Вольга, он соединил её с бледной нитью жрицы.

Угасли магические свечи. Символы на них оплавились, как и нитки, которыми жрице зашили рот. Остался едкий запах фасфоли — магического воска.

Разомкнулся жертвенный круг.

Прядильщик из груди висящей на цепях Кларисс легко изъял кинжал и обратил его в прах. Как и путы, что сковали пленницу, раны которой постепенно затягивались. Поймав оседающую девушку, Эсмонд с лёгким интересом во взгляде передал её в руки скрипнувшего зубами Вольга.

— Засунь своё довольство куда подальше! — взвился Офью, прекрасно знающий сколько въедливого любопытства скрывалось за нейтральным выражением лица Прядильщика.

— С благодарностью прими дар свыше, — чуть дрогнули в лёгком сарказме губы Рока. Он счастлив в браке и другу того желал. Пора ему отринуть убеждения, что супружество — зло, а дети — проклятье.

Держа на руках Кларисс, Вольг