Лермонтов и его женщины: украинка, черкешенка, шведка… - Михаил Казовский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Так, безделица, право. Вряд ли достойна она вашего внимания.
— Ах, не скромничайте, голубчик, знаю, что лукавите. Вы должны нам ее прочесть. Приходите обедать. Вот хотя бы завтра.
— Завтра не могу, я на дежурстве.
— Приходите пятого. Будут именины Лизы — моей младшей сестренки, соберутся гости. Ваше чтение станет для нее подарком.
— Благодарю. Буду непременно.
— Заодно обсудим будущий спектакль.
— Что за спектакль?
— Мы решили поставить своими силами водевиль Грибоедова и Вяземского «Кто брат, кто сестра, или Обман за обманом». Вяземский — мой дядя, вы знаете? Сводный брат моей мачехи.
— Да, я слышал.
— Нам необходим исполнитель главной роли — Рославлева-младшего, гусарского офицера. Вы бы подошли идеально.
Михаил сделал вид, что испугался.
— Я? На сцене? Боже упаси!
— Ах, оставьте сомнения — мы же не для публики, а для себя, будут только свои. Кстати, познакомитесь с Милли. Помните, я о ней писала вам на Кавказ?
Он потер висок.
— А-а, графиня Мусина-Пушкина.
— Совершенно верно. Ей досталась роль Юлии, вашей жены, то есть жены Рославлева-младшего.
— А ее реальный супруг, Мусин-Пушкин, возражать не станет?
— Он и знать не будет. Приезжает сюда нечасто, раз в две недели, чтобы проведать деток, и опять в Петербург, за ломберный стол. Совершенно помешан на картах. Новый Германн.
— Хорошо, я подумаю.
— Тут и думать нечего, дорогой Мишель. Если вы откажетесь, мы поссоримся.
— Мой Бог, это ультиматум?
— Почему бы и нет? С вами, мужчинами, по-другому нельзя.
Лермонтов рассмеялся.
— Лучше возьмите меня в «карусель» в манеже.
(«Каруселью» назывались костюмированные выездки — конный карнавал пользовался большой популярностью в царскосельском обществе.)
— Да возьмем, возьмем. Итак, приходите в понедельник на именины.
— Гран мерси.
Михаил задумался: — И зачем мне эта Мусина-Пушкина? Новый роман с замужней дамой? Нет уж, извините. До сих пор меня совесть мучает, что наставил рога бедняге Нечволодову. Другое дело — Лиза Карамзина. Ей семнадцать лет — говорят, очень недурна. Если набиться к ней в пару на «карусель» — можно познакомиться ближе. Нет, Лиза, и только Лиза. Тем более имя мне родное. (Бабушку поэта звали Елизавета Алексеевна.)
3«Милый мой Маешка.
Ты, поди, забыл о существовании своего двоюродного дядюшки? Ну, так я напоминаю тебе. Нынче я в Москве, отдыхаю от кавказских баталий генерала Вельяминова[36], но в ближайшее время собираюсь в Петербург. Ведь мое назначение вышло: буду в твоем полку в Царском. Не желаешь ли поселиться, как прежде, в одной квартирке? Коли не поссорились раньше, то теперь уж не подеремся, чай.
Ты знаком с Вовой Соллогубом[37], и поэтому тебя вряд ли удивит его пасквиль, писанный противу нас с тобою. По дошедшим до меня слухам, он сейчас корпит над гумористической повестью о большом свете, где выводит личности, известные, в виде карикатур. В частности, он читал в салонах отрывки, где героями у него граф Сафьев и корнет Леонин. Очень похоже на нас двоих. Граф у Соллогубки увлечен графиней Воротынцевой (чуешь намек на мою любовь к В.-Д.?), а Леонин — поэт, ищущий славы. Мы еще посмотрим, что он там в реальности пишет. Коли просто смех, как в твоей поэмке про Монго и Маешку,[38] — бог с ним; коли оскорбление, мы испросим у мерзавца удовлетворения.
Я соскучился по тебе ужасно. Знаю о твоих литературных успехах. Тут в Москве все с ума сходят от твоей „Казначейши“, напечатанной в „Современнике“. Отчего без подписи? Многие теряются в догадках, кто автор, не Жуковский ли, я же знаю, что ты, и всем говорю, что мой родственник. А „Купца Калашникова“ еще не читал, но уже наслышан. Ты, глядишь, и в новые Пушкины выбьешься. Я горжусь тобою и желаю дальнейших озарений. Стану купаться в лучах твоей известности. Спросят через сто лет: кто таков граф Алексей Столыпин по прозвищу Монго? И ответят — это дядя самого Лермонтова! „А, — ответят, — тогда понятно!“
До скорой встречи, Маешка. Обнимаю.
Всегда твой Монго». * * *«Дорогой Монго.
Ты меня порадовал своим письмом несказанно. Предвкушаю наше совместное житье на квартирке (я договорился — будет та же самая, что и в прошлый раз, на углу Большой и Манежной улиц), буйные пирушки и походы к веселым девушкам. Ты, поди, всю Москву ужо уе?… Или половину? У меня новости скромнее, но одну красотку, что живет близ Софии, я тебе покажу — этакой затейницы в части амурных игр свет еще не видывал.
В понедельник иду на именины младшей Карамзиной. Говорят, душка. Очень надеюсь в нее влюбиться и затеять бурный роман. А потом, чем черт не шутит, жениться. В здешних светских кругах очень нравятся мои сочинения, так что скоро выйду в знатные женихи.
Я считаю дни до того, как увидимся. Приезжай скорей.
Твой любезный племянничек Маешка Лермонтов». 4Раньше Карамзины селились тоже в Китае, но с недавних пор начали снимать дом в центре Царского Села, напротив Александровского сада. Здесь они имели собственный цветник, палисадник и фруктовый сад. Гости, собравшись на именины Лизы, тут и расположились — кто сидел за столиком, кто расхаживал вдоль уютной галереи, кто играл с собачкой возле входа в теплицу. Все взоры обратились на вошедшего во двор гусарского офицера в красном доломане, синих брюках с лампасами и задорно заломленной форменной шапочке. Его фигуру портил короткий корпус: если бы вытянуть туловище на несколько вершков вверх, было бы то, что надо, а так он казался со стороны несколько приплюснутым.
— Господа, знакомьтесь, кто еще не знаком: корнет Лермонтов, восходящая звезда отечественной словесности, — громко представила вошедшего Софья Николаевна.
Первой подошла мать семейства — Екатерина Андреевна. Незаконная дочь князя Вяземского и графини Сиверс, она получила в девичестве фамилию Колыванова (от русского названия Таллина — Ревеля — Колывани, где родилась), а в замужестве стала Карамзиной. Невысокого роста, полная, с милым круглым лицом, она излучала добродушие и гостеприимство. Заговорила по-русски:
— Милости прошу, дорогой Михаил Юрьевич. Мы так любим ваши произведения, а сейчас просто в восторге от «Купца Калашникова».
— Вы преувеличиваете, сударыня. Мне еще расти и расти.
— Вы известный скромник, корнет. Разрешите представить моих детей. — С Андреем вы уже знакомы. Он тоже будет играть в спектакле. Вот — Александр, прапорщик, начинающий литератор. Не стесняйся, милый, у тебя стихи очень недурны. Вот наш младшенький — Владимир. Он учится на последнем курсе Петербургского университета, будущий юрист, а теперь на вакациях. Самый большой насмешник в семье, думаю, вы подружитесь. А вот и именинница — Лизонька. Ей недавно исполнилась семнадцать, девушка на выданье и уже получает признания в любви. Ну, молчу, молчу, это тайна, вы же понимаете, девичьи секреты нельзя разглашать!..
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});