Великий Ганнибал. «Враг у ворот!» - Яков Нерсесов

Оба римских консула – Марк Аттилий Регул и Луций Вульсон Манилий (Манлий) – вопреки римской традиции, запрещавшей военачальникам рисковать жизнью во время боя, храбро рубились в первых рядах, всем своим примером вдохновляя римских солдат на подвиги. Лишившись в абордажных боях 94 кораблей (64 попали в плен, а 30 оказались потоплены), пуны были вынуждены отступить. По отдельности более быстроходные карфагенские суда лучше маневрировали, но разделенный на отдельные эскадры римский флот лучше взаимодействовал между собой, своевременно обрушиваясь на врага там, где того неотложно требовало развитие сражения. К тому же вся четверка римских «адмиралов» брала инициативу в свои руки и лучше контролировала ход боя. В свою очередь Ганнон с Гамилькаром недооценили стойкость и упорства рядового состава римского флота.

…Между прочим, если победу Рима при Миле карфагеняне пытались объяснять неожиданным применением секретного оружия («воронов»), то сражение при Экноме показало, что римский флот – это сила, с которой следует считаться. Очередной морской успех римлян еще раз подтвердил возросшее значение абордажного боя – таранный удар корабля в корабль стал терять свое значение. Благодаря «ворону» взятый на борт и умело сражавшийся в абордажном бою римский пехотинец одерживал победу над более умелым карфагенским моряком, у которого с той поры возникла очень опасная болезнь… «воронобоязнь». Таковы гримасы истории…

Потеряв только (если верить римской традиции?) 24 судна (при этом в руках неприятеля не оказалось ни одного корабля с экипажем!), 40 тысяч римлян беспрепятственно высадились на африканский берег, где вскоре одержали блестящую победу под стенами Адиса. Общая победа и скорое окончание войны уже казались римлянам не за горами, и сенат отозвал Манилия с большей частью флота и половиной армии, оставив в Африке только экспедиционный корпус под началом консула Регула (15 тысяч человек пехоты с 500 всадниками) и всего лишь 40 кораблей. Как оказалось, это решение было поспешным.

…Кстати, считается, что Рим был вынужден вернуть часть войск и моряков на родину по двум прозаическим причинам. С одной стороны, якобы из-за невозможности прокормить большое число людей (всего порядка 100 тысяч человек!) на вражеской территории: хотя «под боком» была богатая хлебом Сицилия, а с другой, – по причине недовольства солдат (подавляющее большинство римских легионеров были крестьянами, впервые участвовавшими в большом заморском походе) долгой оторванностью от родины, где без них хирели их поля и хозяйства…

Пока в Риме праздновали морской триумф в честь благополучного возвращения Манилия, Карфаген, потерпев ряд значительных неудач в открытом поле от Регула, в частности, в уже упоминавшемся большом сражении при Адисе, оказался в критическом положении (в городе, переполненном беглецами, начался голод и эпидемии) и попытался заключить мир. Но Регул, так успешно начавший сухопутную войну и стоявший лагерем уже неподалеку от Карфагена, весьма недальновидно выставил очень жесткие условия мирного договора: передача Риму Сицилии и Сардинии, возвращение без выкупа всех римских военнопленных, выкуп за очень большую сумму пленников-карфагенян, большая ежегодная дань, отказ от собственного флота, передача всех военных судов Риму и многое другое. Послы Карфагена просили хоть каких-то уступок, но римский консул был неумолим, и пуны, предпочтя позорному миру славную смерть с оружием в руках, начали усиленно готовиться к решающему сражению.

Они обратились за помощью к испытанным воинам – спартанцам, чья боевая слава, правда, уже во многом осталась в прошлом, но все же профессионализма им было не занимать. Им повезло: к ним явился опытный и одаренный полководец Ксантипп со своими боевыми офицерами. Именно Ксантипп вселил в пунийцев надежду на победу. С помощью своих бравых вояк он отлично подготовил карфагенскую армию к решающему сражению. Причем он настаивал на том, что оно должно обязательно развернуться на ровном открытом пространстве – равнине, где пуны смогут использовать свое преимущество в маневренной коннице и пробивных слонах. Самоуверенный Регул тем временем бездействовал. На самом деле его сил явно не хватало для успешного штурма, и он полагал, что город, в конце концов, сам сдастся. Главное было в том, что это знаменательное событие должно было состояться раньше, чем из Рима прибудет новый консул и присвоит себе славу победителя. Беспечность римлян привела к тому, что весной 255 г. до н. э. военную кампанию в выгодных для себя условиях начали пунийцы. Они явно спешили навязать врагу сражение как можно быстрее, чтобы тот не успел получить помощь из Италии.

Уверенные в своих силах римляне приняли бой близ Тунета (Баградоса)… на равнине! Силы противников оказались далеко не равны: у карфагенян было 12 тысяч пехоты, 4 тысячи отличной нумидийской кавалерии и целая сотня (!) боевых слонов. Превосходство в коннице и слоны сыграли решающую роль в битве. Замечательный тактик, командир спартанских наемников Ксантипп ловко заманил римскую армию на абсолютно ровное место, где могла развернуться вся численно превосходящая вражескую конницу карфагенская кавалерия, а слоны могли легко нарушить боевой порядок римской пехоты. Расчет оправдался.

Растягивать линию слонов вдоль всего фронта армии Ксантипп не стал, уповая на свое несомненное превосходство в кавалерии. Свою тяжелую пехоту, построенную фалангой, Ксантипп предпочел развернуть на достаточно большом расстоянии за линией слонов, прикрывавшей ее спереди. Характерно, что фаланга встала отдельными отрядами в тысячу человек. С одной стороны, это делало фронт карфагенян более протяженным, с другой – позволяло расставить слонов на необходимом для маневрирования ими расстоянии друг от друга (5–6 м). Кроме того, если бы врагу удалось обратить их вспять, то у них были бы пути к отступлению, не сминая свой же боевой порядок. По бокам фаланги встали отряды наемников и только потом – кавалерия, причем немного впереди линии фронта фаланги. А вот легкую пехоту Ксантипп, скорее всего, предпочел разместить в передней линии: сыграв роль застрельщиков боя, они должны были отойти между «звеньям» фаланги назад – за фалангу, чтобы потом напасть на римлян уже с флангов.

Консул Марк Аттилий Регул, чья армия то ли превосходила карфагенскую по численности (чуть ли не 30 тыс. чел.?!), то ли – нет (15 тыс. пехоты и всего лишь – 500 всадников!), не слишком ломал себе голову, как ее выстроить. Впереди встали легковооруженные застрельщики боя, а за ними – очень плотно построенные в три линии легионеры, причем в затылок друг другу. Строй получился короче вражеского, но плотнее и глубже. Немногочисленная конница разместилась на флангах.