Великий Ганнибал. «Враг у ворот!» - Яков Нерсесов

Но, как это часто бывает, первое морское столкновение Карфагена с Римом закончилось для последнего неудачей. При попытке захватить Липарские острова 17 кораблей под командованием консула Гнея Корнелия Сципиона (дяди будущего знаменитого полководца Публия Корнелия Сципиона-Младшего или Африканского) оказались запертыми в гавани и захвачены в плен. Первый блин получился комом. Однако очень скоро пришла первая громкая победа под руководством римского консула Гая Дуилия около мыса Милы у северного побережья Сицилии. Тогда численно превосходивший карфагенский флот под началом Ганнибала («тезки» легендарного полководца Второй войны Карфагена с Римом!) впервые столкнулся с римскими «воронами», по которым 120 римских легионеров стремительно перебегали со своего корабля на вражескую палубу и в скоротечном бою громили 30 карфагенских морских пехотинцев на их судне. Карфагеняне поначалу пытались как-то бороться с римским «ноу-хау», но «хищные вороны» доставали их корабли со всех сторон, ставя пунов в тупик. Потеряв в столь непривычных для них абордажных боях около 50 военных кораблей, карфагеняне бежали, а своего военачальника они… распяли на кресте… вниз головой, что было для них в порядке вещей! (Правда, по другой версии, его просто забили камнями.) Незадолго до этого столь же драматически ушел из жизни пунийский военачальник Ганнон за то, что не смог отстоять Мессину в противостоянии с консулом Аппием Клавдием Каудексом! А в 251 г. до н. э. за потерю одной из главных карфагенских крепостей на Сицилии – Панорма (Палермо) столь же безжалостно был казнен Гасдрубал!

…Между прочим, первая морская победа Рима над Карфагеном у Милы напугала не только пунов, но и удивила самих римлян. Ее морально-психологическое значение – победоносное боевое крещение в столкновении с лучшими мореходами Средиземноморья той поры – оказалось столь велико, что они даже возвели в центре своего города ростральную колонну с надписью о количестве плененных неприятельских судов и прочих трофеях. Главным ее украшением являлись носы с таранами от 31 захваченного вражеского корабля. Потом это стало традицией, причем не только в Риме. К тому же этот успех настолько потряс римлян, что консул Гай Дуилий, командовавший римским флотом, был удостоен первого морского триумфа и совершенно исключительных почестей: по постановлению сената его должны были в общественных местах сопровождать два (или один?) флейтиста и факельщик, чтобы все видели и слышали: идет человек, первым сокрушивший господство карфагенян на море!..

Как говорят, «аппетит приходит во время еды»: после очередного удачного морского столкновения с пунами в 257 г. до н. э. у Тиндарида умы римлян посетила светлая идея – перенести войну в… Африку. Эта десантная операция позволила бы «взять за горло» карфагенян, подвергнув угрозе их столицу. Всю весну 256 г. до н. э. римляне усиленно готовились к этому грандиозному мероприятию. С обеих сторон в боевых действиях наступило затишье: карфагенская разведка донесла своим хозяевам, что Рим полностью сконцентрировался на попытке морского десанта на африканское побережье. Сами карфагеняне вовсю готовились к… контрудару. После неожиданного фиаско в битве при Миле Карфагену остро необходимо было одержать решительную морскую победу. Именно она давала им возможность рассчитывать на перелом в ходе войны на море в свою пользу.

Летом 256 г. до н. э. к берегам Африки римляне послали огромный флот из 330 судов разных классов (преимущественно пяти– и трехрядные военные корабли и транспортные суда) с десантной армией в 40 тысяч человек. У юго-западных берегов Сицилии, возле мыса Экном, римляне встретились с карфагенским флотом из 350 судов, несших почти 50 тысяч бойцов. Так и осталось неясным – зачем карфагенским адмиралам понадобилось иметь на борту такое огромное количество пехотинцев, которые в отличие от специально подготовленных морских пехотинцев римлян не обладали особыми навыками палубного боя?!

Именно у Экнома разыгралось одно из самых грандиозных (около 680 кораблей!) морских сражений в истории Древнего мира, решавшее судьбу острова Сицилия. Силы противников были равны, но суда пунов были легче и быстроходнее. В речах, обращенных к своим воинам, полководцы-флотоводцы обеих сторон подчеркивали, что победа в этой жестокой битве приведет к окончанию войны, а поражение подвергнет родину большой опасности. Жаркая экномская схватка на море принесла успех Риму во многом благодаря новой тактике римлян.

Флотоводцами пунов оказались: Ганнон, сражавшийся против Рима еще при долгой осаде Акраганте и известный римлянам по бою при Тиндариде, Гамилькар – бывший в этой паре главным. (Эти имена, между прочим, наряду с именами Гасдрубал, Ганнибал и Магон, были наиболее распространенными у карфагенян.) Они растянули свой флот в линию на очень большое расстояние, желая охватить врага с флангов в кольцо. При этом правое крыло под началом Ганнона состояло из самых быстроходных кораблей и очень далеко выдавалось в море – именно отсюда пуны планировали совершить резкий фланговый обход. Левое, возглавляемое Гамилькаром, было намного короче правого, поскольку имело форму крюка, загнутого назад, что могло позволить пунам в случае необходимости внезапно еще больше увеличить фронт.

Римские же суда, разделенные на четыре самостоятельных эскадры, поначалу выстроились гигантским треугольником (две – одна за другой и еще две – по краям), чья вершина оказалась полой, а основание – плотным, рассчитывая клином двинуться на вражескую тонкую линию. Но в последний момент римляне сумели разгадать вражеский замысел и успели растянуть свои головные эскадры в линию фронта.

По одной из версий того боя, он начался с того, что римский центр (две эскадры) устремился на вытянутую в ниточку вражескую линию. Противостоявший им карфагенский центр по приказу своего командира симулировал бегство. Уловка удалась. Когда преследовавшие их римские суда быстро оторвались от своих 3-й и 4-й эскадр, корабли пунов по команде стремительно развернулись и обрушились на врага с двух сторон, явно рассчитывая на преимущество из-за лучшей маневренности своих судов. Как только завязался морской бой в центре, в дело вступили и крылья карфагенского флота, напавшие на две оставшиеся римские эскадры. Сражение распалось на три отдельных схватки: в центре и на флангах. Эти три очага были отделены друг от друга значительным расстоянием и в тот момент практически никак не связаны между собой. Осуществлять общее руководство схваткой или даже изменить что-то в ее ходе было просто невозможно. Отсутствие места для маневрирования, наличие у врага «воронов» не позволили карфагенянам использовать лучшие мореходные качества своих судов и корабельных команд. Потесненный поначалу римский центр не только не отступил, но сам обратил врага в бегство, и одна из его эскадр вовремя бросилась на помощь своему левому флангу, который уже с трудом сдерживал натиск Ганнона и почти пал духом. Получив неожиданную поддержку, римляне стали давить на врага с двух сторон, который в свою очередь заколебался и стал стремительно отходить в открытое море, явно рассчитывая за счет своей быстроходности оторваться от численно превосходящего противника. Другая центровая эскадра римлян повторила маневр своих соратников, придя на помощь своему прижатому к берегу правому крылу. Впрочем, карфагеняне Гамилькара не зря опасались римских «воронов» и не очень-то спешили вступить в абордажный бой с «ощетинившимся» грозными «клювами» врагом. Внезапно навалившаяся с тыла центровая римская эскадра решила исход «противостояния».