Простреленный паспорт. Триптих С.Н.П., или история одного самоубийства - Леонид Влодавец

— Да-а, — вздохнул Леха, — порядочки суровые.

— Ничего не поделаешь, — веско сказал Глава, — положение обязывает. Но это все, так сказать, правила внутреннего распорядка. Гораздо серьезнее то, что вам надо будет уже завтра встретиться с вашим родственником. И эта встреча будет иметь решающее значение для того, как станет развиваться экономика в области. Я не преувеличиваю, Алексей Иванович.

— Вам виднее, — согласился Коровин, — вы уж растолкуйте заодно, как и что. А то я ведь толком не знаю, о чем с ним говорить буду. Он хоть по-русски-то шпрехает?

— С небольшим акцентом. Конечно, найти вам тему для разговора поможем. Обстановку создадим. В случае каких-либо затруднений подскажем. Но и от вас будет очень многое зависеть. Например, от внешнего вида, манеры говорить, от поведения и так далее. Но самое главное — от вашего, выражаясь по-советски, социального положения. Если ваш двоюродный дядя обнаружит, что вы представляете собой то, что есть на самом деле, то есть, по-старому, по-марксистски — люмпен-пролетариат, то, мне думается, контакт дальше семейных воспоминаний не пойдет. А нам, то есть руководству области, нужно, чтоб пошел. Поэтому мы тут провели кое-какие консультации и решили, что вам, Алексей Иванович, придется на некоторое время — возможно, даже надолго — превратиться в председателя правления коммерческого банка «Статус». Того самого, которым Митрохин руководил.

Леха выпучил глаза. Такого удара кирпичом по голове он не ожидал.

— Георгий Петрович, — пролепетал он, — я ж в этом ничего не рублю. У меня ж три курса всего от высшего образования. И потом, я ж на технолога учился, а не на бухгалтера. Он же, дядюшка этот, тут же расколет, что я в финансах не бум-бум… Неудобно получится. Опять же, товарищ Пантюхов, это ж частный банк, верно? Меня же распоряжением обладминистрации туда не пошлешь… Они сами меня пошлют, извините, на хрен.

И Глава, и полковник, и даже референт, до этого не издавший ни звука, дружно засмеялись. Леха тоже скромненько похихикал.

Но тут Пантюхов сделал серьезное лицо и разом погасил псе смешки у остальных.

— Ну, формально вы правы, Алексей Иванович. Назначить мы вас не вправе. Но провести соответствующую работу, заинтересовать банк в вашем председательстве, подготовить ваше избрание — вполне можем. И уже провели. Коля, дай сюда ксеру…

Референт тут же выдал из синей папки листочек.

— Вот. Ксерокопия протокола. Все честь по чести. Единогласно избраны. Еще два дня назад, судя по дате, — доложил Коля.

Леха поглядел. Документ смотрелся солидно. Надо же! А он-то позавчера шлялся по городу без денег, еле-еле на штраф наскреб.

— Что же касается вашего финансового образования, — заявил Глава, — то это вас волновать не должно. Встречаться будете здесь, а не в банке. А как вести разговор, вас проинструктирует Владимир Николаевич…

ВСЕ ПО ИНСТРУКЦИИ

Больше ста граммов за обедом Лехе выпить не разрешили. Хотя, по его собственному разумению, без пол-литры такие дела не делают. Но куда ж денешься, если целый полковник над душой стоит? К тому же из спецслужбы. Обедали, естественно, в номере. Леха смог снять свои маскировочные зубы из мягкого пластика и нормально пожевать то, что ему Бог послал руками областной администраций.

Полковник тоже пристограммился, но больше ни-ни. В течение всего обеда он только тем и занимался, что втолковывал Лехе, как и про что разговаривать с импортным дядюшкой. После употребления ста граммов Владимир Евгеньевич стал проще и перешел на ты.

— Главное — старайся уходить в сторону от всех проблем финансов. И уж тем более — сам на рожон не лезь. Сделай такую рожу, чтоб ему показалось, будто тебе лично от него никаких денег не надо. Побольше спрашивай про семейство, как и что там было за рубежом. Рассказывай об отце, деде — чего он не знает. Кроме того, мы тебе дадим сотовый телефончик. Место вашей встречи будем прослушивать — сразу предупреждаю. Поэтому, если дядя задает тебе какой-либо не очень понятный вопрос, от которого ты не сможешь увернуться, то наши ребята будут в курсе и тебя проконсультируют. Во-первых, выдержи паузу, сделай вид, будто что-то срочное вспомнил, и скажи: «Извините, Александр Анатольевич, я отвечу несколько позднее. Надо срочно связаться с одним клерком». Усек? Только не запоминай наизусть эту фразу, а старайся как-нибудь по-разному придумывать. Наберешь на телефончике любую комбинацию из пяти цифр — все равно какую. Потом скажешь чего-нибудь в трубку, покороче и понепонятней. Типа: «Ну как там, Володя?» Или: «Петя, я просил позвонить. Жду информацию». Потом слушаешь внимательно то, что тебе скажут, и воспроизводишь для старика. Уловил?

— Уловил, — ответил Леха. — А в теннис или гольф он меня играть не заставит?

— Нет. Он сейчас в инвалидной коляске ездит. У него опять ноги парализовало. И вообще ему, дядюшке твоему, семьдесят два все-таки. Но вот в шахматы он, говорят, неплохо играет. А ты, если что, сумеешь?

— Ходы знаю, — поскромничал Леха, хотя вообще-то был бессменным чемпионом цеха, а по заводу регулярно в первой десятке был. Правда, давно уже за доску не садился. Месяц назад играл с Севкой…

Вот тут Коровин как-то неважно себя почувствовал. Вовсе не оттого, что ему со ста граммов поплохело. Просто неприятно стало, что вот он тут сидит, лопает, а Севка где?

— Евгеньич, — Леха тоже решил упростить разговор и перейти с полковником на «ты», тем более что не намного он и старше был, полковник этот, — ты человек осведомленный. У меня друг есть, Севка Буркин…

— Понял, — не дослушав, произнес Воронков, — все нормально. Жив, здоров, и уже дома, жену и сына обнимает. Конечно, немного напугался, но штаны чистые. Если но будет много звонить языком, то проживет до ста лет. Могу тебе еще одно объяснить, чтоб знал. Там у вас на селе, после твоего отъезда к Королю, получилась большая разборка между «гладиаторами», с одной стороны, и мужиками — с другой. Там твое оружие поработало. Какой-то дедушка, бывший фронтовик и чекист, молодость вспомнил и из немецкого автомата покрошил кучу народу. Галя Митрохина, как выяснилось, тоже стреляла. В общем, еще вчера ночью весь склад оружия из леса вывезли. Митрохину вернули на ее законное место — в психбольницу. Старика отправили в больницу — у него сердечный приступ разыгрался. Бумаги, которые у тебя «варриоры» забирали, мы от них получили. Из квартиры гражданки Брынцевой изъяли сундучок с десятью тысячами золотых монет царской чеканки и бриллиантовое ожерелье XVIII века ориентировочной стоимостью в 250 тысяч долларов. Еще вопросы есть?

— Вроде нету, — сказал Леха. — Разве что спросить, не потребует ли дядюшка эти монетки назад?..

— Поздно. Очень вовремя нашли. Сейчас дом уже выселен, там ремонт начали. Ударными темпами. Все коммуналки расселили за день. Мэр сгоряча первое и второе строения тоже переселил. Так что за него сейчас человек двести Богу свечки ставят. Там уже какие-то мальчики решили соорудить супермаркет «Стратонавт». В честь Усыскина, должно быть.

— А кто финансирует? — спросил Леха, хотя и так догадывался, что не иначе это вверенный ему банк «Статус» раскололи.

— Ты, — усмехнулся полковник. — Не волнуйся, все по инструкции. И вообще — хорошо запомни: меньше спрашиваешь, дольше живешь.

После обеда Воронков откланялся, а Леха остался один.

Хотелось добавить, но пить было нечего. А самое главное — всякие там рассуждения полковника пугали. Ведь и правда, могут травануть, взорвать или еще что. В очень уж крутые дела Леху затянуло. Банкиров нынче так часто шлепают, что жуть. И банки лопаются то и дело. Раньше это Леху никак не колыхало, а теперь… Ясно ведь, как божий день ясно, что его в наследники неспроста направили. Наверное, могли бы и какого-то другого подобрать, поумнее и потолковее. Ведь этот самый дядюшка никогда в жизни не видел ни Леху, ни его отца, а деда мог только на фото видеть, да и то если поручик Коровин не погнушался держать при себе карточку брата-комиссара.

Что стоило Воронкову или другому начальнику подобрать в своем дружном коллективе образованного, приличного работника, с хорошими зубами, например? Нет же, пришлось настоящего Леху впрягать. Это могло означать только одно. Импортный дядюшка от кого-то получил фотокарточку настоящего Лехи. Но тогда, скорей всего, Александр Анатольевич должен был бы Знать и другие подробности биографии своего двоюродного племянника. В частности, то, что он безработный, а вовсе не банкир. Тем не менее Леху не стали представлять богатому дядюшке таким, как есть, а стали приводить в порядок.

Вообще-то, можно было и не думать ни о чем. Жил же, блин, без малого сорок лет и ни о чём толком не задумывался. Нет, конечно, иногда и думал, но как-то не всерьез. На фига это было? Пока маленький был, за Коровина мама с папой думали. Как родить его, выкормить-выходить. Потом, когда в школу пошел, еще и школа за Леху думала. Чему его учить и как воспитать из него строителя коммунизма. Правда, объяснить Лехе и другим товарищам, зачем, собственно, этот коммунизм строится и что он вообще собой представляет, как-то позабыли. Точнее, объясняли, конечно, насчет того, что все будет по способностям и по потребностям, но откуда возьмется по растущим потребностям, ежели каждый будет давать только по ленивым способностям, не рассказывали. Опять-таки, потребности эти росли так быстро, что уже никаких способностей не хватало. Поэтому, когда начал Леха вкалывать, то ему задумываться над высшими проблемами просто времени не было. Он гнал свой план, смотрел, чтоб народ перевыполнял умеренно, чтобы допуски плюс-минус соблюдались, вместо углеродистой стали вязкую не ставили или наоборот. А зачем да почему — по фигу. Завод режимный, мало ли зачем какая деталь изготовляется? Кстати, само «изделие» в полном сборе Леха даже не видел ни разу в жизни. Потому что здесь, у них, только узлы и агрегаты делали, а собирали все в кучу хрен знает где. Насколько эта Лехина работа приближала построение коммунизма, он не знал, а насколько удаляла — думать не собирался. Тогда платили нормально и точно, когда положено.