Барометр падает - Василий Павлович Щепетнёв

воспитание читателя. Поскольку в нашей стране социальных предпосылок для совершения преступлений нет, а преступления кое-где порой случаются, то ясно: задача советского автора не изображать страсти-мордасти, не заставлять читателя дрожать от страха, а показать работу правоохранительных органов во всем её многообразии, подчеркнуть важность воспитания человека коллективом на всех этапах жизни. Это вам не пиф-паф, это по плечу лишь писателям, взращённым на лучших произведениях социалистического реализма.

Прочитал — и задумался.

«Правда» обратила внимание на остросюжетный жанр — к чему бы это? К добру или к худу? Эллери Куина публиковали год назад, ещё до того, как девочки перешли в «Молодую Гвардию», так что упрек не к ним. Но учитывать наставления Иванова придётся — он же не просто взял да написал, он написал с глубоким смыслом. Партийность в литературе, понимаешь. Это вам не провинциальный журнальчик, это всесоюзное издательство! Находится под пристальным вниманием! Учёт и контроль, контроль и учёт!

Ничего, статья эта не помеха, напротив. Вот завершится уборочная страда, и можно будет затеять дискуссию о том, каким должен быть советский детективный роман, советский детективный фильм. У нас на каждого Иванова найдется свой Петров, а там, глядишь, и Сидоров подтянется.

Приземлились мы в Быково. Обидно, думаю, Шарафу Рашидовичу. Какого-нибудь африканского людоеда принимают во Внуково по полному протоколу: и почётный караул, и оркестр, и ковровая дорожка, встречает тоже глава государства, пионеры, комсомолки с цветами. А тут ни караула, ни оркестра, аэровокзал затрапезный, и вообще…

Но к самолету подъехали целых четыре автомобиля, три «Волги» и один «Москвич», фургончик. Молодцеватые водители выскочили наружу и быстро-быстро погрузили фрукты в фургончик, после чего тот уехал в неизвестном мне направлении.

А все прилетевшие расселись по «Волгам». Рашидов и два его заместителя — в одну, мы и Нодирбек в другую, а оставшиеся, уж не знаю, какова их должность, в третью. Кортеж скромный, но на выезде к нему добавились два милицейских «Жигулёнка», и вышло очень даже внушительно: с проблесковыми маячками, на хорошей скорости, пять автомобилей! Прямо свадьба директора магазина! Небольшого магазина, впрочем. У нас в Чернозёмске уважаемые люди на свадьбу «Чайку» подряжают, и вместе с «Волгами» и прочими средствами передвижения получается уже не кортеж, а почти колонна. Растёт, растёт благосостояние советских граждан! Не у всех одинаково выросло, но дайте срок!

Или два срока. Сколько нужно, столько и будет!

Улицы Москвы показались почти родными. Вот мы и дома!

Мы и в самом деле доехали до дома, до восьмого подъезда, где и распрощались с Нодирбеком. Впрочем, он обещал заходить.

Приятно посмотреть в свое окно, сесть на свой стул, открыть свой холодильник. В нём, в холодильнике, хоть и пусто, но это своя собственная пустота.

Да и есть нисколько не хотелось. Остатки напряжения мешали. И всё казалось, что пол уходит из-под ног, что встретилась на пути очередная воздушная яма.

Ольга стала звонить на дачу, Андрею Николаевичу, Надежда пошла принимать ванну, а я включил телевизор. Свой телевизор.

Показывали художественных гимнасток. Соревнования на приз «Советской культуры». Куда им до наших, всем этим стриптизёршам Лас-Вегаса!

Ольга не дозвонилась, у отца важные встречи, но бабушка Ка сказала, что с детьми всё хорошо, что Андрей Николаевич полон сил и энергии, но сейчас занят, готовится к завтрашней Сессии Верховного Совета, и очень, очень доволен тем, что нам удалось побывать в Ташкенте. Вечером он сам позвонит. В крайнем случае, завтра. Или послезавтра.

Ладно. Посмотрим, что будет завтра. А вот что делать сегодня? Что делать-то?

Решили терпеть. Не спать днём. Хотя уже, скорее, вечер. И так режим вдребезги, нужно восстанавливаться. Душ, свежая одежда — это бодрит. Знакомство с накопившейся корреспонденцией — занимает время. А там и аппетит проснётся.

И только он проснулся, аппетит, только мы собрались выйти из дому, вернее, выехать, как вахтер позвонил, мол, к нам посетитель, Нодирбек Нигматов. Пустить?

Конечно, пустить.

И вот Нодирбек у нас в гостях. Как истинно восточный человек, пришел не с пустыми руками. Принес большую коробку даров Узбекистана. Из тех коробок, что летели вместе с нами, ага. Килограммов на пятнадцать. Пусть дети кушают, это с особых полей, ни грамма химии, незамутненное солнце.

Шараф Рашидович? Шараф Рашидович в хлопотах, для этого и летел. Остановился в Представительстве Узбекистана. Не посольство, но вроде. Он, Нодирбек, и сам там остановился, чтобы, если понадобиться, быть под рукой. Но на вечер его отпустили. Отдохнуть.

И тут же, не переведя дух, пригласил нас в ресторан. «Узбекистан», слышали о таком?

Слышать слышали, признались мы. И видели, но внутри бывать не приходилось.

— Самое время побывать, — заявил Нодирбек, и мы согласились. Очень уж кушать хочется.

«Матушка-Волга» встретила нас ласково. Нет, не застоялась, сколько она пробыла в одиночестве, три дня? И сколько за три дня повидали мы…

Впереди сели девочки, Лиса за руль, Пантера за штурмана. Ну, как бы за штурмана. Москву мы знаем не очень хорошо, но «Узбекистан» от нас недалеко. По вечерней Москве — десять минут езды, если не спешить, а любоваться. Стены древнего Кремля, огни на Москва-реке, прогуливающиеся москвичи, прочие достопримечательности. Красиво? Красиво.

Ресторан «Узбекистан» размерами не потрясал. Потрясала очередь у входа. Я видел фотографии времен Великой Депрессии, жители Нью-Йорка стоят в очереди за бесплатным супом. А тут суп очень даже не бесплатный, но тоже стоят.

Нодирбек прошел мимо очереди, словно крейсер мимо рыбацких лодок. Никто не возмутился: если идёт, значит, право имеет. В подтверждении этого швейцар распахнул дверь и встретил Нодирбека как самого дорогого гостя. Ну, и нас тоже к ним причислил. К дорогим гостям.

Метрдотель, тоже хороший человек, провёл нас к столику у пальмы. Она, пальма, чуть поменьше, чем в «Москве», однако приятно.

Нодирбек что-то сказал метрдотелю по-узбекски, тот учтиво поклонился нам, прижав руку к сердцу. Потом подозвал официанта, тот тоже нас приветствовал — рука к сердцу.

В меню мы разбираться не стали, пусть Нодирбек заказывает, он и с кухней знаком лучше нашего, и наши вкусы знает. И объёмы тоже.

Я осмотрелся — нет ли знакомых? Рестораны Москвы — одно из мест, где все встречаются со всеми. Творческая интеллигенция, реже интеллигенция научная — профессура, известные врачи. Учителей, правда, не видел, но, может, я просто с ними незнаком.

Играла негромкая восточная музыка. Услада слуха.

И вскоре стол был уставлен яствами самыми замечательными. И на вид, и на запах, и на вкус. Именины желудка.

Вечер плавно приближался к ночи, когда к Нодирбеку подошел официант и что-то