Неожиданный поворот - Шеннон Уэверли

Но оба о нем не забыли. Весь остаток дня они обменивались многообещающими взглядами. Сегодня они будут вместе.

Джилл больше не могла его отталкивать. Просто не смогла бы, даже если бы этого желала, но подобного желания у нее и в помине не было.

Быть может, сегодня последний шанс быть с ним близкой, погасить свой внутренний огонь. И она этот шанс не упустит.

Да и кто может знать?! А что, если ночь любви изменит отношения между ними? И тогда Эйден, даже выздоровев, вернется к семейному очагу и они передумают разводиться. Все возможно. Разве не так?

Закончив убирать обеденную посуду, Джилл купала наверху Мэдди, а Эйден в гараже копался в двигателе ее машины.

Мэдди весело плескалась в теплой мыльной воде, как вдруг снова зазвонил телефон.

— Вот напасть! — воскликнула Джилл, беря висящую на стене ванной трубку.

— Привет, Джилл!

— Привет, Эрик. — Она снова опустилась около ванны на колени. — Помню, помню. Завтра к нам приходит Брэди.

— Спасибо, но звоню я не поэтому.

Джилл стала поливать Мэдди водой из ковшика.

— А в чем дело?

— Ты занята?

— Можно сказать, что да. Купаю Мэдди.

— Тогда я тебя не задержу. Хочу только сообщить, что я связался с адвокатом, которая представляла интересы моей бывшей в нашем разводе. Помнишь, я тебе говорил — она форменная людоедка.

— Да, да, помню.

— И она сказала, что с удовольствием возьмется за твое дело.

Джилл заморгала, стараясь собраться с мыслями. После сегодняшнего лучезарного дня мысли о разводе и всяких там адвокатах были где-то далеко от нее.

— Я… гм…

— Она в самом деле истинная находка. Уж поверь мне, я знаю это по собственному горькому опыту. Никто не защитит твои интересы лучшее ее. Твои интересы и интересы Мэдди.

— После авиакатастрофы я как-то об этом не думала.

— Понимаю. Но ведь ты просила меня позвонить ей. Не забыла?

Джилл вспомнила. Но очень, очень смутно.

— Она ждет твоего звонка. Есть чем записать?

Почувствовав непонятное смущение, Джилл поспешно вытащила из ящика туалетного столика карандаш для бровей — первое, что попалось под руку, — и записала номер телефона на коробке для бумажных салфеток. Хотя сильно сомневалась, что он ей понадобится.

Мэдди встала на ножки и принялась разгуливать по ванне.

— Садись, милая. — Джилл испугалась, что она поскользнется. — Садись! Эрик, я не могу больше разговаривать.

— Хорошо. Прости, пожалуйста, что позвонил так не вовремя.

Она уже открыла рот, чтобы произнести «поговорим потом», как вдруг в телефоне раздался странный щелчок. Джилл замерла. Эрик все еще на линии, как раз прощается, так что бы это могло быть? Эрик только потом повесил трубку.

Джилл безмолвно смотрела на гудящую трубку, сердце ее билось все сильнее, голова кружилась так, что казалось, она вот-вот потеряет сознание. О нет! — вскрикнула она про себя. Быть того не может.

Глава седьмая

Уложив Мэдди в кроватку, Джилл в смятенном состоянии духа спустилась по лестнице. Может, ей этот щелчок померещился? Или какая-то помеха на линии? Бывает же такое?! Еще как бывает! Ничто не говорит о том, что именно Эйден подслушал их разговор.

Но стоило ей войти в кухню и взглянуть на мужа, как все встало на свои места. Щелчок не был ни игрой ее воображения, ни помехой на линии. Ее наихудшие опасения нашли подтверждение.

Эйден сидел в несвойственной ему позе — сгорбившись, бледный как полотно, со страдальческими глазами.

Джилл подошла к раковине, вымыла бутылочку, из которой Мэдди пила молоко. Эйден не сводил с нее мрачного взгляда. Как же ей хотелось в этот миг провалиться сквозь землю!

Затем она, оттягивая время, вытерла кухонный стол. А дальше уже деваться некуда, разве что симулировать приступ аппендицита.

Джилл выключила свет над раковиной, уговаривая себя, что все не так страшно, как кажется, — они с Эйденом поладят. Направляясь к нему, она вдруг почувствовала слабость в коленках.

— Ну, давай поговорим, — дрожащим голосом выдавила она из себя. — Ты, очевидно, слышал мой разговор с Эриком.

— Я не собирался подслушивать. Но когда телефон зазвонил, я решил, что это снова кто-нибудь из Эй-Би-Экс.

Очень правдоподобно. Джилл кивнула.

— Мне жаль, что ты узнал обо всем таким нелепым образом.

Эйден молча смотрел на Джилл, словно надеясь что-то увидеть в ее лице.

— Да? А как, по-твоему, я мог узнать иначе?

Джилл стало жаль Эйдена. Он походил на разочарованного ребенка.

— Я надеялась, что настанет день — и ты сам все вспомнишь.

Он откинулся на спинку стула и издал слабый горький смешок.

— Замечательно. О чем же я, по-твоему, должен был вспомнить?

— О том, что мы решили разойтись.

— Мы решили!

— Да, мы.

Он смотрел на нее спокойно, но в глазах его промелькнули сомнение и неуверенность.

— О, Эйден, не думаешь же ты, что это моя затея и что я тайком веду переговоры за твоей спиной? — Ей вдруг пришло в голову, что из разговора с Эриком можно сделать только этот однозначный вывод.

Крепко стиснув губы, он отвернулся, явно напрягая память. Но Джилл не стала ему помогать. Чувствуя свою уязвимость, он смутился и пришел в замешательство. Джилл перегнулась к нему и протянула руку, желая утешить, снять боль.

Но Эйден отпрянул от нее и вскочил на ноги. Весь его вид убедительно говорил о том, что он ей не верит и не хочет, чтобы она до него дотрагивалась.

Он вышел в столовую и сел на пол перед погасшим камином, упершись локтями в колени и глядя на остывшую золу. У Джилл в голове все перемешалось, но из этого хаоса отчетливо выступала одна мысль: все оказалось гораздо хуже, чем она ожидала.

— Так мы действительно разводимся? — Он взял железную кочергу и помешал ею в холодном камине. По тону Эйдена Джилл поняла, насколько потрясла его ужасная новость.

Джилл тоже вошла в столовую, чтобы быть ближе к мужу, хотя понимала, что ни о какой близости не может быть и речи, и села на диван.

— Да, так мы решили.

Эйден бросил кочергу, но продолжал смотреть на пепел, где всего несколько часов назад горел веселый огонь.

— Не помню. Ничего не помню. Расскажи мне лучше сама.

— Ах, Эйден, это неважно.

Он взглянул на нее — словно пригвоздил взглядом к месту.

— Расскажи! — приказал он слишком спокойным голосом.

В глазах Джилл стоял сплошной туман. Память Эйдена восстановилась не полностью, но интерлюдия, бесспорно, кончилась. Ей показалось, что на нее, удлиняясь, наступает тень того прежнего, настоящего Эйдена.