Неожиданный поворот - Шеннон Уэверли

— В чем дело, Джилл? — продолжал Эйден. — Ты со мной несчастлива? В нашем браке какие-нибудь изъяны?

Скажи ему, подсказывал ей разум. Придя в себя, он не простит тебе умалчивания.

Но у нее не хватало на это смелости. А может, в ней говорил элементарный эгоизм? Уж очень было трудно расстаться с нынешним Эйденом. Может быть, завтра…

Она наклонилась и поцеловала его сестринским поцелуем.

— Нет, Эйден. Никаких изъянов в нашем браке нет.

Он поверил, вздохнул с облегчением, а она подумала, что теперь знает, как чувствовал себя Иуда.

В 9.05 раздался первый телефонный звонок — сотрудники Эй-Би-Экс получили сообщение Эйдена. К 10.15 он так и не успел побриться. После шестого звонка он выскочил из кабинета с рычанием, которое Джилл услышала на втором этаже, несмотря на грохот пылесоса.

— Что я наделал?! — Он взобрался на второй этаж, вошел в их спальню и выключил пылесос. — Где одежда Мэдди, Джилл?

— В шкафу в передней. А что?

— Кончай пылесосить. Скорей уйдем отсюда.

Для начала они прошлись по берегу пруда, бросая крошки хлеба уткам, живущим в прибрежном тростнике. Джилл была рада выйти из дому — ведь на свежем воздухе Эйдену труднее добиваться интимной близости между ними.

Затем они повернули в лес. Погода стояла не ахти какая, солнце не пробивалось сквозь плотные облака, закрывавшие небо, но холод их не пугал. Они были тепло одеты, а в лесу находили столько интересного, что и не думали возвращаться. На глаза попадались то развесистые ивы с набухшими почками, то лесной остролист, то старые камни, живописно покрытые лишаями и мхом.

Мэдди ехала на спине у папы, в рюкзаке, чрезвычайно этим довольная. Джилл казалось, что дочь готова провести так весь день. Ее беспокоила лишь лодыжка мужа — как бы от ходьбы по неровной поверхности она не разболелась вновь. Но Эйден заверил ее, что старые туристические ботинки не подведут, ибо облегают ногу как стальная броня.

— Ты уверен, что не устал нести Мэдди? — озабоченно поинтересовалась она, поднимаясь вверх по извилистой тропе, по которой не раз хаживала, иногда одна, иногда с Эриком, но с Эйденом — никогда. И сейчас ей хотелось, чтобы от этого первого посещения леса он получил максимум удовольствия. — А то я могу на время взять ее.

— Она, Джилл, весит уж никак не больше двадцати пяти фунтов. Так что не возникай. Все в порядке.

— Извини, пожалуйста.

— И не извиняйся. Мне твоя забота приятна. — И он улыбнулся ей.

— Итак, продолжим, — напомнила Джилл.

Эйден рассказывал о новых воспоминаниях, с которыми проснулся сегодня утром. Все они касались Джилл. Он не был уверен, соответствуют ли они действительности или являются всего лишь плодом его фантазии, поэтому сверялся с ней.

— В колледже, помнится, ты училась не совсем обычно. Сначала занималась менеджментом, а потом вдруг переключилась на совершенно другую специальность и диплом получила соответствующий. — Он бросил на нее вопрошающий взгляд.

— Точно. Оказалось, что бизнес меня не интересует. Я занялась искусствоведением.

— Зачем же ты пошла на отделение менеджмента? Влияние папы?

— Нет, мамы.

— Это Милдред-то? Той самой дамы, у которой в жизни была одна цель — получить премию за наилучшее ведение домашнего хозяйства в космосе?!

— Именно. — Джилл улыбалась. Несмотря на ее внутреннее сопротивление, интерес Эйдена к ее жизни был ей приятен: он говорил о его внимании к ней. — Моя мать считала, что поступить на курс менеджмента — лучший способ найти мужа. Бизнес-классы, по ее мнению, забиты завидными женихами.

Эйден откинул голову назад и расхохотался громким звучным смехом.

— В таком случае позволь спросить тебя, каким образом ты оказалась в Эй-Би-Экс?

— После окончания я не могла найти работу. А за квартиру надо было платить. Тут в газете я увидела ваше объявление и подала бумаги. Меня взяли за то, что я два года изучала менеджмент. Вот и вся история.

Какое-то время Эйден шагал молча, давя подкованными подошвами прошлогодние листья.

— Значит, судьба, — обронил он.

— Судьба?

— Да! Нас свела судьба.

Джилл подавила удивленный смешок. Эйден — и говорит о судьбе? Когда наконец он перестанет ее изумлять?

— То, что наша встреча произошла как бы в результате совета матери, было чистой случайностью. Поступая на работу в Эй-Би-Экс, я меньше всего думала о замужестве.

— Ты хорошо работала, Джилл. Если бы ты осталась…

— А это еще одна случайность. Мне-то казалось, что я хочу стать работающей дамой. Так… так принято в наши дни. А выяснилось, что я человек другого поколения. Мне нравится быть домашней хозяйкой и матерью.

— Чему я, во всяком случае, очень рад. — Продев руку под воротник ее куртки, Эйден притянул Джилл поближе к себе. Почему-то этот жест был воспринят ею как не менее интимный, чем поцелуй.

— Ты уверен? А не боишься, что я стану сварливой и непривлекательной? — Ей было странно, что она с такой легкостью делится с ним сомнениями, которыми втайне терзалась столько лет!

— О нет! — уверенно произнес Эйден, выразительно поднимая брови.

От его слов у Джилл потеплело на сердце, хотя, видит Бог, она всей душой стремилась оставаться твердокаменной!

— Однажды я видела майку с надписью: «Зеркало, зеркало на стене, вижу маму я в себе», — сказала она, не переставая улыбаться.

— Быть твоей матерью не так уж плохо, Джилл, — рассмеялся он. — Милдред в порядке.

— А мне казалось, что в те редкие минуты, когда ты ее видел, она не внушала тебе симпатии.

— Милдред просто пугала меня. Как и твой отец, впрочем. И как дом, в котором ты выросла. В нем все так красиво.

— Почему же тебя это пугало? — Джилл даже остановилась.

— Я чувствовал себя обманщиком. Мое детство так не походит на твое!

В приподнятом настроении Джилл двинулась дальше. Она даже не могла себе объяснить, что именно ее обрадовало — откровенность Эйдена или его вновь обретенная способность вспоминать прошлое, о котором он ей никогда не рассказывал.

— Эйден, в больнице ты вспоминал, что приехал в Бостон учиться, вспоминал и своих товарищей по общежитию и колледжу.

— Да.

— А не помнишь ли, почему ты выбрал именно Бостон? Откуда приехал? Где жила твоя семья?

Эйден нахмурился, напрягая память. Пройдя несколько ярдов, он разочарованно покачал головой.

— Ничего не помню. Решительно ничего.

— Ну ладно, не придавай этому значения, — мягко произнесла Джилл.

Они остановились, разглядывая лисью нору, затем в тихой задумчивости не спеша побрели дальше. Но время от времени Эйден склонял голову, словно прислушиваясь к шепоту листьев.