Милицейские истории - Виктор Наговицын

наркоманы доходят до того, что видимые вены на теле отсутствуют. Помните, когда при заборе крови медсестра радуется хорошей вене? Или фраза: «Мечта наркомана», употребляемая при наличии четко видимой вены. А у конченых наркоманов такие вены пропадают. Когалымов видел таких, которым уже некуда было колоть (руки, ноги), кололи себе в мошонку! А потом, когда уже и там живого места не было, просто пили экстракт опия! В конце концов, такие, естественно, умирают.

Возвращаясь к медосвидетельствованию этих «пациентов»: у Когалымова был такой случай, кстати, со знакомым того наркомана, который умер. Все знали, что он наркоман, но прошёл слух, что очередное освидетельствование показало, что он чист. Такого не может быть! Бывших наркоманов не бывает! Но, тем не менее, «клиент» настаивал, что завязал, и теперь просто возил по городу мак (с точки зрения закона — не подкопаешься, поскольку тот мак — не наркотик, а лишь составляющее его при определённых обстоятельствах (варке). Это сейчас, вроде, оперативно добавляют в список запрещённых веществ спайсы, «соли» всякие, отчего молодёжь просто дуреет, а тогда марихуана, героин, кокаин и, вот, экстракт опия — составляли весь список таких веществ).

Бросил колоться? Надо проверить! Был доставлен на освидетельствование. Когалымов зашёл в туалет с кандидатом в наркоманы, а у того нет потребности в малой нужде. Пробовали когда-нибудь справлять малую нужду, когда на вас смотрят? А на наркомана пялится целый грозный милиционер. У нариков всегда проблемы с мочеиспусканием, поэтому некоторые мужики (парни) присаживались при этой процедуре. В общем, приведённый в уборную через некоторое время выдавил кое-что из себя, по крайней мере, судя по звуку вылитой жидкости, бойкой струи не было. Но молодой неопытный сотрудник на то и неопытный, чтоб жулики могли его обмануть. Заключение доктора: невиновен, наркотики в моче не обнаружены! Как так?! Ну не может же быть! Но был отпущен. Через пару месяцев Когалымову расскажут, как этот фокусник обвёл его вокруг пальца. Каждый день тот наркоман брал забор мочи у своего ребёнка, заливал это в клизму размером с кулачок, затыкал её палочкой и клал в трусы, так и ходил весь день. Когда везут на освидетельствование, за ним, естественно, наблюдают, но не прям же уставившись на «прибор», а так, за спиной, для вида. Наркоман, держа баночку у «мочеиспускателя», берёт заготовленную клизму, разыгрывает неохоту в малой нужде, в конце концов выливает «чистую» мочу и спокойно отдаёт на анализ. Изобретатели, блин! Тогда у Когалымова всё сошлось — вот почему не было звука удара струи о баночку. Эти знания ему пригодились при личных досмотрах на КПМ. Будучи инспектором ДПС, одного такого с клизмой он нашёл, было сразу понятно, что наркоман.

Встречались и наркозависимые женского пола. Это особенно удивляло Когалымова — было много красивых девчонок, у которых Когалымов всё время допытывался:

— Ну как, как ты умудрилась на иглу сесть? Ты же красивая, могла замуж выйти, как?

— Да влюбилась в одного козла, — отвечали наркоманки как под копирку, — он сидел на игле, вот я и попробовала…

Потом Когалымов повстречает и девушек лёгкого поведения, которые также поразили Когалымова тем, что могли бы выйти замуж, ведь в большинстве своем приличной наружности.

— А тебя как угораздило?

— Началось с одного клиента, желание легко подзаработать. Думалось: вот с одним и буду. Потом мало становится денег, добавляешь ещё одного. А потом понеслась пучина, и остановиться уже не можешь. Что мне теперь, в продавщицах за семь тысяч пахать? Я тут семьдесят в месяц делаю! — сообщила молодому милиционеру проститутка.

Их они тоже «хлопали», производили, так сказать, контрольные закупки, но сутенёры решали вопрос с начальством об уходе от ответственности. Однако это тоже была та территория, на которую лучше бы старослужащие не заходили, поскольку и у ночных бабочек была «крыша» среди других милиционеров, а двойная крыша, как мы уже выяснили на таксистах, никому не нужна.

Так в совокупности накопилось много «эпизодов». И когда наставникам Когалымова стало уделяться пристальное внимание со стороны надзирательных органов, вот тогда начало приходить осознание, что они в корне работали неправильно.

Для начала их уволили после очередного случая (поимки кого-то где-то), в котором по счастливой случайности Когалымов участия не принимал. В тот вечер старослужащие сомневались, брать ли в засаду молодого. И тут был спасительный звонок от одного дальнего родственника:

— Приезжай, побухаем! — любезно пригласил Вадик Шаталов.

— Да сегодня не могу, может, в засаду пойдём, — пытался отказаться Когалымов.

— Какая засада, просто твои родители в гости ко мне приехали, и ты приезжай давай! — радостно настаивал Вадик.

— Ну ладно, — сдался Когалымов. И очень даже не зря. Шаталов умел уговаривать, но об этом чуть позже.

Наутро в отделе милиции кипиш, переполох, увольнение старослужащих ментов, их заявления о незаконности происходящего и обещания руководству отдела восстановиться через суд!

Непонятно, что происходит! За что? Кто? Кого? Как? Урывками информация: «Мы их поймали, а они наркоконтролю позвонили. Из области пришло указание нас уволить, это незаконно, мы восстановимся через суд».

Отдел опустел, Когалымов остался один в кабинете. Начальство стало требовать показатели:

— Где задержания? Где уголовные дела?

— Да я ж только-только, я ещё ничего не знаю… — пытался оправдываться младший лейтенант милиции Когалымов.

— Звание получил? На должность поставили? Работай! — было непреклонно начальство.

Глава 14

Переучить ещё сложнее, чем сразу научить правильно работать

Когалымов тогда вообще не понимал, как работать, поскольку как его учили старшие — оказалось неправильным и опасным, а как по-другому работают, понятия не имел. Всплывали в памяти простые истины, рассказанные наставниками в начале: оперуполномоченный работает по слитой ему стукачами информации. Оперу нужен агентурный аппарат, доносчики. Люди сдают друг друга по разным причинам: либо это прирождённые сексоты, любящие пронырливо узнавать про других и сдавать их, либо из-за ненависти, зависти, например, по работе, либо ты ловишь на мелком проступке, но отпускаешь за обещание сообщать о преступлениях.

Заставить кого-то работать на себя, хоть и уже в двадцатидвухлетнем возрасте, проблематично. Любой взрослый мужик всё равно определяет по фразам, речи, поступкам, что перед ним не устоявшийся сотрудник милиции, а ещё «зелёный», молодой, неопытный, начинающий милиционер. Это если иметь в виду работяг, рассматриваемых как потенциальных воришек чужого добра с железнодорожного предприятия. А если сидельцы? Каждая их «командировка» — как «высшее образование», с таким жизненным опытом, что Когалымов, хоть и служил в армии, всё равно по сравнению с ними выглядел мальчишкой.

Однако работать надо было. Не бросать же? Да и куда идти? Вроде выбрал профессию, так иди до конца,