Школа на краю земли - Грег Мортенсон

Но это было только начало, лишь первый удар стихии. До того, как начался настоящий кошмар, произошел еще целый ряд событий. Более чем в семистах километрах к юго-востоку подземные колебания вызвали панику на улицах индийских городов Амристар и Дели, а в округе Пунч в мгновение ока рухнул двухсотлетний форт Моти-Махал. Далеко на северо-западе в афганском городе Джелалабаде треснула стена одного из домов, и ее кусок упал на маленькую девочку. Она стала одной из двух жертв землетрясения 2005 года – больше в Афганистане никто не погиб.

В это же время примерно в девяноста километрах на юго-востоке в Голубой зоне Исламабада стихия разрушила большой многоквартирный жилой комплекс, носивший название «Башни Маргалла». Под его обломками, по данным Associated Press, погибли семьдесят четыре человека. Однако мало что могло сравниться по масштабу с теми жертвами и разрушениями, с которыми вскоре пришлось столкнуться Шаукату и его коллегам, когда они вернулись в свои дома.

В окрестностях Патики не было ни одной неповрежденной дороги, а в огромные разломы проваливались целые деревни. Мост через реку Нилум страшно искорежило. В самом городке почти не осталось целых домов, дуканов (лавок) или общественных зданий. Обезумевшие и окровавленные люди бежали по улицам и кричали от ужаса и боли.

Шаукат Али поспешил через весь город к базарной площади, но вдруг замер, проходя мимо «Гунди Пиран», школы для девочек, где он работал по совместительству. От здания осталась лишь гора серого строительного мусора. Под ней были погребены триста учениц. Многие мгновенно погибли, но некоторые были еще живы. И когда их родители вбежали во двор школы, они услышали сдавленные крики и стоны, доносящиеся из-под завалов.

Родной дом учителя находился в тринадцати километрах от этого места, в деревне Батанги. Шаукат был старшим сыном, при отсутствии отца – главой семейства. Его близкие наверняка беспокоились о нем и ждали, что он придет и скажет, что им делать. Он должен был бежать к ним. Но был и другой долг, который требовал, чтобы он остался. Позже он рассказывал мне: «Все эти девочки учились у меня, они были мне как сестры и как дочери. Как я мог покинуть их в беде?»

По разрушенным улицам к школе не смогла бы пройти тяжелая техника, к тому же по долине только что прокатилась новая волна колебаний. Поэтому родители и учителя принялись сами трясущимися руками разгребать завалы. Они ориентировались по стонам, чтобы отыскать в первую очередь живых, но наталкивались то на руку, то на ногу, то на кусок одежды. Те девушки, которые успели выбежать, пребывали в состоянии шока, но, тем не менее, тоже старались участвовать в работе добровольных спасателей, отделяя мертвых и складывая их отдельно от раненых, которым помогали как могли.

В первый день у людей не было ни питьевой воды, ни медикаментов, ни одеял. В какой-то момент наш герой вместе с другими людьми вытащил из-под обломков искалеченный труп девочки по имени Сабина, которая относилась к нему как к старшему брату и обещала ему помочь найти жену. Он не мог заставить себя посмотреть на ее лицо. Даже через несколько лет он не мог без слез вспоминать момент, когда прикрыл ее тело покрывалом.

К вечеру им удалось разобрать лишь малую часть завала. Когда юго-восточную часть Кашмирской долины окутала тьма, она была абсолютной: не было ни единого огонька, ни одной уцелевшей лампочки или уличного фонаря. А потом пошел дождь. Это были не несколько случайных капель; он лил стеной. Вскоре все оставшиеся в Патике люди замерзли и промокли насквозь. Ливень был таким долгим и сильным, что улицы заполонили бурлящие потоки. Они пронизывали руины и «обмывали» тела погибших.

Эту ночь Шаукат провел в заботах о раненой девочке по имени Сура. Она страдала от страшной боли, но учитель не мог ничего для нее сделать, кроме как положить ее голову себе на колени и прикрыть от дождя пиджаком. После полуночи ливень прекратился, но начались повторные толчки. Шаукат пытался их сосчитать, но когда их число перевалило за сотню, бросил это занятие. Однако первая ночь землетрясения, как он рассказывал мне потом, почему-то больше всего ему запомнилась той удивительной тишиной, которая воцарялась между подземными колебаниями.

Обычно по ночам у подножий холмов выли шакалы, гидхады, временами доносился лай бездомных собак. Эти звуки смешивались с азаном, призывом муэдзина, собирающего людей на вечернюю молитву, так что, как правило, после заката в долине стоял многоголосный гул.

В эту ночь все смолкло. Ни одно животное не издало ни звука.

Между Пакистаном и штатом Юта двенадцатичасовая разница во времени. Вечером 7 октября 2005 года я находился в гостинице в Солт-Лейк-Сити. Я приехал со своими отпрысками, которые следующим утром должны были принять участие в детском турнире по таэквондо, проводившемся в этом городе. Примерно в полдесятого мы с ребятами вернулись в номер после ужина в ресторане T.G. I. Friday’s. И тут позвонила моя жена Тара и сообщила о событиях в Кашмире. К тому моменту поступили лишь первые скупые данные о разрушениях. Я попытался дозвониться хоть кому-то из коллег в Пакистан, но у меня ничего не вышло. Ни Сулейман, ни Сайдулла, ни Парви, ни Назир не отвечали. Даже спутниковый телефон Сарфраза не принимал сигнала.

Я попросил Тару продолжать попытки «достучаться» до Сулеймана. Я сказал, что, если ей это удастся, надо передать ему, чтобы он любым способом постарался выйти на связь со мной. Дети хотели пойти в бассейн, но я усадил их на кровать и рассказал о случившемся.

«Папа, как же мы сможем завтра участвовать в соревнованиях, когда в Пакистане погибают дети?» – спросила Амира.

«Как Апо и Сулейман? У них все в порядке?» – забеспокоился Хайбер и добавил, что мне нужно немедленно ехать в Пакистан, чтобы помочь друзьям.

«Трудно понять, почему в мире столько страданий и горя. И мало что меняется к лучшему, – сказал я и обнял их. – Но мы сделаем все возможное, чтобы поддержать близких нам людей. А сейчас давайте молиться и просить Бога, чтобы он хранил их».

Чуть позже той же ночью я подключился к Сети и узнал подробности катастрофы.

Волны землетрясения прокатились по всей Центральной и Южной Азии, но в первых выпусках новостей больше внимания уделялось крушению двух жилых зданий в Исламабаде. Сведений о судьбе жителей отдаленных горных деревень, расположенных ближе всего к эпицентру, пока не было. Я понимал, что пройдет еще несколько часов до того, как они появятся.

Я особенно волновался за своих сотрудников и их семьи, а также думал об учителях и учениках. В особо опасной зоне располагалось несколько школ ИЦА, прежде всего две, что располагаются в районе Гултори, примерно в 130 километрах от эпицентра. Другие находились в 160 и более километрах, но огромные разрушения, по моим представлениям, должны были затронуть и этот район.

Я провел у телефона почти всю ночь и весь следующий день и наконец выяснил, что у коллег и их близких все в порядке, а все наши здания в Пакистане остались невредимыми. Никто не погиб и даже не был ранен. Лишь по стене здания начальной школы «Аль Абид» в Скарду пошла большая трещина. Однако к этому времени стало ясно, что по-настоящему серьезное бедствие постигло именно Кашмир.

Согласно официальным данным, огромное количество городков и деревень на севере Пакистана просто были стерты с лица земли. На каждой улице, в каждом районе, в каждой семье (а семьи здесь большие, все родственники живут бок о бок, кланами) были потери – тысячи мужчин, женщин и детей погребены под завалами. В городе Музаффарабаде, административном центре Азад Кашмира, была разрушена больница, при этом погибло более двухсот пациентов. Городская тюрьма также рухнула, похоронив под обломками пятнадцать заключенных. Сорок были ранены, а около шестидесяти, получив вдруг свободу, бежали. При этом, ко всеобщему удивлению, уцелели и даже не накренились три стационарные виселицы, сооруженные во дворе. Под руинами университета Музаффарабада остались сотни студентов. Целые семьи выживших скитались по улицам, боясь возвращаться к остаткам своих домов. Раненые стонали, женщины причитали, дети громко плакали.

А когда наступила ночь, на охоту вышли бездомные собаки: они набрасывались на мертвые тела и отрывали от них куски, и только проходящий мимо патруль мог положить этому конец, пристрелив пса.

Много веков подряд в Пакистане шли войны, случались военные перевороты, заказные убийства, политические и природные катаклизмы, но такого не бывало никогда. Сила подземных толчков достигала 7,6 балла (по шкале Рихтера), что по силе примерно соответствовало землетрясению 1906 года в Сан-Франциско. Американские сейсмологи впоследствии анализировали спутниковые фотографии и пришли к выводу, что разгул стихии спровоцировал 2252 обвала и оползня в горах. В радиусе десяти миль вокруг Патики не осталось ни одной больничной койки, ни одного работающего телефона. Питьевой воды во всем районе не было. По данным Геологической службы США, количество жертв превысило 86 000 человек. Обрушившееся на Пакистан бедствие было признано самой страшной природной катастрофой за всю историю страны и двенадцатым по силе в списке всех землетрясений, когда-либо происходивших на земле со времен, когда люди начали вести им учет.