Типология реинкарнационного взросления души - Сергей Алексеевич Минский

сути, — вхождение в энергоинформационную матрицу пространственно-временного континуума, который курирует человеческое существо. Т. е. это возможность (конечно же, в разной степени) «увидеть» невидимое и вовлечь его в творческий процесс.

В связи со всеми нашими рассуждениями можно предположить следующее: экстраверсия — изначальное свойство живых организмов; интроверсия — приобретение гиперинтеллекта человека, возникшее только при переходе к трицентричному типу сознания; а амбиверсия — результат дальнейшей эволюции инструментов человеческой психики: она появляется уже благодаря сформировавшейся интроверсии, как результат гомеостатического процесса, обусловленного Законом Нейтрализации.

Итак, экстраверсия — изначальное свойство человеческой психики в ее историческом развитии. Интроверсия — заслуга Закона Отражения. А амбиверсия — Закона Нейтрализации, как частного проявления Закона Отражения. Можно, примитивно рассуждая, сказать, что интроверсия — результат разделившейся Единицы, где женское начало стремиться уравновесить мужское. А амбиверсия уже результат нейтрализации появившегося бинера (бинарной оппозиции), за которой следует возникновение тернера: экстраверсия — интроверсия — амбиверсия.

И еще — то, что касается трех аналитико-синтетических пар, лежащих в основе нашей типологии. Они, условно говоря, отражают три вида или, другими словами, три формации психики: эго-формацию — продукт эфирно-астральной АСП, социальную формацию — ментально-каузальной, и нравственную формацию — продукт будхиально-атманической АСП.

Эго-формацию можно условно назвать «выживанческой» формацией: ее представители в Теории Единства — человеческие существа, чья психика управляется почти исключительно собственной моралью, опосредованной тремя основными инстинктами выживания (индивида, рода и вида), а это, если не вдаваться в подробности, элементарное противопоставление «я» и «не я», существования и несуществования — жизни и смерти.

Представители социальной формации уже в большей степени руководствуются разумом, в основе которого религиозное или около религиозное воспитание. И если психика носителей принципов эго-формации управляется в основном инстинктами и рефлексами, то в данном случае чаще моралью определенного социального круга через внушаемый страх наказания за нарушения табуированных запретов, существующих в этом социальном круге.

И, наконец, нравственная формация — формация, в основе которой законы совести или Заповеди Господни.

Конечно же, в нас присутствуют все три формации, и каждая из них может быть представлена в различных жизненных ситуациях. Но лишь одна из них истинно наша — та, что является как бы стержнем нашей психики, которая проявляется в момент нравственного выбора, когда «либо пан, либо пропал», когда «секунды раздают кому позор, кому бесславье, а кому бессмертие». Вот почему who is who познается, говоря пафосно, в годину испытаний.

Об ощущениях, эмоциях, чувствах и интуиции

Что еще хотелось бы отметить, а точнее — на что обратить внимание? На сигнатуры социума — ярлычки, ориентиры, навязанные нашей психике в виде сложившихся речевых штампов, дабы через минимизацию, к которой стремиться язык, ее пространство сделать максимально омонимичным. Это, простым языком, когда одно и то же слово используется для обозначения разных объектов или же явлений окружающей нас реальности. Есть интересное наблюдение, и не только у меня. Суть нашего разговора — эмоции, интуиция и трансцендентность. А конкретнее — путаница в понятийном отношении их проявления, когда все подряд мы называем ощущением — понятием, связанным с сенсорикой. Считаю, что эти состояния психики необходимо, если можно так выразиться, «развести по разным квартирам». Но сначала о самом явлении.

Во-первых, когда я говорю, что у меня есть ощущение, я могу иметь в виду некий первичный синтез настоящих ощущений — предчувствие — то, что стоит перед чувствами, а именно эмоции эфирного тела. Это минимально ассоциированные сигналы (ощущения) с сенсорных аппаратов физического тела. Но они еще не ассоциировались в полноценные чувства в астральном, чтобы их можно было осмыслить в ментальном.

Во-вторых, когда я говорю об ощущении, я могу за этим «видеть» начальную стадию интуиции (до ее всплеска — инсайта), которая ведет к потере психического равновесия: к нарастающему количеству, которое еще не перешло в иное качество. У Юнга есть понимание, что интуиция «сильно приближается к ощущению, так как установка ожидания на внешние объекты может почти с такой же степенью вероятности пользоваться ощущением». И тот же Юнг говорит: «Но для того, чтобы интуиция могла быть осуществлена, ощущение должно быть в значительной степени подавлено». Извините, а как? Ведь интуиция, если совсем просто, есть следствие процесса считывания ощущений (энергоинформационных сигналов), затем ассоциации их в чувства, затем анализа (осмысления) этой ассоциации для последующего синтеза в каузальном теле. Интуиция — конструкт из ощущений, чувств, мыслей и системы убеждений, которые «постепенно» интегрируются между собой в частях, чтобы в итоге привести психику к синтезу в общем — тому самому всплеску — инсайту. Вот как раз «предчувствие» инсайта и есть наше ощущение. Это фактически олицетворение дедуктивного акта, когда по части «предвосхищается», предполагается целое. То есть ощущение в данном случае это прогноз какого-то целого, которое еще не проявилось. А можно ли прогнозировать целое, если не было части? Вот именно. Юнг пишет об интуиции, как о неком отдельном явлении, не зависящем от ощущений и их последующих трансформаций — чувств и мыслей. В данном случае исключается как бы сам поток сознания, частью которого интуиция является. И здесь надо сказать, что именно работа ментального аспекта психики, когда тот анализирует «картинку» энергоинформационного конструкта, поступательно накапливая знания о ней через постижение каждого из ее кластеров и приближая тем самым синтез данной работы в каузальном теле — инсайт. Ожидание последнего и есть то, что мы часто характеризуем как «ощущение».

И, наконец, в-третьих, ощущениями мы называем информацию, которая «просачивается» в наш поток сознания через атманический аспект психики трансцендентно. Благодаря тождественности высшего порядка в творческом аспекте сознания — будхиальном теле, это какие-то смутные, не вполне поддающиеся осмыслению «ощущения», для которых нет специфических обозначений, как и во втором случае, потому что человечество еще не дифференцировало свою психику настолько, чтобы можно было «называть вещи своими именами». Думаю, что это произойдет нескоро, даже если станет необходимостью для специалистов и терминологически будет закреплено когда-нибудь в психологии. А, может, и никогда, потому что дифференцировать такие состояния психики в ее частотном диапазоне может быть и не станет необходимостью для людей.

Заканчивая мысль, скажу только, что такой понятийный винегрет в языке — от эмоционального, интуитивного и трансцендентного откликов психики — появился, как я думаю, с одной стороны из-за предполагаемой нами гомологичности личности и сущности, что в Теории Единства выразилось в функциональных парах. Мы об этом уже говорили — сейчас лишь вспоминаем. Их три: тела энергетические (эфирное и каузальное), чувств (астральное и будхиальное) и мыслей (ментальное и атманическое). Здесь эфирное и каузальное тела как бы выполняют параллельные функции. Но обосновать данный параллелизм, —