Тайна декабриста. Сборник повестей - Николай Шагурин

Размахивать бомбой, угрожая другим государствам, тоже не следует, провокации и угрозы не спасут положения и никого не испугают. Они просто бессмысленны, так как известно, что Советский Союз располагает еще более мощным оружием. Нужно не провоцировать и грозить, не окапываться и отгораживаться друг от друга, а объединить научные, технические и экономические ресурсы всех стран для борьбы с Космосианой. К этому мы призываем все народы. Только при этом условии можно будет найти и применить для победы над врагом эффективные средства, не угрожающие жизни и здоровью людей, целости и сохранности жилищ, промышленных объектов и оборудования, культурных ценностей и, конечно, земли, почвы — нашей кормилицы.

Советский Союз предлагает незамедлительно созвать всемирную конференцию по вопросу ликвидации бедствия и имеет реальные соображения на этот счет — плод изысканий и труден советских ученых”.

Через два дня правительстве Соединенных Штатов дало ответ: оно согласно. Люди планеты перевели дух: голубь дружбы и мира принес с Востока зеленую ветку надежды.

6. Конференция в Каракасе

Местом работы конференции был избран город Каракас — столица Венесуэлы. Сделали это не без мысли хоть сколько-нибудь успокоить население латиноамериканских республик, с часу на час в трепете ожидавших нашествия беспощадной Космосианы.

Перед президентским дворцом на высоких шестах развевались флаги шестидесяти двух стран. Среди них можно было видеть английский “Юнион-Джек” с тремя крестами — св. Георгия, св. Патрика и св. Андрея на синем поле, японский “Хино мару” с красным солнцем на белом полотнище, ливанский — с зеленым кедром, и очень похожие польский и индонезийский, каждый из двух продольных красных и белых полос, только у первого красная полоса помещалась сверху, а у второго — снизу. Из больших государств не была представлена только Федеративная Республика Германии, может быть потому, что Космосиана вполне отвечала вкусам некоторых боннских генералов, мечтающих видеть весь мир за колючей проволокой.

Делегаты прибывали пешком, благо представленный им отель находился поблизости от дворца. Темпераментные венесуэльцы, запрудившие площадь, мальчишки, оседлавшие флагштоки и конный памятник, встречали гостей бурными возгласами и чисто южной жестикуляцией, многих узнавали, называли по именам (пресса не скупилась на портреты участников конференции).

Вот идет тучный, но очень подвижный человек в длиннополом застегнутом сюртуке, с белоснежной чалмой на голове — крупнейший микробиолог Индии.

— Вива Бхаттачару!

Стройный югослав в небесно-голубом пиджаке — знаменитый белградский химик.

— Вива Драгович!

Дюжий, смуглый, чернобородый кубинец в куртке защитного цвета, полувоенного покроя — конструктор сельскохозяйственных машин.

— Вива Ранчес, вива!

Вдруг вспыхивает овация. Широкий в кости, очень высокий мужчина в светлом костюме. Лицо некрасивое: широкие скулы, узкие глаза, но все скрадывает великолепная, обаятельная, добрая улыбка. Он идет, доброжелательно кивая направо и налево, салютуя поднятой рукой.

— Вива Корбато! Вива советико!

Фамилия этого человека, собственно, Курбатов, но венесуэльцы немилосердно коверкают непривычные иностранные имена:

— Вива советико, ви-ива!

Полицейским в белых мундирах, в сиянии начищенных пуговиц, не совсем нравится такой энтузиазм, но что поделаешь, приходится козырять…

Академик Арсений Владимирович Курбатов, глава советской делегации, биохимик, салютует еще раз и входит во дворец. В конференц-зале просторно, прохладно, под потолком шелестят крылья вентиляторов. На стене огромная карта полушарий.

Занимают места участники конференции — представители самых различных отраслей науки, инженеры, экономисты, дипломаты. На балконе — неизбежные и вездесущие журналисты.

Честь открытия конференции единодушно предоставляете ч Курбатову. Он объявляет повестку дня:

— “Борьба с Космосианой. Практические меры и координация действий государств — участников конференции”.

Первым докладывает бригадный генерал Харкинс, председатель Всеамериканского комитета по борьбе с бедствием, лицо, облеченное сейчас в Штатах почти божественной властью. Длиннейшая указка в его руке скользит по карте, обводя омертвленные зоны, закрашенные коричневой краской. Картина страшная. Важнейшие промышленные и сельскохозяйственные штаты — Огайо, Индиана, Иллинойс, Виргиния, Кентукки, Канзас, Миссури, Айова полностью оккупированы “Железной травой”. Зловещее коричневое пятно расползлось на две трети карты. Генерал очень долго и добросовестно перечисляет меры, которые применялись в поединке с Космосианой, поносит подчиненных ученых — они-де ленивы и нерасторопны (так и сказал, как говорят о прислуге, — “нерасторопны”).

Поднимается и задает вопрос с места Эрколе Пазолини, делегат Италии:

— Результат, хотя бы минимальный? Генерал разводит руками:

— Пока нет, если не считать эксперимента с водородной бомбой… Но… кхе… кхе… (в горле у генерала запершило, он развел руками), но об этом уже столько говорилось и писалось. В общем, мы решили отказаться от этого метода (голос с места, делегат Мексики: “И пробовать не надо было!”).

— Да, господа, как ни прискорбно, но природа Космосианы продолжает оставаться совершеннейшей загадкой. Я склонен полагать, что эта проблема, выражаясь языком философии, относится к области непознаваемого… На бога наше упование.

На этом агностик [21] в генеральских погонах поклонился и, отдуваясь, сел.

После такого “философского резюме” вопросов ему не задавали. Заместитель Харкинса по научной части д-р Шот за двадцать минут сообщил в десять раз больше важного и конкретного, чем генерал за час. Этому докладчику вопросы задавали, и против воли отвечавшего становилось ясно, что именно тормозило поиски американских ученых: пытались играть первую скрипку и путались у них в ногах невежды в военных мундирах…

А дальше пошли очень серьезные и дельные выступления: высокую оценку давали делегаты инициативе Советского Союза, подчеркивали значение фактора времени.

Делегат Бразилии Муньос указал, что видная роль в решении проблемы принадлежит химии. В ней, вероятно, залог победы. (Аплодисменты.)

Слово получил делегат Судана Мамалек-бен-Исмаил, маленький человечек с темной как смоль кожей, в длинной, до пят белой рубахе — галабии. И слово его было ярким и проникновенным: