Легкомысленное пари - Кейт Ноубл

Его комнаты были скромны, но он имел все, что нужно для холостого джентльмена: гостиную, кабинет и спальню, прекрасно обставленные. Горничная домовладельца проводила влажную уборку раз в неделю, а он потом небрежно запускал все до ее нового прихода. Однако в свой кабинет он редко ее допускал, навесив на дверь два надежных замка.

И сейчас, едва поднявшись на свой этаж, он поспешил к кабинету. Дверь была заперта, как обычно, но с тумблером второго замка было что-то не так — он был почему-то скошен. Внимательно изучая его, Маркус вдруг уловил какой-то шорох за спиной, за входной дверью на его этаж. Неслышно и быстро, как ночной кот, он пронесся по коридору и, глядя снизу, из-под двери, понял, что за ней кто-то стоит. Проверив, на месте ли его пистолет, который он носил сбоку под платьем, Маркус сосчитал до трех и уверенно распахнул дверь.

— О, прошу прощения, мистер Уорт, не поможете ли мне с этими коробками? — раздался скрипучий голос Лесли Фармапла. В руках у него было столько разных бумаг, что он едва удерживал равновесие.

— Лесли, так это вы?

— Да, мистер Уорт, пожалуйста, помогите мне освободиться от ваших вещей.

— О, разумеется! Но разве эти коробки мои?

— Да, сэр, — отвечал раскрасневшийся Лесли. — Это содержимое вашего стола. Мистер Кроули обратил внимание на то, что в нем ужасный беспорядок. И тогда Стерлинг приказал мне вычистить стол и отправить его содержимое вам.

— Не стоило утруждать себя, Лесли. Я бы мог зайти и сам, — сказал Маркус, беспокойно оглядываясь назад, на дверь своего кабинета.

Лесли не замечал или делал вид, что не замечает его озабоченности: он затаскивал коробки в холл.

— Да, но, кажется, лорд Стерлинг как раз и хотел избежать этого, — угрюмо проговорил Лесли. — Я лишь слежу за порядком, но вы их чем-то зацепили, вы теперь нежеланный гость.

— Увы, Лесли, — вздохнул Маркус.

Лесли еще сильнее вспыхнул, а потом весь как-то сжался.

— Чтобы вы знали, сэр. — Он помедлил, глядя Маркусу в лицо, а затем продолжил: — Я считаю, что лорд Филдстон чересчур резко с вами обошелся. И чересчур поспешно принял решение…

Маркус покачал головой:

— Возможно, это уже давно назревало… Но спасибо тебе, Лесли. И прости меня за то, что я не умел содержать свой стол в порядке. Некоторые люди очень болезненно относятся к беспорядку, я это понимаю.

Лесли расцвел улыбкой.

— Не думаю, что состояние стола, будь он запущенный или прибранный, может повлиять на исход войны. Всего хорошего, мистер Уорт. — Он приподнял шляпу. — Не знаю, увидимся ли мы еще когда-нибудь… но я бы хотел снова встретиться с вами в прежних стенах. Надеюсь, в конце концов это произойдет.

— Всего хорошего, Лесли, — сказал Маркус, протягивая ему руку. Тот с благодарностью принял ее.

— Я уверен, что мы еще увидимся, — бросил он и выскользнул за дверь, в объятия надвигающегося вечера.

Освободившись от Лесли, Маркус захлопнул входную дверь и с тяжелым сердцем направился назад в свои тихие апартаменты.

— Я пришел убить тебя, — спокойно произнес хриплый голос, и перед ним вырос черноволосый джентльмен из парка.

Он ловко, как фокусник, крутанул своей полированной черной тростью с серебряным набалдашником и, развернув ее поперек, накрепко придавил Маркуса к стене. Руки его были обездвижены, но зато ноги были свободны. Своим тяжелым ботинком он ударил нападавшего по голени, заставив того пошатнуться и ослабить зажим. Воспользовавшись этим, Маркус освободил руки, оторвался от стены, выбил у своего противника трость и прижал его к двери кабинета, отрезав таким образом путь к бегству.

— Извини за слишком недружественное приветствие, — прошипел Маркус в лицо человека из парка.

Черноволосый усмехнулся в ответ:

— Ты медлительный болван! — За этими словами последовал ряд отточенных боксерских ударов в открытый левый бок Маркуса.

Ответным ударом Маркус заставил наглеца впечататься в дверь всем позвоночником.

— Не хочешь играть честно? Отлично! — усмехнулся Маркус и нанес следующий удар по раненому бедру противника, угодив в знакомый шрам.

Тот рухнул на пол.

— Т-ты, ты чуть не убил меня, — задыхаясь, проговорил он.

— Ты метил в мои слабые места, а я попал в твои, — ответил Маркус, отступая и складывая руки на груди.

— У меня более свежие раны. Грэм убил бы тебя, если бы увидел твой подлый удар.

— Но Грэма здесь нет, а ты вообще должен находиться в деревне.

— А кто подбил тебе глаз? — спросил черноволосый, разглядывая Маркуса.

— Вряд ли это можно назвать достойным поединком. Я боксировал со сводником в Уайтчепеле.

— Тэк-с, тэк-с, Маркус. Раньше у тебя был более изысканный вкус.

— Я искал там кое-какой след, Бирн, — криво усмехнулся он. — Но что же ты? Проходи. По-моему, тебе не повредит чашка чая.

— Сначала я хочу получить разъяснение, за которым пришел. Что за утечка информации? Почему слухи о Сизом Вороне будоражат весь город? — угрюмо вопросил он. В его до этого спокойном тоне прозвучало порицание, черные брови сошлись на переносице.

— Чтобы объяснить это, потребуется не одна чашка чая. — С этими словами Маркус проводил еще одного своего брата, Бирна, в тесный и захламленный кабинет.

Маркус и Бирн составляли одну неразлучную команду еще в далеком детстве. Грэму, их уравновешенному старшему брату, было семь лет, когда Бирн начал подрастать и живо интересоваться всем вокруг, задавая свой тон в общении с родными и слугами. Ему нравилось верховодить. Но его старшему брату это было совсем не по нутру, он не любил, чтобы кто-то оспаривал его право первородства. К тому же Грэм считал Бирна сопляком. Но зато Маркус, который был двумя годами моложе Бирна, накрепко привязался к нему.

Бирн выделялся из всей семьи своей романтической внешностью и тягой к приключениям. Ему повезло родиться с иссиня-черными волосами и пронзительным взглядом холодных синих глаз. Но авантюрное начало соединялось в нем с рассудительностью, граничащей с цинизмом. Он с детства обладал железной волей и умел подчинять людей какой-то своей особой гипнотической силой.

Что касается Маркуса, то он рос горячим и порывистым, всегда готовым отстаивать до хрипоты то, что казалось ему важным. Однако в юности он стал более терпимым и научился относиться снисходительно и даже с юмором ко многим грустным вещам.

Можно предположить, что такая разница характеров и темпераментов должна была бы разъединять братьев. Но они составляли поразительно дружную пару и понимали друг друга без слов. И всегда поддерживали один другого.

Когда Бирн выхлопотал себе офицерский чин, Маркус последовал его примеру. И когда Бирн потянулся к шпионской деятельности, Маркус без колебаний стал его напарником и шифровальщиком. Он собирал и сортировал для него информацию, докладывал о перемещениях его цели и предлагал следующую цель.

Разумеется, эта деятельность не была их частным делом. Оба они были зачислены офицерами семнадцатого полка армии его королевского величества. Вместе с полком они сражались в долине Луары, а потом, перейдя Пиренеи, оказались в Испании. И там, в Испании, Маркус и Бирн перехватили первую вражескую депешу.

Это не составило большой сложности: лазутчиком оказался испанский мальчишка, слонявшийся по деревне. Но однажды в трактире Маркус с Бирном заметили, как, с опаской озираясь по сторонам, он прихватил со стола грязный клочок бумаги. Братья решили проследить за ним.

Бирн прокрался в полуразрушенный дом вслед за мальчишкой и вернулся с перехваченным листком, а заодно и с информацией обо всех обитателях дома. Его иссиня-черные волосы и сносное испанское произношение помогали ему не раз сойти за своего. Но именно Маркус преуспел в расшифровке перехваченной информации. Тот грязный листок помог спасти от уничтожения их полк.

Когда слух об их подвигах дошел до Уайтхолла, они были зачислены в военную разведку. Внешне все оставалось как прежде: они продолжали служить в полку, но это было лишь прикрытием их шпионской деятельности.

Бирн пропадал в окрестных деревнях неделями, мимикрируя под местного жителя и охотясь за каждым словом и фактом. Его испанский становился все более свободным, а его французский и раньше был безупречным. Он добывал обрывки информации, которые Маркус потом сопоставлял и разгадывал. Постепенно роли между ними распределились предельно точно: Бирн — человек действия, Маркус — голова, мыслитель. Псевдоним Сизый Ворон больше подходил Бирну, но принадлежал скорее им обоим. Но как и когда он стал достоянием общества — это отдельная история.

Маркус был отозван в Лондон зимой 1812 года на несколько недель для восстановления после полученного ранения. Однажды, когда он уже не знал, куда себя девать от скуки в доме Грэма и его новобрачной Марии, его вызвали в Военный департамент и потребовали, чтобы он написал рапорт обо всех операциях его и Бирна, о взаимоотношениях с местным населением. Департаменту требовались последние сведения о положении дел и настроениях на континенте. Не желая раскрывать свое имя и имя брата, Маркус поставил подпись: «Сизый Ворон», что как-то перекликалось с внешностью брата. Однако вышло так, что документ, читавшийся скорее как авантюрное сочинение, выпорхнул из стен военного ведомства.