Мироход (Том II) (СИ) - Качанов Андрей

— Святой. — Ответ прозвучал абсолютно спокойным и безразличным голосом. Если бы не царившее вокруг безумие — можно было бы решить, что я просто подсказываю мужчине как пройти в библиотеку.

— Какой к черту святой?! — Взревел старикан, выпуская странные приспособления из рук и начиная творить очередное колдунство.

Все его планы рассыпались прахом, как только меч, совершенно не ощущая сопротивления магического поля, пронзил его горло. Удивление, неверие в происходящее, обреченность, бессильная злость… Все это читалось в его глазах, покуда легкие наполнялись хлещущей кровью и жизнь медленно покидала тело. И вся эта эмоциональная палитра резко сменилась ужасом, как только его слуха достигли слетевшие с моих уст слова приказа.

— Бригадир, забери его душу. — По лезвию клинка, все еще пронзающего старика, пробежали едва заметные всполохи.

Глава 69. «Кровь, кишки, распил Дорасила»

Где-то на фоне раздался рев очередного фаербола, закончившийся оглушительным взрывом, от которого даже пыль, зависшую в воздухе, сдуло.

— Защищайте советника! — Раздался крик, едва различимый за треском зарождающихся пожаров и осыпающихся, от невиданных ранее издевательств, стен.

Старик, сраженный мечом, рухнул подобно мешку с картошкой, едва угасла последняя искра на моем клинке. Его безвольное тело, облаченное в рваные, но явно не дешевые одеяния, продолжало исторгать из себя кровь, хоть и не так же резво, как при жизни. Стоило лишь задержать взгляд на маленькой алой лужице, постепенно впитывающейся меж булыжников мостовой, как меня озарила внезапная мысль. Его кровь не такая, как у прочих нападавших.

— Игни! Игни Пульвис! — Раздался крик откуда-то из-за спины, от чего меня внезапно пробрала дрожь по всему телу и странное наваждение, замедлявшее время, исчезло.

К горлу резко подступил ком, грозивший явить свету остатки недавней трапезы. Тело стало тяжелым и непослушным, а ватные ноги, лишь по причине природного упрямства, не повалили меня наземь, подле врага. Пришлось даже использовать меч в качестве трости, на что он отозвался возмущенным звяканьем.

— Игни! — Повторился крик, более настойчивый.

Обернувшись, наблюдаю за резким изменением ситуации. В ряды моих друзей влилось пополнение, в виде пятерых вооруженных мужчин, носящих одинаковые и явно уставшие кирасы. Выстроившись кругом, они напряженно озирались, высматривая новые угрозы. Но обезлюдившая улица, усыпанная тлеющими телами, источающими мерзкий запах горелых волос, не спешила открывать свои тайны.

Реймс, все так же окруженный пузырем, пытался привлечь мое внимание и махал рукой. Интересно, от чего это он так беспокоится? Мы же победили, вроде… Взгляд вычленяет из общей картины тело одного из хранителей, от чего память вываливает наружу все произошедшее за эти минуты, благоразумно спрятанное «в архив» на время сражения.

— Сиви! — Пропустившее удар сердце вновь начинает бешено колотиться.

Ускорив шаг, добираюсь до импровизированного оцепления. Груни все так же лежит на земле, хоть и подает признаки жизни. На щеке видна тонкая дорожка уже подсохшей крови, берущая начала из ушной раковины. Хайнц, оказавшийся менее восприимчивым к женским воплям, продолжает исцелять брата, уложив его голову к себе на колени. Мавер, младший из хранителей, сидит на земле, обхватив колени руками. Взгляд его пуст и устремлен в бесконечность, словно пронзая саму ткань реальности, тогда как тело медленно качается взад-вперед, подобно маятнику.

Искомый человек оказался на том же месте, где я видел её в последний раз. Сиви лежала на земле и все так же, широко распахнутыми глазами, смотрела на небо, что-то беззвучно шепча губами. Тело, напряженное и вытянутое подобно струне, практически не двигалось даже в момент вдоха, что могло обозначать сильную боль от любого движения.

— Сиви, радость моя. — Я опустился подле девушки на колени, уложив меч рядом. — Ты слышишь меня?

Девушка перевела встретилась со мной взглядом и медленно моргнула, давая положительный ответ. Как и думал, любая попытка выдавить из себя хоть слово — подобна муке.

— Постарайся не шевелиться, я тебя обязательно вытащу. Просто доверься, хорошо? — Улыбаюсь девушке и получаю еще одно обозначенное глазами согласие.

Стянув с себя куртку, очень аккуратно подкладываю её под приподнятую поясницу. Сколь бы сильна не была воительница — потеря крови рано или поздно возьмет свое. Лучше зафиксировать её сейчас, давая возможность хоть немного расслабиться.

— Опусти спину, должно стать полегче. — Девушка вновь согласно моргает и слегка расслабляется. Лицо искажает гримаса боли.

— Реймс. — Оборачиваюсь к советнику, продолжающему мониторить окрестности на наличие потенциального врага. — Можешь её стабилизировать?

— До Дитриха не донесем? — Советник даже не удостоил меня взглядом, продолжая оглядывать улицу и поддерживать над ладонями маленькие огненные сферы.

— Никаких шансов. — Не уверен, что это правда. Да и пациент меня слышит прекрасно, но выбора нет. — Нужно стабилизировать и убираться отсюда, пока не задохнулись.

Бросив взгляд на один из домов, подожжённый стариком и уже активно делящийся теплом с ближайшими строениями, Реймс кивнул и развеял сферы.

— Хайнц? — Советник окрикнул родича. — Груни?

— В порядке. Донесем. — Отозвался дворянин, облегченно вздохнув и прекратив исцеление.

— Мавер? — Сделав пару шагов в нашу сторону, Реймс окликнул хранителя, но тот оставался безучастным к происходящему, блуждая в глубинах собственного разума.

Не смотря на полный сожаления взгляд, правитель местных земель более не удостоил выбывшую единицу вниманием. Присев рядом, он начал бубнить под нос уже знакомые мотивы, от чего глаза и ладони начали слегка светиться. Нечто подобное я видел в операционной Дитриха, когда он проводил первичный осмотр пациентов.

— Задеты органы. — Огласил свой вердикт советник, спустя несколько десятков томительных секунд. — Кровотечение остановлю, но предмет извлекать нельзя, иначе не донесем.

— Придется потерпеть, родная. — Касаюсь ладонью щеки девушки, приободряя её. — Ты только держись, ладно? Нам с тобой еще путешествовать вместе. Ты ведь не оставишь меня одного? Я ведь только и делаю, что в неприятности влипаю.

— Не расскажешь мне, что произошло в конце боя?

Будучи человеком не глупым, Реймс явно намеревался выудить информацию о моем довольно… Необычном поведении… Да и разве можно выбрать момент лучше? Сейчас от его действий зависела жизнь дорогого мне человека. А действия — зависели от честности и прямоты моего ответа.

— Мрачная решимость. — Ответил я, тщательно вспоминая нахлынувшие ощущения и эмоции. Что конкретно это значит? Сам понятия не имею, но иначе описать просто не способен.

— А если без красивых слов и по делу? — Минутка напускного пафоса оценена не была.

— Семейная особенность. Когда теряем близкого человека — забываем обо всем на свете, видя только виновного. Точнее объяснить не могу… — Признаваться в том, что я сам для себя загадка — не лучшее решение. А так может хоть на «семейные тайны» все спишу.

— Ладно, допустим. Но как ты объяснишь уклонение от двух огненных шаров, выпущенных почти в упор? — Советник явно терял терпение, оставаясь недовольным моими ответами.

— Чудом. — Честно признался я, пожимая плечами и принимая вид невинного котенка с большими глазами.

— И магический барьер пробил чудом? Мечом? Без замаха? — Скептицизм в голосе был на столько концентрированным, что хоть водой разбавляй.

И вот что мне ему на это ответить? «Извини, друже. Я первый раз такой приход поймал и ни в чем не уверен.»? Или «Император завещал нам пафос, как величайшее оружие человечества. Вот я и превозмогал.»? Готов поспорить, что советник, закончив лечение, поднимется на ноги и своими руками меня придушит. Нет, тут надо придумать что-то… Интересное. И чем абсурднее звучащее — тем лучше.

— Когда я смог приблизиться к старику, он на столько растерялся, что едва не утратил контроль над сферой. Вывести его из себя труда не составило, вот я и пробил барьер точным выпадом в самом тонком его месте.