Вы найдете это в библиотеке - Аояма Митико

Изящная, с черными глазами. Напоминает белку. Я даже позавидовал, что при такой симпатичной внешности у нее еще и имя милое.

Библиотека… Значит, тут все бесплатно. Кто угодно может сюда войти.

Не успел я сделать и шага, как Саюри-тян посмотрела на меня. От неожиданности я остановился.

— Здравствуйте!

Какая у нее приветливая улыбка. Я поспешно поздоровался и вошел в библиотеку.

Атмосфера совсем не такая, как в книжных магазинах с новыми книгами. Ощущение, будто здесь время остановилось. Помещение гораздо меньше, чем в районной библиотеке. Окруженный стеллажами с книгами, чувствуешь какую-то ностальгию.

Я огляделся по сторонам. А затем решительно заговорил с Саюри-тян:

— Извините, а манга у вас есть?

Саюри-тян улыбнулась:

— Есть. Правда немного.

Я так давно не разговаривал с девушками. И был рад, что она вежливо отвечает на вопросы, поэтому даже немного осмелел.

— Вам нравится «21 Эмон»?

— «21 Эмон»?

— Ну да, Фудзики Фудзио.

Саюри выглядела чуть растерянно, а затем с улыбкой ответила:

— Я знаю «Дораэмона»…

Теперь уже настала моя очередь растеряться, мне стало грустно, и я поспешно задал следующий вопрос:

— Там на фермерском базаре женщины сказали, что это вы сделали Монга.

Саюри-тян понимающе кивнула.

— Это ведь маскот, которого очень любит Мурои-сан. Но сделала не я, а библиотекарь Комати-сан. Она в том углу, где написано «Справочная». Я думаю, она порекомендует вам что-нибудь интересное из манги.

В душе что-то опять ёкнуло. Вот оно что, кроме нее здесь еще есть сотрудники.

Из-за стопки книг я сразу и не заметил, но теперь у девушки с хвостиком разглядел бейдж с именем: «Нодзоми Моринага».

Я опять был в предвкушении новой встречи. За ширмой, которая служит и доской объявлений, судя по всему, располагается справочная.

Заглянув за ширму, я так удивился, что мое сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди.

Я еле сдержал возглас и быстро развернулся.

Там не было девушки, которую можно было бы назвать Саюри-тян, вместо нее за стойкой, занимая собой все пространство, сидела огромная женщина с недобрым выражением лица.

Вернувшись к входу, я переспросил у Нодзоми:

— Вы уверены, что она там? Там только кто-то, похожий на панду Гэнма Саотомэ.

— А кто это?

— «Ранма ½»[1].

— Там человек превращается в панду? Какая прелесть.

Да нет же, там панда просто огромная, не слишком дружелюбная и даже страшная. Я подумал об этом про себя, но ничего объяснять не стал и спросил:

— Там и правда Комати-сан? Которая делает мягкие игрушки.

— Да. У нее здорово получается.

Вот как, значит.

Я был совершенно уверен, что это молодая девушка, поэтому и удивился. А если панда Гэнма Саотомэ сделала Монгу, так оно, может, и интереснее. Вероятно, мне даже удастся с ней поговорить.

— Вы можете оставить свои вещи здесь, пока общаетесь с Комати-сан.

Нодзоми протянула руку. Не в силах сопротивляться ее улыбке, я отдал ей сумку с покупками и гигантскую редьку. И снова отправился в справочную. Приглядевшись, я обнаружил на груди у женщины бейдж с именем: «Саюри Комати». Комати чем-то сосредоточенно занималась. Подойдя ближе, я понял, что она опять делает какую-то маленькую мягкую игрушку.

На прямоугольном коврике-губке она протыкала круглый шарик из шерсти длинной иглой. Именно так это делается?

Вдруг Комати остановилась и взглянула на меня. Когда наши глаза встретились, я испугался.

— Вы что-то искали?

Она заговорила. В этом не было ничего удивительного, но я все же удивился. Ведь панда Гэнма Саотомэ не разговаривает.

Что я ищу? Когда она спросила об этом низким глубоким голосом, у меня в душе сразу же что-то откликнулось на ее слова. От неожиданности я почувствовал, как на глаза навернулись слезы.

Я ищу… Да, я ищу…

Черт, ладошкой я протер щеку. Чего я реву-то?

Все с тем же выражением лица Комати вновь опустила глаза и продолжила протыкать шарик иглой.

— Румико Такахаси неплохо пишет.

— Что?

Она про автора «Ранма ½». Я думал, что сказал вполголоса, а она все же это услышала. Я ведь назвал ее Гэнма Саотомэ; наверное, она расстроилась.

— «Эти несносные инопланетяне» и «Доходный дом Иккоку» мне нравятся, но больше всего я люблю «Русалочий цикл».

— И я! И я!

Мы некоторое время беседовали о том, кому какая манга нравится.

«Дрейфующая школа» Кадзуо Умэдзу, «Мастер Китон» Урасавы Наоки, «Император страны Восходящего солнца» Рёко Ямагиси…

Какую бы мангу я ни называл, Комати о ней знала. Она была не слишком разговорчива, но, не выпуская рукоделия из рук, каждый раз давала меткий комментарий, чему я был несказанно рад.

Комати открыла оранжевую коробку, которая лежала у нее под рукой. Всем известное печенье Honey Dome кондитерской компании «Курэмиядо» в коробке с дизайном в виде шестиугольников и белых цветов. Вкусное печенье, его часто выставляли на стол, когда собирались наши родственники. Бабушка всегда про него говорила: «Мягкое и вкусное».

Сначала я подумал, что она собирается угостить меня, но, оказывается, внутри коробки Комати хранила инструменты для рукоделия. Вторая жизнь коробки. После того как библиотекарь воткнула иголку в игольницу и закрыла крышку, она посмотрела на меня.

— Вы такой молодой, а знаете классические произведения…

— Дядя управлял манга-кафе. В младших классах я часто туда ходил.

Хотя это и называлось манга-кафе, оно совершенно отличалось от современных интернет-кафе. Это было обычное заведение, в котором просто было много манги. В те времена подобные заведения были не редкостью. Там не было индивидуальных кабинок, как принято сейчас, посетители сидели за столиками, заказывали напитки и читали мангу сколько хотели.

Когда я учился во втором классе, мама устроилась на работу. Приходя из школы, я сразу же садился на велик и через двадцать минут уже был в манга-кафе «Китами». Им управляли младший брат моей мамы вместе с женой. Дядя с тетей не брали с меня денег (подозреваю, что мама потом платила), угощали соком и разрешали делать что хочу. Я запоем читал мангу, которой были плотно заставлены полки, и ждал, пока мама придет с работы.

Так-то я с ними и встретился. С многочисленными «друзьями» со страниц манги. Я пытался копировать картинки, придумывал сам и постепенно полюбил рисование. Решив изучать иллюстрацию, после окончания старших классов поступил в школу дизайна.

Но с трудоустройством у меня не вышло. Мне было никак не получить места иллюстратора, и при этом я абсолютно не понимал, как мне найти другую работу. Кроме рисования, у меня не было никаких навыков, да и мои творческие способности оказались средними. И раз уж мне было не устроиться художником, то, разумеется, и другую работу найти я не мог.

У меня не было постоянной должности, перебивался временными заработками, но долго на одном месте не задерживался. А сейчас я просто сижу дома.

— Мангаки — невероятные люди. Я занимался в школе дизайна, думая, что рисовать — это здорово. Но потом понял, что найти работу иллюстратора для меня невозможно…

Вот так неумело я оправдывался теперь за то, что безработный. Комати наклонила голову, в шее при этом что-то хрустнуло.

— Почему вы решили, что это невозможно?

— Так ведь лишь небольшая группа избранных художников может себя прокормить. И это относится не только к рисованию; наверное, на сто человек всего один занимается на работе любимым делом.

Комати покрутила головой, а затем выставила указательный палец.

— Давайте-ка проведем урок арифметики.

— Что?

— Если каждый сотый, выходит, что это одна сотая часть, иначе говоря — один процент.

— Выходит, так.

— Но человек сам занимается тем, чем ему хочется. Получается, что на одного человека приходится единица. Иными словами, один на один, выходит — сто процентов.

— Что?

— Я о возможности что-либо делать. У одного человека сто процентов возможностей заниматься любимым делом.