Колдун и Сыскарь - Алексей Евтушенко

Взять этого частного детектива. Андрея Сыскарёва по кличке Сыскарь.

Чья машина только что миновала автобус по встречной полосе, направляясь, знамо дело, в Кержачи (вот для этого ему и требовалось место у окна, слева по ходу движения — убедиться).

Не занеси двух этих друзей-товарищей в село, ему, Григорию, было бы, наверное, проще. Но зато не так интересно. Повторим, никакого принуждения. Андрей с Иваном сами влюбились в Светлану (в его Светлану!)? Сами. Сами попёрлись в полнолуние ловить на чужой ферме человека или зверя? Сами. Да, он мог пощадить Ивана, и тот остался бы жить. Но с какой стати? В конце концов, Григорий тоже сильно рисковал, получить в брюхо пулю — то ещё удовольствие. Пусть и не серебряную. Чистая самозащита, ничего личного. То есть, понятно, что как раз сплошное личное, но, повторим, никто не заставлял их устраивать на него засаду. А вот то, что Григорий знал об этом их намерении — другое дело. На то он и ведун, чтобы ведать, знать. И о том, что Иван умрёт, он тоже знал (хе-хе, никто ещё не выживал после его особого укуса).

Да, пришлось немного поработать, чтобы на расстоянии и незримо окончательно убедить родителей Ивана в необходимости похорон сына на кладбище по нормальному православному обряду (из всего можно извлечь пользу, даже из ненавистного христианства). Но они и сами были готовы принять такое решение. Он лишь чуть-чуть подтолкнул. И ещё совсем немножко Андрея, когда внушил ему мысль о том, что в гроб другу нужно положить две бутылки вина. Но, опять же, тут частный сыщик сам виноват, он его в гости не звал. Хотя и знал, что тот зайдёт. И о том, что буквально на следующий день после похорон друга Сыскарь отправится в Кержачи, знал тоже. Любовь же, куда он денется. И любви этой всячески мешать Григорий тоже не собирался. Зачем? Пусть милуются до времени, недолго осталось. Так даже лучше — покладистей станет, когда поймёт, что её рыцарь на поверку оказался обычным… Но — нет. Об этом ещё рано думать. Наслаждаться победой до того, как она свершилась, не в его правилах. Сначала нужно сделать дело. И на этот раз самое настоящее колдовское. Недоступное тем, кто называет себя магами в это забавное время, насквозь пропитанное технологиями и пресловутыми достижениями науки — костылями для тех, кто давно приучился жевать то, что ему дают. Да и абсолютному большинству из ведунов прошлого недоступное тоже. Потому что у мёртвых нет страстных желаний и слабостей. Их нельзя незаметно направить, их можно только заколдовать. Ну и всё остальное требует вмешательства. И для того, чтобы оно прошло так, как нужно, ему потребуются все его силы и умение. Без остатка. Хватит ли? Должно хватить. Он уже совершал подобное. Да, будем откровенны, этого не сделать без помощи того, чья тёмная мощь неизмерима. Ну и что? Та встреча, сотни лет назад, в священной роще Велеса была задумана не им, Григорием, носящем тогда другое имя — Самовит. И была она неизбежна. Использовали ли его так же, как он тысячи раз использовал людей ради достижения своих целей? Разумеется, использовали. В этом не может быть ни малейших сомнений. Но в том-то и дело, что в данном случае цели совпадали. А значит, всё случилось именно так, как и должно было случиться.

Григорий откинулся в мягком удобном сиденье, прикрыл глаза. И снова увидел это молочно-бледное, гладко выбритое, очень молодое и в то же время каким-то непостижимым образом старое лицо искушённого в желаниях и страстях юноши с необычно цвета пронзительно-жёлтыми глазами…

Какое-то время незнакомец молчит. Самовит тоже не открывает рот, ждёт.

— Зови меня Бафомет, — негромко произносит желтоглазый.

— Бафомет, — повторяет Самовит. — Первый раз слышу такое имя. Откуда ты?

И снова лай, похожий на смех или смех, напоминающий лай.

— Издалека. И в то же время это место совсем рядом. Как такое может быть, верно?

— Ну отчего же, — говорит Самовит. — Многие явления и вещи обладают подобным свойством.

— Рад, что ты образован. Это поможет.

— Чему?

— Нашему общему делу.

— У нас уже общее дело? — Самовит позволяет себе усмешку.

— Пока нет. Но скоро.

— И как скоро?

— Думаю, начнём мы его прямо сегодня. А закончим… Это будет от тебя зависеть. Потому что делать его будешь ты. Моя задача — лишь обеспечить тебе всё необходимое. Например, здоровье, силу и, — он покосился на Самовита жёлтым глазом и широко ухмыльнулся, — очень долгую жизнь. Такую долгую, что ты и представить не можешь.

— Я постараюсь, — обещает Самовит.

— Тысяча лет устроит? Для начала. Если не успеешь, добавлю ещё две-три сотни.

— Неплохо, — теперь Самовит уже смеётся в открытую. — Отчего же сразу не бессмертие?

— А зачем оно тебе? — удивляется Бафомет. — Стоит подумать, как следует, и ты сам поймёшь, что бессмертие — это самое страшное наказание для человека, которое только возможно. Я не собираюсь тебя наказывать. Наоборот.

Его рука опять, словно в кошмарном сне, вытягивается, вытягивается, берёт палочку с муравейника и возвращается в нормальное состояние. Теперь Самовит может разглядеть татуировку. Это три слова на латыни. Solve et Coagula. Растворяй и сгущай. Так-так…

— Будешь? — спрашивает Бафомет, демонстрируя палочку, на которой сидит с десяток муравьёв. — Готов поделиться. Половина тебе, половина мне.

Самовит отрицательно качает головой.

— Как хочешь. — Он обсасывает палочку со всех сторон. Вместе с муравьями. Глотает, жмурится от удовольствия. — Люблю кисленькое, — сообщает и отбрасывает палочку в сторону. — Это будет трудное дело, не скрою, — говорит он дальше. — Но и награда велика, согласись. Зоряна ведь не хочет идти за тебя замуж, так?

От неожиданности Самовит вздрагивает.

— Кто ты? — спрашивает он глухо, хотя уже знает ответ.

— Правильно догадался! — радостно восклицает Бафомет. — Молодец. Не зря мой выбор пал на тебя. А ведь были и другие кандидаты… Так что можешь гордиться. Ты — лучший. Кстати, кроме всего прочего, я властитель любой магии и покровитель всяческих колдунов и ведунов. Значит, и твой покровитель. Даже в первую очередь твой, потому что ты — мой избранник. Можно сказать, я твой друг. Пока ты в этом сомневаешься, понимаю. Но, поверь, не так уж много времени пройдёт, и ты убедишься, что лучшего друга, чем я, у тебя никогда не было и не будет.

— Друзья бескорыстны, — говорит Самовит.

— А разве я сказал, что мне от тебя что-то нужно? — искренне удивляется Бафомет. — Суть в том, что у нас с тобой, друг Самовит, есть общий враг. И победа над ним нужна тебе точно так же, как и мне. А может, и в большей степени. Скажи, тебя устраивает появление в твоей стране нового бога и его служителей?