Осколки наших грез - Кэрри Прай

задыхаюсь я, когда его руки крепко сжимаются на бёдрах. Кончик носа утыкается в шею, прерывистое дыхание прожигает кожу, тело немеет, а непоседливая душа зайцем рвётся наружу.

Меня сводят с ума его ласки. Его аромат. Его сила. Его вкус.

В порыве страсти кусаю губы, наблюдая за победной ухмылкой, отчасти дьявольской. Мне это нравится. Вспыхнувшие чувства опьяняют и в то же время возносят на вершину счастья. Ещё немного.

Я вонзаюсь ногтями в рельефные плечи, хочу воскликнуть о своей любви, но не могу произнести ни слова. Ещё секунда, и я растворюсь в нём без остатка…

– Доброе утро, детка, – пожелание Александры выдернуло меня из сладкого сновидения. –  Я подумала, что тебе приснился кошмар. Ты так ворочалась.

Оторвав голову от подушки, я почувствовала жар во всём теле. Щёки тут же стали пунцовыми. Хотелось пропасть от стыда.

– Мне частно снится всякая ерунда, – хрипло солгала я. – Нужно перестать есть вредное и больше гулять. «И больше никогда не влюбляться в сексуальных парней», – последнее осталось колотиться в мыслях.

– Ох, ты права. Нас всегда тянет к вредному, запрещённому и неправильному. Такое непокорное человеческое любопытство.

– И огромная глупость.

Александра принялась укладывать стиранное бельё по шкафам. Уже с утра укладка матери терпела крах, ибо та занималась уборкой и прочими обязанностями. Хрупкая женщина в одиночку «воевала» с огромным домом.

– А где ваш сильный помощник? – с издёвкой спросила я, подразумевая Матвея. – Или тёмному принцу негоже браться за швабру?

– Разве ты не знаешь? – моргнула Александра, обернувшись. – Он собрал вещи и уехал на экспедицию. Лес, горы, вершины, какой-то палаточный лагерь…

Что, простите?! Палаточный лагерь?! Что за бред?!

–… вернётся через месяц, полтора. Думаю, это к лучшему. Ещё одно лето беспробудных гулянок я не перенесу. К тому же, парни поддержали его идею и совсем скоро к нему присоединяться. Ты могла бы поехать с ними, развеяться.

На мгновение я представила «фантастическую четвёрку» в болотниках, москитных кепках, портках и была готова рассмеяться. Однако сейчас сарказм был неуместен. За невинной ложью Матвея стояло что-то крайне серьёзное.

Вот чёрт!

– Простите, но мне срочно нужно домой, – резко подорвалась я и выбежала из комнаты. – Спасибо, что приняли. Я никогда этого не забуду.

– Что за спешка? Детка, а как же завтрак? Снежана!

* * *

Наполированный автомобиль отца сверкал на солнце подобно драгоценному камню – старания Матвея не прошли даром. Новые подвески совсем не отличались от старых, а гладкий капот походил на зеркало. Вот только отражало оно девушку, что с лёгкостью смешается в толпе уличных бродяг.

Зайдя в дом, я наткнулась на отца, который нервно листал газету. Альберт подпрыгнул со стула, когда заметил меня на пороге в неприглядном одеянии. Даже на расстоянии я слышала хруст его челюсти.

– Где Авдей? Он дома? – беззаботно спросила я, открыв холодильник. Взяла авокадо, огурец, лайм и принялась делать смузи, ожидая громкий скандал.

– Где тебя черти носили?! – его крик пробил лопатки. – Ты хотя бы о матери подумала?! Она места себе не находила! В тебе нет ничего святого!

Блендер лишь частично заглушил его истерику.

– Если ты вздумала позорить нашу семью, то я не позволю этого! Больше из дома ни ногой! Вот увидишь, отправлю в Германию и глазом не моргну! Совсем ошалела девка! Никого не уважает!

Куски овощей и фруктов превратились в однородную смесь. Дрожащей рукой и я наполнила стакан до краёв.

– Ты только посмотри, как ты выглядишь! Позор! Срам! По койкам кувыркалась?!  Никогда бы не подумал, что воспитаю мерзкую шлюху!

Развернувшись, я разбила стакан о голову отца. Старик рухнул на пол и в ужасе округлил глаза. По его лицу стекала зелёная смесь, разбавленная алыми ручейками.

Мне пришлось перебороть себя и нагнуться жалкому подобию мужчины.

– Я всего лишь спросила, где мой брат, и только, – улыбнувшись, прошептала я. – Разве я многого от тебя хочу, папочка?

Альберт глотал воздух, как выброшенная на берег рыба. Уверена, он был готов меня убить и сотый раз пожалел о моём появлении на свет.

– Ты пачкаешь пол, старичок. Уберись, иначе мама места себе не найдёт.

Наградив его презрением, я неспешно пошагала в свою комнату.

* * *

– Где ты? – спросила настойчиво, когда братец удосужился взять трубку. – Проклятье, я тебе весь день ищу! Где тебя носит?

Таксист тем временем устало вилял по посёлку, так и не услышав конечного адреса. Мне пришлось отдать все карманные, чтобы оплатить его услуги.

– Всё в порядке, сестрёнка, – весело ответил Авдей. Мне хватило секунды, чтобы уловить хмельные нотки в его голосе. – Мы с парнями отлично проводим время. Играем, пьём, развлекаемся… Как же я люблю этих ребят!

– Прекрасно, – сухо ответила я. – Матвей с вами?

– Какой, к чёрту, Матвей? Он умер для нас. Нет его больше… Лучше о себе расскажи, как сама? Уже комфортнее на лавке запасных?

Я закатила глаза.

– Не смешно, придурок. Сейчас я приеду и лично тебе обо всём поведаю.

– Как скажешь. Захвати чипсов и презики.

В трубке послышались короткие гудки. Проследив геолокацию, я поделилась координатами с водителем. Впрочем, догадаться было легче: вся та же компания, всё тот же сомнительный бар и минимум принципов – они себе не изменяли.

Оказавшись в душном помещении, я прошла к уже знакомому столику. На сей раз мужскую компанию разбавляла пара полуголых девиц. Давид лениво глотал виски, позволяя делать себе массаж, а Назар прикинулся Сантой ,«наверняка» усадив девушку себе на колени ради самых благочестивых целей. Лишь пьяный Авдей развалился на кресле в полном одиночестве, что не мешало ему быть невероятно счастливым.

– Как же прекрасна эта жизнь, не так ли? – отметилась я, сев за стол. – Порой я жалею, что не родилась парнем. Никаких забот. Одна лишь грязь.

Мне пришлось узреть лицо, смутно походящее на братское.

– Ты купила резину? – невнятно спросил Авдей.

– Зачем? Здесь и так достаточно контрацептивов. Их как минимум трое.

Заметно напрягшись, Сотниковы взглядом попросили дам удалиться.

Ох, это так по-царски…

Один ничтожный вдох, и рука Назара накрыла мою.

– Как же так, любимая? Я бы почистил зубы, зная, что ты придёшь.

– Искупайся в белизне, милый. И наждачкой протри член. А после полезай в печь, иначе тебя не очистить.

– Сдаётся