Шаманизм - Виктор Михайлович Михайловский

на восьмое, девятое небо и т. д Чем сильнее кам, тем дальше проникает он в небесные пространства: есть такие, которые могут долетать до десятого, одиннадцатого и двенадцатого и даже выше, но их немного. Достигнув предела своей силы и остановившись, кам обращается, опустив бубен, тихо ударяя колотушкой, со смиренной призывной молитвой к самому Юльгену:

Повелитель, к которому ведут три лестницы,

Бай-Юльген, владелец трех стад,

Голубой склон, который появился,

Голубое небо, которое показывается.

Голубая туча, которая проносится,

Голубое небо недостижимое,

На года пути удаленное место с водой,

Отец Юльген, трижды возвышенный,

Которого избегает острие секиры месяца,

Который пользуется копытом лошади.

Ты создал, Юльген, всех людей,

Которые, шумя, нас окружают,

Ты, Юльген, снабдил нас всем скотом,

Не предай нас бедствию!

Дозволь нам противиться злому!

Не указывай нас Кермесу

(дух зла, сопровождающий человека),

Не предавай нас в его руки!

Ты к звездному небу

Тысячу, тысячу раз обращенный,

Не осуди моих грехов!

От Юльгена шаман узнает о благосклонном принятии или же непринятии жертвы и получает самые верные откровения насчет погоды и неурожая, а также собирает сведения о жертвах, ожидаемых этим божеством. Тут при случае шаман указывает на соседа, обязанного доставить жертву, и даже помечает масть и наружный вид жертвенного животного; в этом случае, замечает г-н Радлов, интерес кама играет не последнюю роль. После беседы с Юльгеном экстаз заклинателя доходит до высшей степени напряжения, он падает, совершенно истомленный. Тогда Баштуткан подходит к нему, берет из его рук бубен и колотушку. Шаман совершенно затихает и не двигается ни одним членом. Немного погодя, среди общего молчания в юрте, шаман как бы пробуждается, протирает глаза, потягивается, выжимает рубашку, пропитанную потом, и как будто после долгого отсутствия здоровается со всеми присутствующими.

Иногда великим заклинанием празднество заканчивается, но чаще, особенно у более богатых, праздник продолжается еще один день и состоит в возлияниях божествам и пиршестве, на котором истребляются громадные количества кумыса и других крепких напитков[305].

Сокращенное здесь описание странствований и заклинаний алтайского шамана, изложенное подробно г-ном Радловым, является самым обширным и цельным произведением фантазии сибирских шаманистов и, следовательно, для сравнительно этнографических исследований имеет большую цену.

Шаман, как посредник в сношениях с миром духов, во время своих действий должен наружными знаками в большей или меньшей степени отличаться от остальных людей. Самыми важными принадлежностями камского или шаманского звания могут считаться бубен с колотушкой и различные части шаманской одежды. Бубен встречается почти у всех племен Сибири, имеющих шаманов; кроме силы вызывать духов он имеет чудесную силу носить шамана. Г-н Потанин останавливается подробно на изучении шаманских бубнов у алтайцев и приводит для сравнения также бубны других сибирских инородцев. Все бубны, виденные г-ном Потаниным, имели круглую форму; у черневых татар, по словам г-на Ядринцева, все бубны овальные. Бубен состоит из обода в ладонь шириною, обтянутого с одной стороны кожей; в полости бубна укреплены две поперечины: вертикальная деревянная и горизонтальная железная. Деревянная поперечина у алтайцев называется бар; у других племен она носит иные наименования. Бар имеет вид стержня, расширяющегося на конце вверху (расширение имеет подобие человеческой головы), а внизу образует развилок, напоминающий ноги. На верхней части даже намечены глаза, нос, губы и подбородок. Железная поперечина у алтайцев называется криш («тетива»); это железный прут, на котором железные погремушки, по-алтайски кунгру, смотря по званию кама, число кунгру бывает большее или меньшее. Число их указывает на количество чалу, или духов, которыми владеет шаман. Кроме кунгру еще на внутренней стороне бубна, направо и налево от головы бара, прикреплены небольшие саблевидные привески. На наружной стороне обода находятся шишки в боб величиною, а иногда и меньше. На тетиве под бородой бара навязаны связки узких полосок материи, так называемые ялама. На коже бубна, иногда на обеих сторонах, иногда только на внутренней, сделаны красной краской рисунки. По описанию г-на Ядринцева бубны черневых и кумандинских татар представляют различие с алтайскими: вертикальная поперечина не имеет изображения человеческого лица и не что иное, как обыкновенная дощечка. На наружной стороне бубна черневых татар находятся рисунки животных и деревьев. Горизонтальная черта делит ее на две неравных части, в верхней большей изображена дуга, опирающаяся концами в горизонтальную полосу. Внутри нее находятся два дерева, и на каждом из них сидит птица карагуш; левее деревьев представлены два кружка: светлый – солнце и темный – луна. Под горизонтальной полосой изображены лягушки, ящерица и змея; на поперечной полосе и дуге помещены звезды[306]. Один кам дал любопытные объяснения изображений на бубне г-ну Клеменцу.

а) Нижняя часть бубна.

1) Бай-казын (писан белой краской), буквально «богатая береза». Так называются березы, около которых совершаются ежегодные жертвоприношения.

2) Улуг-бай-казын (белой краской). Оба дерева растут в царстве Ильхана.

3) и 4) Ак-бага (белая лягушка), кара-бага (черная лягушка) – слуги Ильхана.

5) Чжиты-ус – какие-то духи о семи гнездах и семи перьях.

б) Чжиты-кыз (семь дев); напускают семь болезней на человека.

7) Ульгере; ему камлают от болезней зубов и ушей.

8) От-имезе – по-русски «мать огня».

б) Верхняя часть бубна.

1) Солбан-ир (кам перевел «заря»).

2) Кюн – солнце.

3) Ике-карагуз – две черных птицы; летают на посылках к шайтанам от шамана.

4) Аба-тюсь (медвежий тюсь).

5) Сугызным-карагат, по переводу кама – «кони Ильхана».

6) Кызыл-ких-хан. Ему камлают, когда отправляются на промысел. Остальные фигуры, писанные белой краской, – звери, за которыми Кызыл-ких-хан охотится[307].

Особенный интерес представляют эти пиктографические изображения на бубнах; они имеют бесспорно близкое отношение к шаманским верованиям и связаны тесно с различными тайнами волшебства шаманов, но, подобно всем пиктографическим знакам, такие рисунки для своего понимания нуждаются в разъяснении со стороны лица, хорошо знакомого с идеями и фактами, на которые они намекают. Пока подобных материалов еще мало и мы должны ограничиваться такими общими объяснениями, что на поверхности бубна изображены миры наземный и подземный, разделенные горизонтальной полосой. Подобное же разделение г-н Потанин отмечает на том остяцком бубне, рисунок которого помещен в его книге[308]. Возможно, большее собрание материалов пиктографических и текстов, вроде изданного О. Вербицким, могло бы пролить свет на этот весьма важный вопрос, а пока все толкования имеют характер гадательный. У бурят бубен стал вытесняться колокольчиком, и г-н Хангалов имел случай видеть бубен только у одного начинающего неопытного шамана. Судя по этому образчику, бурятский бубен имеет размеры и форму решета; на нем натянута конская кожа, скрепленная сзади ремешками;