Месть – блюдо горячее - Николай Свечин

без русских мы продержимся четыре, даже пять месяцев. Наша армия храбрая и хорошо обученная. За эти месяцы неравной борьбы (они понимают, что Двуединая монархия многократно их сильнее) европейские народы оценят наш подвиг и придут на помощь. Майка Русия[45] окажет боевую помощь, а Франция – финансовую. Так и победим.

Лыков-Нефедьев не удержался и спросил:

– Господа, а нам-то для чего нужна эта война? Ведь столько людей погибнет.

Полковники накинулись на штабс-капитана, как коршуны.

– Мы великая держава и обязаны нести свой крест, даже если это будет стоить нам больших жертв! – воскликнул Артамонов.

– Две пощечины от Габсбургов, и безответных! – вторил ему Продан. – Раскатаем австрияков в тонкий лист, хватит их терпеть. Турция рассыпалась, как карточный домик, стоило только тряхнуть. Так же рухнет и Дунайская империя.

– А Проливы?! Как Россия станет развиваться без контроля над ними? – продолжил военный агент.

Павел остановил его:

– Что нам даст контроль над Босфором и Дарданеллами? Одну зависимость мы поменяем на другую, только и всего. Ну, выйдем из бутылки Черного моря. И попадем в бутылку моря Средиземного. Из которого два выхода, а не один, но оба находятся в руках англичан: Гибралтар и Суэцкий канал. Вы думаете, они для нас будут лучше турок?

– А как же, – кивнул Виктор Алексеевич. – Мы с ними в одном военно-политическом блоке. А с османами в разных.

– Мой брат-близнец Николай Лыков-Нефедьев служит по секретной части в Персии. И говорит, что англичане это такие друзья, что после них и врагов не надо.

– Все в прошлом! – отрезал военный агент. – Теперь мы по одну сторону. Закончим войну победоносно – как союзники смогут отказать нам в праве на Проливы? Да никак!

Павел понял, что пора менять тему разговора:

– Хорошо, вам виднее, не буду спорить. Но мне надо сделать анализ возможностей сербской армии. Каким образом? Идти к Гартингу? А он не пошлет меня куда подальше, например в Министерство Войно[46]?

– Туда пошлю вас я, и прямо сейчас, – добродушно заявил Артамонов. – Дам письмо на своем бланке, что вы русский офицер и выполняете официальное поручение начальства. Этого хватит. А начать вам, Павел Алексеевич, следует с майора Танкосича.

– Воислав Танкосич – правая рука Димитриевича-Аписа, – поддержал второй полковник первого. – Необузданный – страх. Вспыльчив как порох. Однажды даже надавал тумаков королевичу Георгию! Майор сейчас одно из главных лиц сербской политики. Познакомьтесь с ним и притритесь, он сообщит вам все необходимые сведения.

– А сам Апис?

– Драгутин Димитриевич скоро пойдет на повышение, – блеснул осведомленностью военный агент. – Он стажировался в германском Большом Генеральном штабе и произведен в подполковники. С нынешней должности начальника штаба кавалерийской дивизии Апис перемещается в начальники Осведомительного отдела сербского генштаба. Отдел, понятное дело, занимается разведкой… Апис – лицо, закрытое для общения. Только если сам захочет с вами познакомиться, а так и не пытайтесь. Человек он, конечно, штучный. В Майской революции три пули в мясо получил – и выжил. Здоровый, как цирковой атлет.

Артамонов окинул взглядом широкие плечи штабс-капитана и пробормотал:

– Если он вас примет, то, возможно, захочет помериться силой. Вы уж того… не очень упирайтесь. Сломает пальцы.

Брюшкин усмехнулся:

– Ему надо встретиться с моим отцом, статским советником Лыковым. Папа объяснит подполковнику, кто из них атлет.

Продан рассмеялся:

– Это точно! Алексей Николаевич Лыков, несмотря на возраст, и сейчас любому богатырю руки оторвет по самые коленки!

Артамонов позвал секретаря и приказал изготовить бумаги для штабс-капитана Лыкова-Нефедьева, чтобы он мог вести дела в Сербии официально. Потом телефонировал секретарю «Народны одбраны» майору Милану Васичу и попросил его организовать встречу Танкосича с русским офицером. После чего пожал Павлу руку и удалился, сказав, что у него срочная встреча с осведомителем.

Маршрутник остался с Проданом. Два разведчика долго разговаривали на профессиональные темы. Игорь Алексеевич обещал гостю передать свои связи. Насчет винтовок и пушек для сербской армии он сказал:

– Смело режьте заявку вдвое. Это они так просят, на авось. Вдруг дадут? Хватит им и половины.

Штабс-капитан лишь покачал головой:

– Они скоро будут воевать, как же мы их бросим?

Вопрос с оружием для сербской армии стоял в полный рост. В январе в королевской семье произошло радостное событие. Дочь короля Петра Елена, вышедшая замуж за русского князя императорской крови Иоанна Константиновича, родила сына Всеволода. В ребенке смешались три августейшие династии: Романовых, Карагеоргиевичей и черногорских Негошей. Брат Елены наследник Александр вдвоем с Пашичем воспользовались этим и приехали в Петербург на крестины новорожденного. На самом деле они прибыли договариваться о ружьях и пушках. Посланник Гартвиг очень хотел присоединиться к ним и помочь убедить военных, но министр иностранных дел Сазонов не разрешил.

Гартвиг, властный, самолюбивый и независимый, частенько игнорировал приказы из Петербурга. И вел в Сербии собственную политику, без согласования с начальством. Николай Генрихович презирал своих коллег и весь состав Певческого моста, ненавидел англичан и симпатизировал немцам. В свое время его турнули из Тегерана именно за англофобию. Теперь начальство решило окоротить строптивого подчиненного. В итоге запрос на вооружение повис в воздухе – дипломаты вместе с водой выплеснули и ребенка… И подсказать правильное решение Сухомлинову должен был заезжий штабс-капитан.

Еще Продан сообщил Павлуке, что порохом с Балкан тянет все сильнее не просто так. В этом велика «заслуга» того же посланника. Гартвиг старается буквально натравить Белград на Вену. Он заявил здешним военным: Сербия покончила с Турцией, теперь очередь за Австро-Венгрией. Генералы считают, что посланник высказывает позицию России, и воинственно выпячивают грудь. А Сазонов, Сухомлинов и сам государь прекрасно знают, что страна к войне не готова. И надеются, что начнется она не завтра и есть еще время для усиления армии.

Игорь Алексеевич махал руками и возбужденно говорил:

– Население Сербии в двенадцать раз меньше, чем Двуединой монархии. В двенадцать! Без нас славяне долго не продержатся. Да, мы хотим сокрушить немцев и стать хозяевами на Балканах. Но нам нужно еще три года. Программа перевооружения рассчитана до семнадцатого, сейчас лишь четырнадцатый. И Гартвиг берет на себя слишком много, задуривая головы местным воеводам. Непременно доложи об этом в Генеральном штабе, когда вернешься.

Затем он понизил голос и рассказал следующее:

– «Черная рука» ведет себя по отношению к законной власти все более беспардонно. Король ничего не может с этим поделать, ведь именно Майская революция возвела его на трон. У наследника, королевича Александра, такой зависимости нет. Есть еще королевич Георгий, старший сын Петра. Он и должен был наследовать трон. Но у Георгия вспыльчивый, нервный характер. Однажды в пылу гнева