Сумеречные воспоминания - Мэгги Шайн

Ее слова привлекли внимание Роланда. Он вошел в спальню, в то время как Тамара подталкивала Джейми и Фредерика прочь из комнаты, отгоняя от них Пандору.

Рианнон намеренно не взглянула на него, продолжая вынимать вещи из чемодана и раскладывать их аккуратными стопками на кровати.

– Никто в ОПР, кроме Кёртиса, не знает о замке, а он рассказал этому Люсьену. Я подслушала их разговор. Он предложил Роджерсу свои услуги в поимке меня в обмен на… определенные привилегии.

– Что еще за привилегии? – не выдержал Роланд.

Рианнон едва удостоила его взглядом.

– Он спросил, может ли Кёртис накачать меня транквилизаторами до полубессознательного состояния, чтобы он смог оставаться со мной наедине так долго, как ему захочется.

Тамара, появившаяся в дверном проеме, громко вскрикнула. Роланд разразился неистовыми проклятиями.

Рианнон покачала головой.

– Люсьен хочет, чтобы я обратила его. Это единственное, для чего я ему нужна. Но я не доставлю ему такого удовольствия.

Роланд встал прямо перед ней.

– Но почему именно ты? Почему он не выбрал кого-либо из нас?

– Он сказал, потому что я самая древняя. Ему нужна высококачественная кровь, Роланд. – В первый раз она обратилась непосредственно к нему. Ее глаза все еще походили на глаза раненого животного, и он снова осознал, как глубоко оскорбил ее чувства.

Эрик положил руку на плечо Рианнон.

– Мы все беспокоимся о тебе, Рианнон. Надеюсь, принимая это во внимание, ты не станешь больше рисковать собой.

Она посмотрела ему прямо в глаза.

– Я не буду прятаться в углу, ожидая, когда они явятся за мной. Это они будут дрожать от страха и сожалеть, что вообще узнали мое имя.

Тамара дотронулась до руки Эрика и кивком указала на дверь. Тот послал другу участливый взгляд, и они удалились. Оставшись наедине с Рианнон, Роланд лишился дара речи.

– Я… э-э-э… я рад, что ты вернулась.

– Я сделала это из-за Тамары. Она беспокоится за Джейми и просит меня остаться, чтобы помочь защитить его.

Он кивнул. Она выдвинула пустой ящик комода.

– Здесь, наверное, пахнет затхлостью. Давно не пользовался этим комодом, – произнес он извиняющимся тоном.

Рианнон вытащила из чемодана небольшой мешочек.

– На этот случай у меня есть кедровая стружка, – ответила она, насыпая немного в ящик. – Ты ничего не сказал о занавесках. Насколько сильно они тебе не понравились?

Он глубоко вздохнул.

– Честно признаться, я рад, что ты убедила меня сменить их. Комната стала… теплее.

– Тогда ты не будешь возражать, что я купила покрывало на постель и несколько подходящих по цвету подушек?

Роланд отрицательно покачал головой.

– Нет, ничуть. – Он почувствовал, как тяжелеют его веки, и достал из пиджака пузырек с восстановительным препаратом Эрика.

Рианнон нахмурилась:

– Возможно, тебе не следует этого делать. Ты выглядишь усталым.

– Рианнон, ты же в действительности не считаешь, что должна что-то доказывать мне, правда? – спросил он, не обратив внимания на ее предупреждение.

– Нет, больше я так не считаю, – ответила она, опуская глаза.

Обреченность, звучащая в ее голосе, больно ранила Роланда. Означало ли это, что она прекращает бесконечно преследовать его? Почему же тогда он чувствует себя так жалко?

Отогнав прочь печаль, он выпил снадобье.

– Вот и хорошо. Тебе никогда не нужно было этого делать, знаешь ли. – Она ничего не сказала, лишь продолжала раскладывать одежду по ящикам комода. – Я никогда не сомневался в твоих способностях, Рианнон. Ты сильная, мужественная и совершенно бесстрашная перед лицом опасности.

Вытащив из кипы ночных рубашек черный пеньюар, она приложила его к себе и нахмурилась.

– Для женщины, ты хочешь сказать?

– Нет, я не это имел в виду. Будучи смертным, я не хотел бы столкнуться с тобой в битве. И будучи бессмертным тоже.

Она повесила пеньюар на спинку стула, и у Роланда пересохло во рту, когда он понял, что она собирается надеть его. В своем воображении он нарисовал ее бледное тело, облаченное в полупрозрачную газовую ткань. Схватив кипу одежды, Рианнон направилась к шкафу и стала развешивать ее на вешалки.

Стоя спиной к нему, она покачала головой.

– Я отказываюсь понимать тебя, Роланд. Если ты не считаешь меня слабой, почему я тебе так не нравлюсь?

– Мне не нравишься не ты, а твои поступки.

Она закончила развешивать одежду и, повернувшись к нему, склонила голову набок.

– Какие поступки?

– Вопиющие. Поступки, сопряженные с риском. Как… как например, пение в таверне.

Рианнон широко улыбнулась, глаза ее засияли.

– Но, Роланд, это было так весело. И ты должен признать, не так уж плохо я пела. – Тут она нахмурилась. – Или, по-твоему, я фальшивила?

Он закрыл глаза. Эта женщина поистине невыносима!

– У тебя ангельский голос.

От его похвалы она просияла.

– Правда?

Роланд кивнул.

– Но ты привлекала к себе слишком много внимания. Я просто хочу, чтобы ты вела себя осмотрительнее.

– Я хотела привлечь лишь твое внимание.

– Тогда тебе следовало прийти сюда и спеть мне в приватной обстановке. – Она открыла было рот, намереваясь ответить, но он не дал ей такой возможности. – Я не только о пении говорю, но и о других рисках тоже. Флирт с Роджерсом в первый вечер. Проникновение в его номер сегодня. – Он беспомощно поднял руки вверх. – Неужели ты не понимаешь, что я сержусь, потому что боюсь за тебя?

Рианнон смотрела на него таким долгим внимательным взглядом, что в его душе зародилась надежда, будто она и вправду прислушивается к его словам. Но едва она открыла рот, как он понял, что глубоко заблуждался.

– Если бы я действительно явилась в замок, чтобы спеть для тебя в приватной обстановке, ты стал бы меня слушать?

Он ударил ладонью себя по лбу.

– Ты не слышала ни слова из того, что я сказал, не так ли?

Она сделала неопределенный жест рукой.

– Ну конечно, слышала. Тебе не нравятся мои рискованные предприятия. Тебе не нравится мое поведение. Без сомнения, тебе не нравится и то, как я одеваюсь.

– На людях, Рианнон, тебе бы не помешало носить чуть более закрытые вещи, чтобы не привлекать ненужного внимания. Это для твоего же блага.

– Я так и знала. С чего же мне начать, Роланд? Сшить платье из мешка для картошки, чтобы угодить тебе? – Ее голос становился все пронзительнее, он звенел от гнева. – А при ходьбе мне, очевидно, следует сутулиться, чтобы не был заметен мой рост? Или мне следует остричь волосы? Думаю, они сильнее всего бросаются в глаза. Что скажешь? – Рианнон заметалась по комнате, яростно выдвигая ящики комода, открывая дверцы шкафов и крышки сундуков.

Роланд схватил ее за плечи и развернул к себе лицом.