Субстанция - Марат Александрович Чернов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Новиков закурил сигарету, помучившись немного с зажигалкой, никак не желавшей зажигаться на промозглом весеннем морском ветру. Он внимательно посмотрел на четверых солдат в униформе, возившихся у клеток с кроликами на каменистой пустоши у подножия сопки, около пяти километров от берега, где они оставили вертолёт. Большой аэрозольный распылитель, напоминавший прямоугольный металлический ящик с одним небольшим соплом, немного выступающим из передней стенки наподобие боевого ствола, был уже установлен на расстоянии пятидесяти метров от клеток. В данный момент он был загерметизирован, хотя баллон со спорами уже находился внутри и был готов разразиться порцией токсинов в любой момент, как только капитан сочтёт нужным.
Нельзя сказать, чтобы Алексею однозначно нравилось всё, что здесь происходило. Конечно, приказы военного руководства не обсуждаются, а тем более, руководства из Генштаба Минобороны. Но он знал Дальний Восток вот уже несколько лет и был уверен, что секретные эксперименты с биологическим оружием не для этих мест. Зима здесь сурова, и природа как будто засыпает тут на несколько месяцев, но весна и особенно лето превращают этот край в страну Чудес. Величественные сопки – спящие и бодрствующие вулканы Камчатки, живописные долины и клокочущие гейзеры словно восстают из-под светло-серого савана зимы, чтобы удивить и восхитить своей утончённой и таинственной красотой. Представьте себе удивительную картину, например, в июне, когда всё живое уже пробудилось от долгой спячки, в ярко-синем небе сверкает солнце и в горячих источниках можно принимать лечебные ванны. И тогда не останется сомнений – то, что происходило в данный момент в самом начале многообещающей дальневосточной весны на этом небольшом необитаемом острове под наименованием Южный, что в холодном Охотском море, являлось диким кощунством и даже преступлением против природы. Хотя разве испытание биологического оружия уже само по себе не кощунство? Капитан Новиков задавал себе этот вопрос так часто, что ему самому уже порядочно надоел этот моральный садомазохизм, и он пришёл к единственно верному для себя выводу – он военный, а значит, будет делать то, что ему прикажут.
Спустя минуту он услышал приближающиеся шаги ещё двоих участников экспедиции, которые появились из-за склона близлежащего холма, вплотную прилегающего к подножию спящего вулкана. Один из них – единственный биолог во всей группе, профессор Ливанский знал о биологическом оружии, как и о самом испытании несоизмеримо больше, чем капитан и курировал, собственно, сам научный процесс, оставляя за Новиковым право командования личным составом. Второй, Стёпа Стеклов был всего-навсего вторым пилотом вертолёта, (первый, Иванченко остался со своей боевой машиной на берегу острова).
При виде профессора, хмурого высокого, немного сутулившегося человека в чёрном зимнем пальто все четверо солдат поневоле вытянулись в струнку возле клеток с подопытной живностью – неизвестно почему они немного его побаивались. Новиков знал об этом и никак не мог понять, в чём дело, ведь Ливанский был внешне всегда очень сдержан и казался на редкость уравновешенным человеком, а такие уже одним своим видом должны внушать спокойствие. Видимо, в этой боязни было что-то инстинктивное, вроде того подспудного страха, который должны испытывать те же подопытные кролики при виде большой хищной змеи, даже если она не выказывает внешних признаков враждебности. Сам Новиков уважал в людях хладнокровие, пожалуй, больше всех других черт характера, и у него был веский повод так считать. Солдаты были неопытными новобранцами, не испытавшими реального ужаса перед лицом настоящих боевых столкновений, не знавшими запах пороха и вида запёкшейся крови на трупах своих боевых товарищей, – где уж им было знать о том, насколько предпочтительны при некоторых обстоятельствах хладнокровие и сдержанность, а если бы узнали, то чувство уважения, безусловно, вытеснило бы любую инстинктивную страстишку или фобию. Впрочем, иногда капитану казалось, что он понимает подспудную неприязнь к биологу своих солдат.
Ливанский выглядел немного уставшим, но на его лице играла довольная улыбка. Второй пилот хмуро закурил, присев на какой-то валун – ему явно не понравилось таскаться вместе со старым естествоиспытателем битый час по острову, разыскивая неизвестно что. Профессор, демонстрируя удивительную прыть, подлетел к капитану, – на его разрумяненном, видимо, от долгого ползанья по склонам сопки, худом лице было написано какое-то детское удовольствие.
– Вы не поверите, – быстро проговорил он, не успев отдышаться. – Мы сделали со Степаном сразу несколько открытий! Очень примечательный остров.
– Любопытно, – ответил капитан, отшвыривая окурок своей сигареты подальше.
– Во-первых, по ту сторону вулкана находится довольно большой и, видимо, глубокий геотермальный источник.
– Серьёзно? – стараясь оставаться невозмутимым, произнёс Новиков.
– Абсолютно! Можно сказать, бурлящая и клокочущая клоака, вода в нём постоянно в кипящем состоянии.
– Значит, купаться в нём не рекомендуется, – ответил капитан, переведя взгляд на пилота, который тут же ему подмигнул не без затаённого сарказма.
– Безусловно, – согласился биолог. – Вы знаете, в своё время я обстоятельно занимался изучением термофилов и вообще подобных форм жизни в экстремальных условиях, – интересные сущности, скажу я вам. То, что я увидел напомнило мне мои молодые годы и, честное слово, будь моя воля, я бы остался здесь ещё дней на пять.
– К сожалению, у нас всего несколько часов, – заметил капитан.
– Да, я помню, – разочарованно ответил профессор.
Он повернулся было в сторону клеток с кроликами, когда его окликнул Новиков:
– Вы нашли что-то ещё, профессор?
– Ах да, чуть не забыл. За холмом, километрах в трёх отсюда находится нечто вроде заброшенной военной базы. Вы ведь тоже ничего не знали об этом, Алексей?
– О чём?
– Этот остров не так девственен, каким он нам показался вначале. Здесь уже проводили опыты с биологическим оружием. Судя по датам на консервах, которые мы нашли на базе и отрывному календарю, дело было в семьдесят втором году. Сложно сказать, использовался ли остров как полигон, и как долго это продолжалось? Меня убивает то, что нам даже не намекнули. Оставили на откуп срока давности? Мол, даже особенно живучие споры так долго не живут?.. В любом случае, это крайне несерьёзный подход к делу! По возвращении в часть я подам жалобу в высшие инстанции, это уж будьте уверены.
– Нам это чем-то грозит? – спросил капитан, у которого внутри вдруг будто что-то ёкнуло.
Он редко видел профессора таким сердитым, и его это не то чтобы испугало, но встревожило.
Тот с каким-то рассеянным видом, будто его мысли были более увлечены другим, тряхнул седой головой и ответил:
– Думаю, что нет. Навряд ли.
Скупой ответ профессора не убедил Новикова, но
