Любовная история виконта - Джиллиан Хантер

Создавалось впечатление, будто он сам стоит перед ней.

– Следовало бы проучить тебя хорошенько, – прошептала Хлоя.

И услышала какой-то звук. Слабый царапающий звук. Что это? Она пошла на звук и скоро приблизилась к большому неиспользуемому камину, по обеим его сторонам стояли колонны из зеленого итальянского мрамора.

– Это мышка, – разочарованно произнесла она, заглянув в пыльный зев камина.

Она попятилась и оказалась у одного из двух стрельчатых окон, выходивших в раскинувшийся перед домом сад. Лунный свет мерцал на черной поверхности пруда. Призрака она не увидела.

– Где ты, Доминик? – Хлоя приложила ладонь к стеклу в свинцовых переплетах.

– Ближе, чем ты думаешь.

Хлоя резко обернулась. К ней приближалась темная, закутанная в плащ фигура, смутно видневшаяся в полумраке галереи. Сердце у нее подпрыгнуло, замерло, но прежде чем она успела издать хоть звук, ладонь в черной перчатке зажала ей рот, сильная рука подхватила ее, подняла в воздух и увлекла в зияющее темное отверстие возле камина.

Колонна захлопнулась за ними, подняв столб пыли, и теплая, душная тьма сомкнулась вокруг Хлои. Она чувствовала, как крепко прижимает ее Доминик к своей груди. Его мускулистые бедра подталкивали ее куда-то назад, в темную пустоту. Она его совершенно не видела, но чувствовала всем телом. Его руки защищали ее от невидимых опасностей, которые она тем не менее ясно ощущала. Его губы коснулись ее щеки.

– О Боже, Доминик! Ты с ума сошел!..

– Молчи, – прошептал он ей в шею, приложив палец к ее губам.

Он взял ее за подбородок. Хлоя содрогнулась и закрыла глаза, так ужасно и восхитительно было оказаться пленницей и возлюбленной в его объятиях.

Его ладони, затянутые в черную кожу перчаток, двинулись по ее плечами, бокам, легли на ягодицы. Он окреп с тех пор, как они виделись в последний раз, могучее тело его двигалось без труда, и он прекрасно сознавал это. Она ощущала, как напрягаются и перекатываются мышцы его груди, живота, бедер, вжимавшихся в ее тело.

– Я часто думал о тебе, Хлоя. Вспоминал, как мы целовались.

– Не понимаю, как вообще можно о чем-то думать в этой кромешной тьме!

– Какое счастье снова быть рядом с тобой! А еще большее счастье поцеловать тебя!

От этих слов у Хлои перехватило дыхание. Он прильнул губами к ее губам. Язык его проник в ее рот. Он издал глухой стон.

Здесь, в темноте, да еще на своей территории Доминик хозяин положения, все козыри у него, и он не замедлит пустить их в ход. Теперь она в его власти. Он может сделать с ней все, что пожелает. Может оставить ее здесь на неопределенное время. И никто не догадается, куда она пропала. Эта мысль не только не испугала Хлою, но и показалась ей соблазнительной. Его поцелуи были до того сладостны, что Хлоя забыла обо всем на свете.

Затем пришла в себя и спросила:

– Мы так и будем стоять в темноте и мучить друг друга? Хоть бы кресло мне предложил.

– Это упрек в мой адрес?

– Если угодно. Это такое кошмарное место! Как можно здесь прятаться?

Он принялся наматывать ее блестящий, локон на палец.

– Следовало бы наказать тебя за строптивость.

– Наказать?

– О да. – Он тихонько потянул локон. – Например, приковать к стене. Здесь есть очень подходящие цепи. Может, чуть ржавые и не такие красивые, как золотые безделушки с бриллиантами, которые обычно украшают твои дивные запястья.

Кандалы. В подземелье. Негодяй угрожает приковать ее к стене! Подумать только. И это в благодарность за то, что она для него сделала! Ну, закует он ее в кандалы. Что дальше? Она представила себя скованной и беспомощной, объектом наслаждений. Картина, которую ей нарисовало воображение, была столь эротичной, что лицо Хлои залилось румянцем.

– Еще чего не хватало! – воскликнула Хлоя. – Я залепила бы тебе пощечину, Стрэтфилд, да только ничего не вижу в темните.

– Я совсем рядом, Хлоя. Ближе невозможно.

Это была чистая правда. Она ощущала жар его тела. Биение ее сердца эхом отзывалось в его сердце.

– Неужели ты не можешь найти меня на ощупь? Ведь ты должна ощущать меня рядом. – Он коснулся кончиками пальцев ее подбородка, щеки, нежной раковины уха.

– Всем телом. – Голос ее дрогнул от волнения. – Как там у Шекспира – Князь Тьмы должен быть джентльменом? Ведь католические священники не заковывали людей в кандалы?

– Священники не заковывали, – жизнерадостно отозвался он. – А вот контрабандисты, два века спустя занявшие их место, еще как заковывали. Ладно уж, не стану показывать тебе скелет, прикованный к стене, который обнаружил на второй день своего пребывания в этом подземелье.

– Сердечное тебе за это спасибо.

Он засмеялся. Его жаркое дыхание обдало ей плечо. Мурашки побежали у нее по телу.

– У бедолаги на шее висела дощечка с надписью «Освободи меня и сам пропади».

– Но что может значить такая надпись? – спросила Хлоя, вдруг осознав, как хорошо быть под защитой Доминика.

– Представления не имею.

– Может, это означает, что его дух тогда освободится и начнет мстить своим мучителям? – негромко заметила Хлоя. – Быть может, это скелет одного из твоих предков.

– Сомневаюсь. Скорее его сиятельство Скелет был врагом тех, кто командовал подземельями в те времена.

– Ну, если его сиятельство и не был тебе родней, то он точно родствен тебе по духу.

Доминик улыбнулся:

– Вполне возможно. Так что, освободить его?

– А ты готов «пропасть сам»? Только не сейчас, пока я здесь. И что теперь со мной будет?

Его голос звучал так насмешливо, что ей снова захотелось отвесить ему оплеуху.

– А что бы ты хотела, чтобы с тобой произошло, а, Хлоя? Обещаю исполнить любую твою просьбу, как и подобает гостеприимному хозяину.

Глава 13

Если провести целый месяц в темноте, ни с кем не общаясь, у кого угодно помутится рассудок.

Хлоя была предметом его фантазий, прекрасной мечтой, призом, который всякому хотелось бы завоевать. И либо эта барышня до смерти напугалась его угроз – в чем он сам очень сомневался, либо… либо ее влекло к нему с непреодолимой силой. Возможно, именно по этой причине она и не выдала его, когда он прятался в ее гардеробной. Неужели он и в самом деле завоевал сердце этой бойкой красавицы? При этой мысли Доминика буквально распирало от гордости.

– Я счастлив видеть тебя, Хлоя Боскасл, – проговорил он между поцелуями, которыми покрывал ее пухлые губы и нежную шею.

Эта девушка была для него настоящим пиршеством. Его тело реагировало на нее самым примитивным и недвусмысленным образом.

– Здесь так душно, Доминик, – прошептала Хлоя. – Как ты терпишь?

В темноте чувственность легко воспламеняется. Податливая мягкость ее округлых грудей, живота, прижимавшегося к его животу, легкий запах душистого мыла, исходивший от ее плеч. Она вся была податливая мягкая плоть и ускользающая женственность в его неловких руках. Ему хотелось обцеловать ее всю, с головы до ног, раздеть и восхищаться сливочной нежностью ее обнаженного тела.