Игрушка для негодяя - Арина Арская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Все, я ставлю точку, — тихо и уверенно отвечаю я. — Что тут непонятного?
— Ты ведь согласилась на условия, — глухо хрипит и опять сглатывает.
— И одно из условий было мое право на решение уйти. В любой момент, — встаю и под его растерянным взглядом простынёю несколько раз провожу по промежности. — И этот момент наступил сейчас. Я уже устала от тебя. И ты ведь хозяин своим словам, так?
Откидываю край простыни в пятнах смазки и спермы на матрас и шагаю прочь:
— Прощай, Родион.
— Какого хрена, Яна? — он выскакивает за мной в гостиную.
— А что не так? — я натягиваю трусики и с нескрываемой издевкой улыбаюсь. — Я согласилась, а затем приняла решение уйти. Это могло произойти через месяц, неделю, но случилось сейчас.
Думается, что Родион предпочел бы, чтобы я кинула в него бокал, бутылку или бронзового ангелочка, что стоит на тумбочке с высокими ножками, но во мне нет злости, ведь я целый день сегодня ела валериянку.
— Вот же… — всплеснув руками, Родион смеется и в замешательстве поглаживает щеку, — сука…
— И я не сбегаю, — твердо смотрю в его глаза, — и не боюсь. Я ухожу и надеюсь, что ты понимаешь, что я больше видеть тебя не желаю. Наши отношения пришли в тупик и всего за полчаса, Родион.
— Ты что творишь? — рычит он в ответ, а я торопливо прячу наготу за сарафаном. — Яна, мать твою!
— Ну, не быть же мне любовницей десять лет, чтобы понять, что ты кусок дерьма, да? — я подхватываю сумочку и босоножки. — Я не девочка и вижу, что нам не по пути.
Родион делает ко мне шаг, и мне чудится, что он сейчас на меня с кулаками кинется. Лицо искажено гримасой гнева: брови сведены вместе, губы поджаты, а на лбу бьется венка, но носки на его ногах портят весь образ разъяренного медведя, которого покусал маленький и обиженный ежик.
— Проваливай, — он подходит к столу и, зло выдохнув, наливает в бокал вина. — Немедленно.
— А я что делаю, по-твоему?
На цыпочках дефилирую к двери, щелкаю ключами и горделиво выпархиваю из номера, чувствуя на спине жгучий взгляд черных глаз. В лифте надеваю босоножки, отряхнув подошвы от пыли и соринок, застегиваю ремешки и пальцами взбиваю волосы. Горло схватывает спазм, но я не позволю себе сейчас расплакаться. Рано.
— До свидания, — вежливо прощаются со мной девочки-администраторы, а швейцар со лживой улыбкой открывает передо мной дверь.
Стою несколько минут на крыльце под круглым высоким козырьком и смотрю на небо в красных тонах и разводах легких перистых облаков. Я запомню этот летний и грустный вечер, в который я решила глупо и наивно проучить самовлюбленного болвана. Уверена, что он сейчас посидит и вызовет к себе другую шлюху, которую на время отправил на скамейку запасных идиоток.
Шагаю в ранние летние сумерки. Мозгами я понимаю, что Родион не был обязан признаваться мне в любви, но и не имел права предлагать быть его содержанкой. Да, он вдовец со взрослой дочерью и деловой человек, у которого нет времени на серьезные отношения и лямур с ухаживаниями, однако и у меня нет желания быть подстилкой в редкие встречи, которые я бы с замиранием сердца ждала и страдала бы, когда они бы отменялись.
У меня нет потребительского отношения к Родиону, поэтому его выгодные условия для меня не интересны. Я лучше буду ходить в дырявых сапогах, кушать макароны с луком, чем принимать блага за близость, которая для меня не просто секс. Я бы даже поняла и приняла, если бы Родион появлялся на пороге моей квартиры внезапными набегами и исчезал, но он возжелал купить меня и сделать одной из тех, кому он звонит в минуты похоти со словами “встреть меня в чулках и открытым ртом”.
— Яна! — в спину летит крик Алекса, который бежит ко мне и выдыхает в сторону густой дым. — Только не говори, что ты опять взбрыкнула! Это же несмешно!
— Нет, мы разошлись тихо и мирно, — разворачиваюсь к нему с натянутой улыбкой. — Я даже не разбила о его голову бутылку. Я молодец.
Алекс глубоко затягивается сигаретой, прищурившись на меня, и выпускает дым сквозь ноздри, как задумчивый дракон.
— Ты ведь в курсе, что разбить бутылку о голову человека не так просто?
— У меня не было такого опыта, — зло отмахиваюсь от едкого дыма.
— Вот я тебе и говорю, что сложно. Нужна сноровка и уверенная сила, — Алекс бросает окурок на брусчатку и затаптывает его носком, вглядываясь в глаза. — А у тебя ни первого, ни второго нет.
— Спасибо за урок, — я недовольно фыркаю и продолжаю путь. — Бутылки — это точно не мое.
— Яна, — глухо отзывается Алекс. — Постой.
— Да, что тебе надо?! — возмущенно взвизгиваю я, обернувшись через плечо.
— Поехали.
— Сама доберусь до дома. Я еще успеваю на метро.
— Да я тебя не домой повезу.
— Куда? — хмурю брови и скрещиваю руки на груди.
— Увидишь, — лицо у Алекса мрачное, а глаза серьезные и немного печальные. — Давай, без капризов.
— В лес увезешь и закопаешь?
— Ты не умеешь шутить, Яна. Тебе бы потренироваться.
— Ладно, удиви меня.
Меняю направление к парковке. Если я сейчас останусь в одиночестве, то натворю глупостей, а смурной Алекс, мимо которого я сердито топаю, внушает доверие, пусть и рожа у него бандитская.
Глава 21. В гости к призраку
Я немного выпадаю в осадок, когда Алекс привозит к Троекуровскому кладбищу. Машина паркуется на пустой парковке, и он выскакивает из салона. Молча. Нахмурившись, выползаю за ним под темнеющее вечернее небо. Тут даже воздух другой и отдает он горькой скорбью, а тишина пронизана легким ветром печали. Никогда не любила кладбища, потому что они напоминают мне, что я тоже смертна.
— Что мы тут забыли?
— Идем.
Ведет по тротуару мимо высокого забора к запертым воротам, у которых мы стоим минут пять, пока к ним не подходит крепкий мужичок в робе охранника и с фонариком в руках. Даже в темноте
