Секреты профессионалов трейдинга. Методы, используемые профессионалами для успешной игры на финансовых рынках - Джек Буруджян

Док был самым крупным трейдером из числа работавших на компанию Чикаго Грейн, когда я там был, по сути, посыльным. Первый деловой обед, на который я попал, был оплачен Доком, пригласившим всю свою команду с площадки отпраздновать рекордный для него месячный доход от комиссии. На том обеде я понял, что рядом со мной находится неисчерпаемый и щедрый кладезь информации, готовый отвечать на все мои вопросы. За вечер я задал их штук 20. Меня интересовало все – от его прошлого до методологии трейдинга.

Я узнал, что он был бунтарем по натуре, в свое время взявшим в школе Энн Арбор (Ann Arbor) академический отпуск для того, чтобы исколесить страну на мотоцикле. Это был настоящий «Беспечный наездник»! Оказалось, что его познания не ограничиваются исключительно трейдингом, Док имел свое мнение по всем острейшим проблемам современного мира. Методы технического анализа, которыми он руководствовался в своей торговле, нарабатывались на основе наблюдений, сделанных им в молодые годы, пришедшиеся на бурные 60-е.

Я повидал тысячи адептов технического анализа, заявлявших о действенности разработанных ими методов работы на рынках. Должен сказать, что лишь несколько заслуживали хоть какого-то внимания. Из этих нескольких я считаю уникальным только Дока – уникальным и неповторимым в своем подходе к трейдингу. Он десятилетиями избегал и продолжает избегать вплоть до настоящего времени всяческих интервьюеров и журналистов. Док только раз в своей жизни согласился поделиться своими мыслями и идеями касательно структуры рынка и трейдинга.

Интервью с Тедом Фишером

Буруджян: Тед, твой подход к рынку и отношение к техническому анализу уникальны. Многие считают тебя наиболее оригинальным технарем из всех, работающих на современных рынках.

То, каким ты стал сегодня, во многом определяется твоими корнями и пережитым в жизни. Расскажи нам вкратце о своей жизни, о том, где и в каких условиях вырос и каким образом попал на рынок.

Фишер: Не вдаваясь в подробности, могу сказать, я поступил в университет штата Мичиган в 1966 году. Выбор был прост – либо университет, либо Вьетнам. Той зимой я посещал лекции гарвардского профессора, рассказывавшего о межпланетных путешествиях. Звали профессора Тимоти Лири (Timothy Leary, 1920–1996 – писатель и психолог, исследовал влияние психоделиков на нервную систему; один из идеологов движения хиппи – Примеч. пер.). Я также побывал на концерте нью-йоркской рок-группы, сопровождавшемся слайд-шоу одного художника. Группа эта была Вельвет Андеграунд (Velvet Underground), а художника звали Энди Уорхол (Andy Warhol). Все это в большей или меньшей степени определило характер и стиль моих студенческих лет. Но я и учился тоже. После получения степени бакалавра по экономике я защитил степень магистра философии и получил приглашение в социологическую программу, участие в которой требовало знания четырех дисциплин.

Дисциплинами этими были антропология, философия, история и собственно социология. По итогам первого года в магистратуре мои профессоры представили меня к получению Рэком Прайз (Racom Prize). Этот приз в университете Мичигана ежегодно присуждается трем студентам, я оказался одним из них. Приз по тем временам был невероятным – 7500 долларов, что намного превышало стоимость машины Корвет, о которой я мечтал. К тому же мне поручалось ведение учебного курса по составленной мною самим программе, причиталось жалованье лектора, и, самое важное, оплата всех расходов.

Окончание учебы в университете Мичигана совпало с урезанием никсоновской администрацией программы исследований, которыми я интересовался. Это была своеобразная плата за наше участие в антивоенных выступлениях. Кроме этого, в моей жизни были и другие сложности – у мамы нашли рак груди. К счастью, я сумел уговорить ее пройти курс терапии, и вот уже 35 лет она абсолютно здорова. Но в те дни я очень тяжело переживал навалившиеся на меня проблемы, поэтому и решил: если мне ничего не светит в науке – черт с ней, пойду в бизнес.

У моей семьи были знакомые в компании Сперри Рэнд (Sperry Rand – компания по производству вычислительной техники. – Примеч. пер.), которые устроили мне встречу с руководством. Интервью прошло успешно, они были в восторге от меня. Они решили создать рабочее место в своем вашингтонском офисе, я должен был заниматься лоббированием. Как оказалось, у компании Сперри Рэнд были заводы в различных штатах, поэтому я должен был встречаться с политиками, рассказывать им о том, каким большим влиянием на избирателей мы пользуемся в том или ином округе, и насколько признательны были бы за их поддержку. Но интервьюировавшим меня нужно было получить «добро» из штаб-квартиры компании в Нью-Йорке, поэтому мне было сказано отправляться назад в Энн Арбор, отдохнуть пару недель и дождаться их звонка. Итак, я сижу в Энн Арборе, смотрю баскетбол, и вдруг заходит человек. Человек смотрит на меня и спрашивает: «Чем ты занимаешься? Я никогда не встречал тебя раньше». Я рассказываю ему свою историю, на которую он реагирует своеобразно: «Что? Ты с ума сошел? За какие-то семнадцать с половиной тысяч долларов ты собираешься делать это? Приходи завтра утром ко мне в офис». Он оказался брокером по товарным фьючерсам. Дело происходит в августе 76-го, правительство только что разрешило торговлю золотом в Соединенных Штатах, которое европейцы протащили вверх до 200 долларов за унцию. Как только этот продукт стал легальным для торговли в США, они обвалили цену до 100 долларов за унцию.

В мой первый рабочий день я сидел в офисе и смотрел, как золото торгуется по 101.5 доллара. Раза три-четыре оно ударилось сверху в 101.5, и я решил прикупить его на деньги, оставшиеся у меня со времен моей магистратуры. С того момента цена шла вверх без каких-либо откатов и коррекций, пока не достигла уровня 270 долларов за унцию. С этим человеком мы стали партнерами по брокерской фирме и вместе создали успешный бизнес по товарным фьючерсам. Позже мы переехали в Чикаго и организовали дело совместно с Фредом Брозовски (Fred Brosowski) из компании Чикаго Грейн. Остальное – уже история.

Буруджян: Твой подход к техническому анализу нетрадиционен и отличается от методов других технарей. Ты нашел способ совмещения окружающего мира с исследуемыми тобой графиками. Как ты пришел к своей концепции? Объясни нам, какие именно факторы учитываются тобой в процессе работы?

Фишер: Начнем с того, что я пришел на фьючерсный рынок уже сложившимся экономистом, обладающим пониманием неизбежности наступления эпохи волатильных рынков, как следствие политики администрации Никсона, отпустившей доллар в свободное плавание, и не только. Если тебе нужны все подробности, могу сказать, что на первом этапе карьеры, я хотя и был совершенно прав относительно направления рынка, все равно пару раз получил по голове, вследствие чего проиграл 90 процентов своего счета (смеется).

Из трейдера-экономиста я превратился в трейдера-экономиста/технаря, обогатив технический анализ всеми знаниями, которые получил в университете Мичигана. Первое, что я сделал, – это прочел все написанное о техническом анализе, начиная с девятнадцатого века. Конечно, по мере прочтения и обработки информации я все время рисковал своими собственными деньгами, вживую проверяя на них идеи из числа обдумываемых и усваиваемых. Это был процесс отсева, очистки и закалки, протекавший в плавильной печи, топливом для которой служили мои деньги.

Буруджян: Расскажи нам немного о синтезированных тобой идеях. Чьи работы оказали на тебя самое большое влияние, и как тебе удалось разработать собственный подход к деривативам?

Фишер: Основа моего понимания рыночных истин была заложена благодаря книге. Я настоятельно рекомендую прочитать ее. Это книга «Воспоминания биржевого спекулянта» Эдвина Лефевра (Edwin Lefevre). Фактически книга является биографией великого спекулянта Джесса Ливермора (Jesse Livermore). Нельзя сказать, что книга посвящена именно техническому анализу, – в ней собран анекдотический материал обо всех его фантастических выигрышах и о том, как он в конечном итоге был выбит из всех своих позиций.

После того, как я прочитал «Воспоминания…», я проштудировал все работы Ганна (Gann). Мне пришлось потратить солидные деньги на приобретение документов Ганна, которые он продавал своим студентам за 30–40 тысяч долларов – огромные деньги для 30–40 годов. Затем я прочитал Ральфа Дистэна (Ralf Distan), Уайкоффа (Wyckoff) и Эллиота (Elliott). Должен сказать, что Эллиот и его теория волн оказали на меня серьезное влияние. Но с Эллиотом надо вести себя очень осторожно, реальное применение теории – дело непростое. Если вы подписываетесь на рассылку эксперта, позиционирующего себя в качестве знатока теории волн Эллиота, то помните, что такие люди больше озабочены объемами продаж своих книг, нежели тем, чтобы помочь вам разбогатеть. Чтобы не тянуть резину, скажу сразу: используемый мной на протяжении многих лет метод технического анализа можно считать синтезом того, что я называю структурным анализом.