Философская лирика. Собака из лужи лакает небо - Валерий Белов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Всё на свете движется вперёд.
Экая, однако, незадача -
Если цель Творенья не умрёт,
То с венцом Творенья всё иначе.
Биполярный мир и раздвоение личности
С детства мы знаем — весь мир биполярен:
Мама и папа, баба и деда.
Чистых, нечистых — и тех по паре
Взял для спасения Ной привереда…
Два полушария, две половинки
И пара ног на одни колготки,
С другом поллитра — две четвертинки,
А в одинаре — то пьёшь в две глотки.
Рай — преисподняя… альтернативой
Ангелам будет чёртово братство.
От негатива до позитива,
Как через пропасть, не перебраться.
Богослужение или «про это»,
Тварь-отморозок — парень-рубаха.
Даже российский делится этнос
На населенье и олигархов.
Увалень сонный — купец деловитый,
Кто за решёткой — кто на свободе.
Буквы согласные в алфавите
Правил Кирилл, а писал Мефодий.
Пласт залежалый мирские страсти
Делят на части не хуже плуга.
Женщина с мужем — суть ипостаси
Двух полюсов, что нашли друг друга.
Подлость двуличная и реверансы,
Их сочетание всем знакомо.
А когнитивные диссонансы
В сфере политики — это норма.
И только личности раздвоение
Лечат, в психушку сдают родные,
Где как клеймо на челе у гения
Ставят диагноз — шизофрения.
Колют несчастному анаболики
Для излечения регулярно…
Только какая есть в этом логика,
Если Бог создал мир биполярным?
Просьба о невозможном
С радостью или с мукой прошлое подытожив,
К небу мы тянем руки с просьбой о невозможном —
Всё сохранить как было, даже не нужно лучше,
Как бы там ни клубились на горизонте тучи,
Вещие ни кричали нам с поднебесья птицы,
Карканьем обличая, что там вверху творится.
Небо… ему не легче, в тучах оно свинцовых,
Вислые неба плечи… Небо само в оковах…
Не понимая птичий, проще прожить с надеждой,
К Господу по привычке руки вздымать прилежно.
Я человек крещённый, птичий язык не знаю,
В тайны не посвящённый, руки как все вздымаю
С просьбой о невозможном. Пусть то, что неизбежно,
Произойдёт чуть позже, чем отомрёт надежда.
В это воскресенье вербам нет спасенья
Все для человека, что Создатель создал —
На земле растенья и на небе звёзды,
Чтобы, умирая, те несли удачу…
Только через жертву, и никак иначе,
Человек тем даром пользоваться может,
Одеваясь в чью-то содранную кожу,
Вырубая рощи на свои жилища
И предпочитая есть мясную пищу.
Даже хлебных злаков жатву и покосы
Без серпа представить невозможно просто.
Ритуалы, знаки святости, любови —
Сплошь меха и кожи… Не моргнув и бровью
Ради чувств, ведущих к близости интимной,
Оборвёт кустарник юноша любимой
На букет сирени… Что ему черёмух
Вкус горчащих ягод, вовсе не рождённых?…
В нашей мирной вере с вербным воскресеньем
В Троицу весною вербам нет спасенья.
Чтобы выбить нечисть до захода солнца,
Крепкую осину вырубить придётся.
В жертву принесутся пажити и реки.
Что живёт и дышит — всё для человека!..
Антропоцентризму радуясь беспечно,
Так легко и просто стать бесчеловечным.
Когда унижениям нет конца
Когда человек вдруг теряет глаз,
За ним теряет второй,
Когда его лицом в унитаз,
О притолоку головой,
Когда унижениям нет конца
И лихоманка бьют,
Он вспоминает Бога-отца
И Бога-сына зовёт.
Он верещит из последних сил,
Персты свои сжав в горсти:
За всё плохое, что совершил,
Всевышний, меня прости.
Прости, что голову не сложил
За правое дело я,
Прости, что не по закону жил,
Всевышний, воля твоя…
Призреет Всевышний его, простит,
Невзгод разорвётся круг,
А человек опять загрустит
Иль сдуру влюбится вдруг.
И вновь обозначит ступни свои
У пропасти на краю,
И вновь понесёт на алтарь любви
Бессмертную душу свою.
А Бога-сына в который раз
Он вспомнит, поднявши вой,
Когда опять — лицом в унитаз,
О притолоку головой.
Микрокосм-колобок
Микрокосм — человек, вещь в себе и огромнейший мир,
Сам себе он вселенная, босс, демиург и кумир…
А все вместе мы газ над конфоркой едва голубой,
Где молекулой Броуна в нём тщетно ищем покой,
Получаем энергию, импульс, а проще — пинок
От того, кто горелку с одной только целью зажёг —
Подрумянился чтобы над ней колобок-микрокосм,
Сам себе демиург во вселенной, начальник и босс.
О блуднице… и не только
Вкусно ест и сладко спит, нет запретов для блудницы…
Глядя на её прикид и на то, как ей фартит,
Не завидуй ей, сестрица.
Как проводит день деньской, не могу сказать плохого…
Но от подлости людской на вокзалах и Тверской
Слабый пол не застрахован.
Полной мерою платить за любовь готов не каждый.
Даже ангел во плоти, заработав простатит,
Отыграется однажды —
Даме в душу наплюёт и уйдёт не расплатившись,
Хорошо — не изобьёт иль своё не заберёт
Из чужих, совсем не лишних.
Скажем прямо — повезло, если просто даст он дёру…
В том признаться тяжело, но всем принципам назло
Не прожить без сутенёра.
Ваш защитник делово снимет личные проблемы.
Вымогатель — что с того? Так порок и произвол
Превращаются в систему.
Не блуднице «Аз воздам» предназначено веками.
Заповедовано нам — только кто безгрешен сам
Может бросить в неё камень.
В чём отличие от нас целомудренных? Неужто
Нам распутство не указ? Тело женщина продаст,
А кто купит нашу душу?
Ту, что выдана внаём нам Создателем, сестрица…
Облапошат белым днём… Что мы Господу вернём,
Если торг такой случится?
Кто торгует и почём, прочитать легко по лицам,
А из тех, кто не причём, может только дурачьё
Над блудницею глумиться.
«Человек — это звучит гордо!..»
«Человек — это звучит гордо!..» Максим Горький (Алексей Пешков) … из пьесы — «На дне».
Слово Человек везде звучит
Гордо… Высшей волею божественной
От амбаров всех земных ключи
Сам Творец вручил ему торжественно,
Сотворил из глины гордеца
Для каких-то непонятных опытов.
Право дал от первого лица
Небо продырявить телескопами.
Что он там намерен рассмотреть,
Куда когти рвать от Йеллостоуна?
А пока из недр качает нефть,
Алчность проявляя беспардонную.
Может, нашим газом обогреть
Мирозданье человеку велено?
А куда с земли уходит медь,
Марганец и всё редкоземельное?
Золото — особая глава…
Бог, назвав людей своим подобием,
Дал понять — кто в мире голова…
Правда, есть суждение особое.
Ключник-человек себе польстил,
Приписав подобное величие,
Значимость своих досужих сил
На земле раздул до неприличия.
Всем внушил, что Господом храним,
ВИП-особа
