Не могу отвести глаза - Кейси Майклз

Куинн, приоткрыв рот, смотрел, как два здоровых, все еще крепких мужика склонили головы и пробормотали неуклюжие извинения.

Шелби пошла дальше, не подозревая о том, что только что пожурила двух из шести бывших «зеленых беретов», которые, как Куинн узнал от Гарри, в общей сложности имели три дюжины медалей за храбрость. Они не принадлежали к тем людям, которые следят за своей речью, которые, возможно, до сих пор, несмотря на свой уже средний возраст, помнили, как убить человека двенадцатью разными способами и даже не вспотеть при этом.

Сумеречная зона. Куинн чувствовал, что переезд в Восточный Вапанекен явно переместил его на шаг или два в глубь сумеречной зоны.

Куинн наблюдал, как Шелби заканчивает обход помещения и с обоими кофейниками останавливается у его стола, терпеливо дожидаясь, пока он отодвинет для нее стул. Она ничего не говорила, но одним своим видом заставляла мужчин открывать ей дверцу автомобиля, отодвигать стул, бросаться на гранату.

— Как твои дела? — спросила Шелби, наполняя чашку Куинна. Потом откинулась на спинку стула и улыбнулась. — Вчера вечером я прекрасно провела время. Еще раз спасибо.

Такая воспитанная, такая вежливая, даже когда сидит в ресторане Тони. Леди в белых перчатках, которая назавтра после приема пишет на великолепной бумаге с личным гербом письмо с выражением благодарности за вчерашний вечер.

— Не стоит благодарности, Шелли. Я тоже прекрасно провел время. Бренда сказала тебе о наших планах на сегодня? Если ты не слишком устала, конечно. Миниатюрный гольф. Ты когда-нибудь играла?

Шелби улыбнулась: он сформулировал свой вопрос так, что ей не пришлось лгать.

— Нет. Я никогда не играла в миниатюрный гольф. Но ничего страшного. Я знаю, что не слишком-то помогала тебе вчера в кегельбане. Кстати, я уже договорилась с Брендой, что сегодня вечером мужчины играют против женщин, раз уж ты держался таким молодцом, несмотря на то что сильно проиграл вчера.

Куинн почувствовал, что дело нечисто, но лишь улыбнулся Шелби.

— Ладно, если не возражаешь.

— Совсем не возражаю, честно. — Глянув налево, в сторону угловой кабинки, Шелби наклонилась и тихо прошептала: — Не знаю, стоит ли мне вообще говорить, но…

Она умолкла, и Куинн тоже подался вперед, желая услышать продолжение.

Шелби вздохнула. Она думала сказать об этом Бренде, но, поскольку та ничего не смогла бы с этим сделать, это показалось ей бессмысленным. Шелби не знала, с чего вдруг взяла, — что Куинн способен ей помочь. Просто он казался тем, кто в силах справиться почти со всем. — Или Куинн хотя бы скажет, чтобы она не волновалась.

— Вероятно, я ошибаюсь, да и невозможно услышать правильно, если слышишь только часть чего-то, но…

— Шелли, — прервал ее Куинн. — Выкладывай.

Она еще раз посмотрела на угловую кабинку, затем склонила голову, делая вид, что заинтересовалась солонкой.

— Хорошо, но помни: может, тут ничего нет. Вообще ничего. Они очень милые, если присмотреться. Наверное, вполне безобидны.

— Клянусь молчать, — Куинн приложил ладонь к груди. — А теперь давай, не тяни.

— Я слышала их разговор. Вчера днем, когда они пришли сюда выпить кофе с восхитительным шоколадным тортом, который печет дома эта милая девочка и приносит сюда три раза в неделю. Вообще-то я пробовала отличные шоколадные десерты в… словом, множество шоколадных десертов, но этот — лучший… Я отклоняюсь от темы, да?

— Ты пару раз сбилась с дороги, но теперь снова на ней, — улыбнулся Куинн. — Позволь мне помочь. Вчера ты слышала разговор Джорджа с другими, правильно?

Шелби наморщила лоб.

— Джордж? А кто такой Джордж?

— Не важно. Продолжай, пожалуйста.

— Да. Медленно, не привлекая внимания, обернись. Чингисхан пяти футов ростом и весом восемьдесят фунтов, в соломенной шляпе с розовыми розами.

Шелби сосчитала про себя до трех, уронила на пол салфетку, наклонилась, чтобы поднять ее, и посмотрела назад.

— Нет. — Она взглянула на Куинна своими милыми карими глазами размером с блюдца.

— Да, Шелли. — Куинн в который раз уже вспомнил, что метафорически положил на полку шпионские навыки Шелби. — Миссис Бробст уже шесть лет мэр Восточного Вапанекена, с тех пор как умер ее муж. А он, кстати, был мэром тридцать семь лет.

— Откуда ты знаешь?

Куинн улыбнулся, довольный собой и своей ложью.

— Помнишь: я здесь для того, чтобы живописать местный колорит? Я всего лишь сходил в здешнюю библиотеку. Так что объясни мне, зачем завсегдатаям лишать ее жизни? Что она сделала — наехала своим танком на их мотоциклы?

Шелби бросила еще один взгляд украдкой на Амелию Бробст, которая с большим трудом донесла до рта тяжелую коричневую кружку с кофе, не расплескав ее содержимое. Шелби уже собиралась поговорить об этом с Тони. Кружки хороши для мужчин, но для дам должны быть чашки с блюдцами. Тонкие фарфоровые, возможно, с цветочками. Казалось бы, мелочь, но все складывается из мелочей, особенно когда содержишь пользующийся популярностью ресторан.

Наверное, Шелби еще не видела бухгалтерских книг Тони…

Она заставила себя сосредоточиться. Улыбнулась старым дамам и повернулась к Куинну.

— Они собираются убить ее? Но это же нелепо!

— Эй! — Куинн поднял руки. — Не смотри на меня. Это сказала ты.

Ее плечи поникли.

— Да, конечно. — Шелби снова выпрямилась. — Это имеет какое-то отношение к военному мемориалу, мэр не разрешает поставить его в городском парке. По-моему, если я правильно расслышала — а я действительно старалась не слушать, — мэр считает, что того мемориала, который есть, достаточно для всех войн. Завсегдатаи так не думают.

Куинн кивнул.

— Ладно. Теперь твои слова обрели смысл. Завсегдатаи, как ты их называешь, все ветераны вьетнамской войны. Вероятно, они на самом деле хотят поставить отдельный мемориал. Но из этого не следует, что они собираются убить Амелию. Они просто разговаривают, вот и все. Мужчины так делают. Разговаривают.

— И они все говорят о том, чтобы перерезать тормозной шланг? — спросила Шелби и вскинула одну бровь, ожидая ответа Куинна.

Он помолчал, обдумывая эти слова. Куинн служил в полиции. Работал телохранителем. Сейчас он был служащим, и уже более года не занимался практической деятельностью. Куинн посмеялся бы над страхами Шелби, если бы был вполне уверен в своей правоте.

— Уж очень определенно для грез наяву, — заметил он.

— Значит, по-твоему, они могут попытаться навредить ей?

— Позволь мне вернуться к этому немного позже, ладно? Я проведу небольшое расследование.

— Будь осторожен. — Куинн ухмыльнулся.

— А что, Шелли, тебе не все равно? Я тронут, очень тронут. Что ты настолько мне доверяешь. Что тревожишься обо мне.