Эра чудес - Джон Браннер

Уолдрон проснулся и с удивлением обнаружил, что спит, крепко обняв Грету. Они должны были изображать любовников, посему ничего не было удивительного в том, что в комнате, куда Рэдклифф отправил их багаж, была одна двуспальная кровать, и им нужно было мириться с этим. Однако Уолдрону казалось, что легенда – это все-таки легенда. И вот они спят, обнявшись, как молодожены.

Уже позже он вспомнил, как это вышло. Вполне возможно, комнаты прослушивались (разумное ухищрение для этого собачьего общества на Земле Грэди), и Уолдрон с Гретой придвинулись, чтобы поговорить шепотом о волнующем представлении у города чужих, разыгравшемся у них на глазах. Пока все понятно. Но когда они совсем устали, они, конечно, отодвинулись...

И снова обняли друг друга, когда их одолел сон. Вот как оно было. Уолдрон почувствовал, как капелька пота стекает у него со лба.

Его спящий разум одолели страшные видения субстанций, светящихся, как луч солнца, холодных, как кристалл, неизбежных, как сама судьба, и его как маленького ребенка успокоило теплое присутствие чужого тела.

Уолдрон неосознанно обнял Грету в благодарность за то, что ему не пришлось быть одному. Спящая, без макияжа жадной гулящей женщины, она была более чем привлекательна, просто прекрасна. Он никогда раньше не замечал этого. Когда Грета просыпалась, она держалась холодно, иногда с неким превосходством. Уолдрон привык считать, что ее внешность отвечала ее холодному и бесчувственному внутреннему содержанию.

Прошлой ночью, когда она рассказала, что город чужих произвел на нее такое же впечатление, как и на самого Уолдрона, его мнение отчасти изменилось. Никакие описания и картинки не могут подготовить сознание человека к этой поразительной реальности.

Она моргнула и проснулась, посмотрела на Уолдрона, но не попыталась разжать его объятий, и только сказала:

– Тебе тоже сегодня снились кошмары?

– Угу. А тебе?

– И мне тоже. Чужие.

Она терла глаза, будто боялась, что снова уснет.

– Джим, мы что, с ума сошли? Я не имею в виду нас с тобой, я говорю обо всем человечестве. Только подумать, что нам противостоят такие существа...

– Не знаю, – проворчал Уолдрон, и подвинулся к краю кровати, – знаю только одно, если мы ничего не сделаем, Рэдклифф окажется прав, и мы уже больше не люди, а крысы.

– Почему он вчера так разгорячился? Это как-то связано с девушкой за столом, да? Я еще вчера хотела спросить, но не могла думать ни о чем, кроме чужих.

Уолдрон мрачно рассказал ей историю про Мору Найт. У Греты похолодело внутри. ,

– О, Боже мой! Я думала, она просто красивая умалишенная девушка, знаешь, некоторые мужчины любят глупых девушек. Ты имеешь в виду, это он сделал ее такой?

– Очевидно, да. Хотя я даже представить себе не могу, как.

– О!.. Может, эта докцилин?

– Что?

Уолдрон оторвал глаза от кейса, стоящего подле кровати, откуда он доставал вещи и вешал их в шкаф, и посмотрел на Грету.

– Наркотик, докцилин или послушник, его обнаружили химики Пфайзера лет десять назад. Данные о нем никогда не были опубликованы. Какое-то время его держали в Форте Детрик. Говорят, у русских он тоже есть. Десять кубиков докцилина равнозначны нескольким месяцам интенсивного промывания мозгов, – ответила она и пожала плечами, – раньше я никогда не видела людей, на которых его опробовали, зато читала о них в отчетах. Так вот, у меня сложилось мнение, что они выглядят точно так же, как эта девушка – абсолютно послушны.

На Уолдрона снова нахлынули вчерашние опасения подслушивающих устройствах. Он поднес ладонь ко Рту, как бы напоминая Грете о жучках, и на ее бледное лицо снизошло уныние. Не говоря ни слова, она встала и прошла в ванную комнату.

Были шпионы, отвечающие за слежку за Уолдроном и Гретой, или нет, в любом случае они еще не успели сообщить Рэдклиффу о своих находках. Хотя Грета и Уолдрон спустились довольно поздно, в начале одиннадцатого, они застали Рэдклиффа за тем же столом, за которым он их встретил накануне. Перед ним стояла почти опустошенная тарелка с блинами, слуга молча следил за тем, чтобы в чашке постоянно был кофе, а на портативном выключенном радио лежала сигарета, от которой спиралькой вился сизый дым.

Рэдклифф приветствовал своих гостей кивком головы, но ничего не сказал, пока им не принесли кофе и завтрак. Почти у фильтра он затянулся и указал сигаретой на Уолдрона:

– Ну что, крыса?

– Да, – спокойно ответил Уолдрон, – почувствовал себя настолько мизерным, что стало тошно.

– Прекрасно, – Рэдклифф взял новую сигарету, в тот же момент слуга протянул горящую зажигалку. – Жаль, что никто не осмеливается притащить однажды ночью Губернатора Грэди туда, куда я вчера привез вас. Я слышал, он уже больше года не видел ни одного города чужих. Слишком долго. Почти каждый месяц я хожу туда, чтобы освежить память, – он горько засмеялся. – Знаете, я где-то читал, что, когда генерал триумфально вошел в Древний Рим, его раб все время стоял позади него в колеснице и шептал ему на ухо: «Помни, Ты всего лишь человек!»

Он залпом допил оставшийся кофе и отпустил слугу.

– Тебе не кажется, что лучше вести себя как крыса, чем как мышь? У крыс острые зубы. Они переносят чуму. Их нельзя игнорировать просто потому, что они маленькие. Как думаешь? Я прав?

Уолдрон осторожно кивнул головой.

– М-да – Рэдклифф скинул пепел с сигареты. – Понимаешь, когда я впервые увидел эту карту у тебя на стене, я подумал, Господи Иисусе, крыса среди мышей. Но потом решил, раз ты торчишь в отделе, когда повсюду чужие, значит, в душе ты – мышь, а их мне хочется отшвырнуть от себя ногой, у нас их и на Земле Грэди предостаточно. А эти чертовы благоверные! Что с нами станет, если они выиграют? Какой прок в том, чтобы до конца своих дней петь святые гимны во славу Господа, которому начхать на нас, если он вообще существует, или ангелов, которые на самом деле такие же ангелы, как и я!

– Грэди не из числа крыс, понимаешь, – продолжал он. – Даже не знаю, как назвать его, может, паук? Надо признать, он, черт возьми, довольно хорошо управляет этой Землей. Но вот уже почти год, как Грэди не выбирался к тем, кому он этим обязан. Напротив, он сидит в самой середине своей паутины, прислушиваясь к дрожанию ее нитей, и высасывая жизнь из самых слабых из нас. Хотя, впрочем, пошел он тоже ко всем чертям. Грэди абсолютно не волнует будущее. Как ваш завтрак, ничего?

Грета сидела с набитым ртом и смогла ему только кивнуть в ответ, Уолдрон оказался более многословен:

– Это лучший кофе и лучший завтрак за последние несколько месяцев.