Три желания для рыбки (СИ) - Лаванда Май

Ну, пусть приезжает. А днём ещё и Лина попросила о ночлеге. Может, к вечеру ещё кто попросится в гости? Можно поспорить на что угодно: я пользуюсь успехом. Точнее: моя квартира. Это напомнило мне о Антоне с его вечными спорами обо всём.

— Давай поспорим на то, что союз Беляевой и Пожарского не протянет до конца декабря? — веселился Хомяков буквально сегодня во время наматывания кругов на физкультуре.

— Во-первых, я просил больше не дразнить меня, — на ходу довольно ощутимо толкаю его в плечо, заставив запнуться. — Во-вторых, спорить с тобой больше давно никто не хочет.

— Так, а причём здесь ты? — пыхтя от бега, толкает меня в ответ. — Я про тебя вообще никак в этом споре не говорю. И ответь: почему это со мной спорить никто не хочет?

— Сам знаешь.

— Потому что выигрываю всегда? — его тон слишком самодоволен.

— Корона не жмёт? — провожу ладонью по слегка влажному от физической нагрузки лбу.

— В этом споре я бы тоже выиграл. Вот увидишь.

Окончательно разозлившись на него, смолчал, понимая, что слова, роящиеся у меня в голове, никак не хотят складываться в правильные и бесстрастные фразы. Я был бы рад такому исходу, но что с того? Спорить с другом на эту тему всё равно не буду.

А затем и случилась эта пара философии, на которой Беляева смогла меня удивить даже ещё больше, чем Тимофей с утра. Вот что за день сегодня такой? Подозрительно весёлый я становлюсь из-за всего этого. Хотя и кольнуло беспокойство: чего это с этими двумя произошло? Особенно меня волнует Лина. Почему она обратилась с такой просьбой именно ко мне, а не к своему Бутчу? Если он её обидел, то я вмиг забуду о своём намерении не вмешиваться в их отношения — за такое не жалко и кулаки разбить. Но когда я уже второй раз написал в её тетради «Точно всё в порядке?», Беляева в ответ утвердительно кивнула и одними губами прошептала: «Да». Настаивать далее не стал. Всё равно ещё целый вечер и ночь впереди… И утро… Хорошо всё-таки, что малой приезжает сегодня, а то я бы точно не справился один на один с Линой в одной квартире.

Домой сегодня мчался быстрей обычного. Место, скажу прямо, мало приятное. Я должен успеть навести хоть какой-то порядок в квартире до момента приезда подруги. Для малого бы не старался, а вот она будет у меня впервые. Не хотелось бы, чтобы её первый приход ко мне вызвал ужас и желание перекреститься. Всего час, и вся посуда помыта, пол блестит, кровать заправлена, разбросанная одежда прибрана в шкаф. Теперь не так и страшно и болотом не обзовёшь. Беляева звонит мне ещё через полчаса: «Мих, минут через пять буду у твоего подъезда!». Встретил, беспардонно стянул и забрал с её плеч небольшой рюкзачок со всем необходимым для ночёвки вне дома, открыл перед ней дверь, пригласил внутрь. Она стоит, озирается по сторонам, хмыкает и кивает каким-то своим мыслям.

— Тоже двухкомнатная, — говорит она, и я понимаю о чём она только что думала.

— А я не говорил разве? — спрашиваю, аккуратно ставя её рюкзак на пол.

— Может и говорил, но я не помню.

— Ну, вот. Теперь своими глазами видишь, что тесно нам троим не будет. Я с родителями здесь жил в детстве. Конечно, в однокомнатной нам было бы трудно, а тут уже и малой на подходе был. Но он здесь пожить не успел — переехали из города ещё до его рождения.

— Понятно, — она снова кивает, принимаясь снимать с себя куртку и шапку. Я не отстаю.

Куда мне отставать? Я настолько в тонусе сегодня, что даже тортик купить успел, заскочив в магазин по пути домой. Словно праздник какой случился. Антон бы точно высмеял, и получил бы от меня за это. За непонятливость. Надо почаще его по поводу Анны Ивановны доставать — глядишь и веселиться за мой счёт желание потеряет. От тортика, кстати, Лина не отказывается и мы успеваем быстренько попить чай. Я время от времени поглядываю на часы в телефоне, чтобы вовремя выехать встречать младшего братца, но всё остальное время мой взгляд прикован к девушке. Так странно, что она здесь. Хлопает пушистыми ресничками, смешно морщит носик при смехе. Не сплю ли я?

Нет, это реальность. Её рука, случайно коснувшаяся моей, когда мы вместе входим в ванную, чтобы я мог всё показать и рассказать, ощущается очень по-настоящему. Запах малины, исходящий от светлых волос, не обманывает меня — он действительно щекочет мои нервы и покалывает кончики моих пальцев, желающих коснуться и ощутить мягкость девичьих прядей. Похоже, непросто мне будет сегодня. В эти минуты отчётливо понимаю, что что-то может выйти из под контроля в ближайшие часы. И никакой Тимофей не помеха. А что же сама Лиана? Она вовсе не шарахается от меня, как уже было ранее. Впрочем, это лишь говорит о равнодушии…

— Ну, всё, рыбка, — говорю, стоя у порога. — Я побежал, скоро прибудет автобус малого. Оставляю тебя пока одну, сильно не скучай, скоро будем.

Сейчас было бы здорово чмокнуть её хотя бы в кончик носа, но кто я такой? Вместо этого по-дружески треплю пятернёй её волосы, заставляя девушку возмущённо вскрикнуть и откинуть мою руку.

— Эй, не наглей, Мих! А то скучать не буду!

— Это тебе вместо невода! — припоминаю ту самую «знаменитую» школьную сценку.

— Вали уже! — смеётся.

И я свалил. С широкой улыбкой на лице, не стесняясь своего озорного настроения. До чего чудесный день! За что мне это? Я даже о приезде Тимофея начал жалеть — слишком тепло и уютно было нам сейчас вдвоём в тесноте моей кухни.

Опоздал я всего на минуту. Братец, насупив брови, сидит на скамье в прохладных стенах вокзала и болтает ногами. Ему приходится их поджимать, чтобы на скрести ими по плитке. Слишком высоким вымахал и подобным образом веселиться уже не так удобно. Сидит в шапке, в чёрных новеньких ботинках, тёплой, но модной куртке — всё, как положено. Тоже с рюкзаком, который я тут же отнимаю. Непривычно стеснительный, зажатый.

— Малой, ты ли это? — смеюсь, готовясь как следует оторваться на брате. Уж больно настроение сегодня хорошее.

— Может быть, — вскакивает со скамьи и старательно делает дерзкий вид, но видно, что нервничает и чувствует себя не в своей тарелке. Ещё и выбившаяся из под шапки рыжая прядь от чёлки смешно торчит.

— Сто лет тебя не видел! Уже и забыл как выглядишь… — закидываю его