Офицер. Сильные впечатления - Сергей Морозов

Рита поднялась с дивана и молча прошлась по комнате. Лицо ее было очень серьезно.

— У меня действительно есть кое-какой авторитет на телевидении, — медленно сказала она. — Да и Иван с радостью возьмется тебе помочь, но… — Она сделала многозначительную паузу. — Но сейчас ни он, ни я не станем этого делать. Сейчас, когда ты выглядишь подобным образом, я не намерена выпускать тебя в свет.

Маша поникла головой. Конечно, подруга совершенно права. Но до чего унизительно и больно было это слышать!

К счастью, Рита была не из тех, кому доставляет удовольствие смаковать чужие недостатки и неудачи. Должные оргвыводы сделаны — а это главное. Она подошла к своему рабочему столу и принялась листать пухлую записную книжку. Выудив искомый номер телефона, она сняла трубку.

— Артемушка? Здравствуй, здравствуй, милый!.. У меня все замечательно, а как у тебя, радость моя? Помнишь наш разговор? Ты просил подыскать незаурядного сотрудника? У меня кое-кто на примете. Лучшего варианта тебе не найти… Да!.. Но есть одно «но». В настоящее время она не свободна… Не мог бы ты ее принять, ну скажем… — тут Рита вопросительно взглянула на Машу поверх своих редакторских очков с половинно-усеченными линзами, — через два месяца?.. Сейчас у нее неотложная работа в другом проекте, но она мечтает об участии в твоем сногсшибательном шоу. Она просто создана для работы в программе новостей… Ты подождешь немножко, да?.. Не за что, Артемушка. Тебе спасибо!.. Как ее зовут?.. Маша Семенова. Это имя стоит запомнить!

Рита не особенно покривила душой перед Артемом Назаровым, главным редактором популярнейшей программы новостей. Следующие два месяца Маше и в самом деле предстояло в поте лица трудиться над другим проектом, а именно: ей нужно было похудеть аж на пятнадцать килограммов.

— Ну-с, — молвила Рита, подводя итог всему сказанному, — у тебя есть ровно два месяца, чтобы вылезти из этого дерьма. Потом я звоню Артему и договариваюсь с ним о встрече… А пока что вот тебе листок бумаги и подробно напиши о себе, обо всех своих достоинствах. Эти сведения должны быть у меня под рукой, чтобы при случае показать кому следует.

— Готово! — выдохнула Маша, одним духом составив требуемый документ. — А то, что я в школе окончила курсы машинописи, нужно было указать? — спохватилась она.

— Если собираешься работать машинисткой, — усмехнулась Рита.

— То есть как?

— Ладно, — смилостивилась Рита. — Про свои машинописные способности тебе лучше умолчать.

— А в чем будет заключаться моя работа? — робко поинтересовалась Маша.

— Там увидишь. В общем, будешь делать, что скажут. И будешь делать хорошо. Пока не обучишься телевизионному ремеслу.

— А потом?

— Если не проговоришься, что умеешь печатать на машинке и тебя не засадят за нее на всю жизнь, то получишь то, о чем мечтаешь…

— А… о чем я мечтаю? — осторожно поинтересовалась Маша,

— Ну, это у тебя на лице написано, — подмигнула ей Рита.

— Что написано?

— Что ты мечтаешь быть ведущей. Работать в эфире.

Маша задумчиво закусила нижнюю губу.

— Или не мечтаешь? — спросила Рита.

— Наверное, мечтаю…

Если честно, в настоящий момент Риту Макарову меньше всего заботило то, о чем мечтает Маша. Она хотела добиться одного — чтобы та любой ценой вернула себе былое очарование.

— Будешь являться ко мне раз в неделю, чтобы я видела, как идут твои дела, — потребовала она. — Я поверила в тебя, Маша Семенова. Теперь ты стала частью моей души!

Маша слегка покраснела, а Рита, подсев к ней, обняла подругу и нежно прошептала на ухо:

— Тебя ждет блестящее будущее… Но как бы ты высоко ни залетела, как бы изумительно ни выглядела, я хочу, чтобы ты навсегда запомнила, как ты чувствовала себя в своем теперешнем положении! Ты должна помнить, что выглядела так отвратительно, что я даже побоялась показывать тебя коллегам… И никогда впредь не занимайся самоуничтожением!

На глазах у Маши появились слезы.

— Но почему ты со мной так нянчишься? — прошептала она.

Рита пристально посмотрела на нее, а потом звонко рассмеялась:

— Да потому что я безумно влюблена в телевидение! А телевидение задыхается без таких великолепных, милых и темпераментных женщин, как ты!

— И как ты! — взволнованно воскликнула Маша.

— Само собой, радость моя, — улыбнулась подруга.

Маша как штык являлась к ней каждую неделю. Все это время Рита была, как никогда, с головой погружена в работу, и часто у них не было минуты, чтобы переброситься друг с другом парой слов. Дома у Риты постоянно шумела-гудела компания коллег, с которыми та решала какие-то важные постановочные и финансовые проблемы. Маша становилась посередине комнаты и, сбросив кому-нибудь на руки свой голубой песцовый полушубок, эффектно приподнимала юбку повыше и, поводя бедрами, дожидалась реакции. И дожидалась, надо сказать, недолго. Иван Бурденко тут же делал большие глаза и, показывая большим пальцем вверх, восклицал: «Во-о!» Потом Маша видела, как светлело озабоченное лицо Риты и на лице подруги появлялась радостная улыбка, которая без всяких слов говорила о том, что дело идет на лад. Прочие же гости, наблюдая это бесплатное представление, изумленно раскрывали рты и оставались в таком положении, пока Маша не исчезала — времени у нее было в обрез, нужно было лететь на очередное культурно-оздоровительное мероприятие.

Наконец два долгих месяца миновали. Победа духа над плотью была полной и окончательной. Маша снова сидела на уютном диване дома у Риты. На этот раз у нее в руке была авторучка, а на обольстительнейших коленках, которые больше не имели ни малейшего сходства с блюдцами, лежал деловой блокнот. Она ожидала результата переговоров между Ритой Макаровой и Артемом Назаровым.

— Да, она здесь передо мной и рвется в бой, — говорила Рита в телефонную трубку. — Не за что, Артемушка. Целую.

— Завтра в полдень, — сказала она Маше, положив трубку, — он будет готов увидеть тебя во всем блеске, а ты постараешься ему понравиться.

— Не знаю, как тебя благодарить, Рита… — вздохнула Маша.

— И слава Богу. Не хватало, чтобы ты еще начала кого-то благодарить, — воскликнула подруга. — Прошу тебя, оставайся неблагодарной девчонкой и великолепной женщиной!

Преднамеренно или нет, но Останкинский телецентр был задуман и возведен таким образом, что представлял собой нечто космически-обособленное, наподобие гигантского метеорита, совершающего в пространстве невидимых гравитационных полей безотносительное движение по траектории бесконечно малой кривизны.