Петля для сыщика - Алексей Макеев

— Хорошо, — вяло и безрадостно ответила Зайченко. — Спасибо. До свидания, — она развернулась и пошла обратно к воротам кладбища.

Лев Иванович посмотрел, как она удаляется, немного постоял в размышлениях, а потом все-таки позвонил в управление, чтобы узнать по поводу своей просьбы по счетам Зайченко.

— На его имя открыт счет в Сбербанке, — ответили ему. — Вернее, два счета — рублевый и валютный. На валютном счету находится порядка пяти тысяч евро, а на рублевом — один миллион двести пятьдесят тысяч рублей. И еще — в этом банке был открыт отдельный счет на Егора Игоревича Зайченко. На нем — порядка пяти миллионов рублей. Это все, что удалось выяснить.

— Вот даже как. Что ж, спасибо большое, — поблагодарил специалистов из управления Лев Иванович.

Он набрал на телефоне номер Антонины Зайченко и коротко рассказал ей о том, что он только что узнал, а потом посоветовал:

— Вы прямо сегодня зайдите в Сбербанк и представьте им документы, что Игорь Михайлович умер. Скажите им, что его карточки, возможно, были похищены, и напишите заявление, чтобы все его, а заодно и Егора счета заблокировали. Если нужно будет, то мы вам дадим подтверждение. Позвоните мне, и я все организую. Хорошо? Вот и отлично. Вы не знали, что на Егора был открыт счет? Что ж — теперь знаете. В любом случае наследниками будете вы и его сын.

После разговора с Зайченко Лев Иванович окончательно удостоверился, что версию с убийством из корыстных целей можно смело отбрасывать. Ничто — ни в словах, ни в поведении сестры Игоря Зайченко — не говорило, что она знала о тех суммах, которые тот накопил за… а в общем неважно, за сколько лет.

«Может, он стал откладывать сыну сразу же после его рождения, — подумал Лев Иванович. — Если учитывать характер Игоря, то это вполне возможный вариант».

Посидев в машине еще пару минут, Гуров решил не дожидаться вечера, когда ему позвонит жених Марины — Артем Тихонов, а самому попробовать найти его в храме Архангела Михаила, и поехал в Хамовники.

15

Артем оказался высоким, чуть сутуловатым молодым человеком лет двадцати шести — двадцати девяти, и при этом совсем непохожим на будущего батюшку. Бледность на его лице Гуров приписал волнению за невесту, что оказалось правдой.

— Вы по поводу Марины? — Огонек надежды промелькнул и тут же погас в глазах Артема, когда Гуров ответил ему:

— Не совсем. Я, скорее, по поводу частного детектива, которого Петр Олегович Мартынов — отец Марины — нанял для ее поисков.

— А что с ним? — интерес Артема к Гурову пропал, и он стал смотреть куда-то вниз, на пол.

— Его нашли убитым в субботу утром в конторе его агентства в Одинцове. И есть веские основания полагать, что его убили именно из-за того, что он что-то узнал о вашей невесте, — ответил Гуров и внимательно посмотрел на реакцию Тихонова.

Артем, подняв голову, удивленно посмотрел на Льва Ивановича, и его черные глаза блеснули в свете свечей храма.

— Он вам звонил? Игорь Михайлович Зайченко встречался с вами? — снова задал вопрос Гуров.

— Да, мы с ним встречались. М-м-м, дайте вспомнить, когда… Да, точно — в прошлый вторник. Он позвонил мне и объяснил, кто он такой и по какому поводу звонит… И вечером мы с ним встретились возле моего дома.

— Что он у вас спрашивал или что говорил? Можете передать суть беседы?

— Конечно. Но давайте выйдем на улицу, — предложил Артем, и они с Гуровым вышли из душного храма, оставив позади запах ладана, свечей и еще чего-то неуловимо-пряного, что свойственно только православным храмам.

— Он спросил меня, когда я видел Марину в последний раз, о чем мы с ней говорили, звонил ли я ей или она мне уже после последней нашей встречи, и если да, то о чем был разговор, — ответил Артем на вопрос Гурова, когда они сели на одну из лавочек во дворе храма.

— И что вы ему рассказали? Понимаете, мне нужно это знать очень точно. Потому что теперь мне придется искать вашу невесту. Только так я смогу выяснить, что произошло и кто убил частного детектива.

— Да, я понимаю, — тихо ответил Артем и замолчал, собираясь с мыслями и с духом. — Вы извините, — обратился он к Гурову, — но мне очень тяжело говорить о Марине. Я все еще надеюсь, что с ней все хорошо.

— Но есть и сомнения?

— Да. Я сейчас расскажу все, что знаю, а вы уже сами судите. С Мариной мы познакомились год назад. Я тогда еще учился в семинарии. Случайно столкнулись на улице, она куда-то торопилась, кажется, на работу, а я шел, задумавшись и опустив голову. Ну, и нечаянно… У нее папка упала, и оттуда ноты разные высыпались. Мы стали их вместе собирать… Все получилось будто в каком-то кино, — горько усмехнулся Тихонов. — Разговорились, понравились друг другу — решили встретиться. Марина, когда узнала, что я учусь в семинарии, стала меня расспрашивать обо всем, что касалось Священного Писания, Бога и моего будущего Ему служения.

— Вы извините, что перебиваю, — прервал рассказ Лев Иванович. — Тетя Марины — Анастасия Георгиевна — рассказала мне, что у девушки были проблемы психологического характера. Вы что-то наблюдали у нее в этом плане — страхи, фобии и так далее?

— Да, — уверенно ответил Артем. — Марина была очень… Очень осторожной девушкой. Скажем так — нерешительной, причем нерешительной во всем. Мне почему-то кажется, что и со мной она решила продолжать знакомство только потому, что узнала, что я будущий священник. До меня у нее не было ни одного парня. А ведь она — невероятно красивая девушка.

— Сколько ей лет? — Гуров вдруг понял, что он до сих пор не знает ответа на этот простой вопрос.

— Она старше меня на два года — ей двадцать девять, — ответил, чуть смутившись, Артем, и Гуров, поняв его смущение, поспешил ответить:

— Ну, два года — это не такая уж и большая разница в современном-то мире.

— Так вот, со мной, как мне показалось, она чувствовала себя спокойней. Стала часто посещать церковь, приходила на службу и в наш храм. Крестилась, исповедавшись и приняв причастие, — продолжил рассказывать Тихонов. — И потом я сделал ей предложение. Знаете, она искренне этому обрадовалась. Но это только вначале. А потом… Потом на нее напал какой-то страх. Она стала бояться, что слишком грешна для меня и не сможет стать мне хорошей и достойной женой. Я утешал ее, мы вместе молились, но… Наверное, это было сильнее ее.

— А вы знали, что ее мать была больна шизофренией и совершила суицид, когда Марине было пять лет?

— Да, — кивнул Артем и, опустив голову, стал смотреть на землю. —