Любовница Волка (ЛП) - Маклеод Саманта

— Не совсем так? — спросила она, перестав вязать, что было плохим знаком.

Я одним глотком допила виски, стараясь тщательно подбирать слова. Конечно, я не встречалась с Вали. Я не видела его уже месяц, с того самого утра, когда проснулась в его объятиях, завернутая в меха посреди Йеллоустона. В груди у меня все сжалось. Я попросила его пойти со мной домой.

И он ответил: «Нет».

— Это конец истории, — прошептала я.

— Что? — спросила мама. Теперь оба моих родителя смотрели на меня во все глаза.

Кровь прилила к щекам.

— Пожалуй, я пойду спать, — сказала я, вставая и преувеличенно потягиваясь. — Ну, знаешь, чтобы Санта мог прийти и наполнить носки.

Мама нахмурилась, и я почувствовала укол вины за то, что подвела ее.

Но, честно говоря, что, черт возьми, я могла сказать, чтобы объяснить кто такой Вали?

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Через три дня я уже была в аэропорту, возвращаясь домой с новенькой вязаной шапочкой, шарфом и варежками ручной работы, а также аварийно-спасательным набором для машины, благодаря Санте. Не то чтобы я жаловалась. Я подарила родителям подарочные сертификаты их любимой закусочной и месячную подписку на клуб «Портлендского мини-пива». Семья Макдональдов была очень практична.

Мне пришлось лететь тремя разными рейсами из Бангора штата Мэн, в Бозмен штат Монтана. Конечно же, я застряла в О’Хара и провела все четыре часа, яростно отправляя Джону свои заметки для заседания факультета, которое теперь собиралась пропустить. Затем мне пришлось бежать через весь Международный аэропорт Денвера, чтобы сесть на крошечный винтовой реактивный самолет, направлявшийся в Бозмен. Это был последний рейс в этот день, и все в самолете выглядели либо раздраженными, либо измученными. Либо и то, и другое.

Я откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза…

***

Я оказалась в Йеллоустоне. Была ночь, и Луны не было видно. Даже звезды казались блеклыми, будто тьма, выплескивающаяся из уст огромной, нависшей передо мной пещеры, каким-то образом прокрадывалась по небу, затмевая искры света.

— Вали? — прошептала я в темноту.

Ответа не последовало. Запах гари витал в воздухе, обжигая ноздри. Я шагнула к пещере.

— Вали? — позвала я.

Мой голос эхом разнесся по открытому пространству, звуча гораздо громче, чем следовало бы. Казалось, весь мир дрожит, затаив дыхание.

В ожидании.

Я проснулась, дрожа всем телом, и провела остаток тряского полета до Бозмена, глядя в окно, пытаясь убедить себя, что ничто не заслоняет холодное мерцание звезд надо мной.

***

На стоянке аэропорта Бозмена было десять градусов ниже нуля, и моя чертова машина никак не заводилась. Я оставила чемодан в багажнике и вернулась внутрь, дуя на пальцы в багажном отделении, ожидая, когда вежливые сотрудники заведут мою машину.

Когда я добралась домой, было уже за полночь, а это означало, что в штате Мэн сейчас было два часа ночи. Я была в дороге двадцать часов. За моей сетчатой дверью торчал сверкающий подарочный пакет, но я не заметила его, пока не пнула ногой на полпути через гостиную.

— Черт, — пробормотала я себе под нос.

Я включила свет, чтобы увидеть то, что я только что отправила скользить по полу. Это была бутылка односолодового виски «Гленливет» от Сьюзен. «Карен», — написала она. — «За все эти странные товары». Я улыбнулась в первый раз с тех пор, как покинула аэропорт Бангора двадцать часов назад. Поставив виски на кухонный стол, я рухнула на кровать.

Но мои сны были тревожными. Я проснулась, запутавшись в простынях, с бешено колотящимся сердцем. Я была уверена, что бежала от чего-то низкого, темного и приближающегося за моей спиной.

Фары осветили потолок спальни холодной бледной дугой, и я уставилась в потолок. Сердце бешено колотилось в груди. Будильник на комоде показывал, что сейчас только начало четвертого утра. Я вздохнула и сбросила с себя одеяло. Если я не собираюсь спать, то вполне могу ответить на несколько писем.

Я услышала, как кто-то прошелся по кухне.

Это было невозможно, но я услышала тихое шуршание закрывающегося ящика шкафа, а затем низкое шипение кухонного крана.

Я замерла. Мышцы напряглись, а пальцы сжались в кулаки. Это была Сьюзен? У кого еще, черт возьми, был ключ? Я оглядела темную спальню в поисках чего-нибудь, что можно было бы использовать в качестве оружия. У меня не было пистолета, и все мои ножи были на кухне. Мне нужно было что-то твердое, что-то тяжелое… В конце концов, я остановилась на угловатой, слишком большой кофейной кружке, которую купила у местного художника на фермерском рынке.

Я как можно тише поднялась на ноги и обхватила руками кружку. В глубине рта появился металлический привкус горечи. Глубоко вздохнув, я медленно направилась на кухню, пытаясь разглядеть что-нибудь в тусклом свете уличного фонаря за окном. Кто-то стоял у моей кухонной плиты. Кто-то высокий, одетый в черное. Я крепче сжала кофейную кружку, когда приготовилась обрушить ее на чью-то голову.

Но я заколебалась. То, что я видела, не имело никакого смысла. Мужчина на кухне не рылся в моих вещах, пытаясь украсть, бог знает что, из шкафов. Он просто стоял там, у плиты, наблюдая за красным свечением горелки под моим чайником. Я нахмурилась.

Темная фигура повернулась ко мне.

— Карен, — сказал он. — Как я рад снова тебя видеть.

Щелкнул выключатель, и я вздрогнула от потока белого света. Мужчина улыбнулся. Он был очень высоким, с рыжими волосами. И он был одет в темный костюм.

Локи.

В последний раз я видела его, когда он вытаскивал себя из окровавленного снега в Йеллоустоне.

— Какого хрена ты делаешь на моей кухне? — завопила я.

Он перевел взгляд с моей плиты на стойку рядом с раковиной. Три кружки стояли аккуратным рядком на крапчатой столешнице.

— Я завариваю чай. Или ты предпочитаешь виски? — Он указал на бутылку «Гленливета» на кухонном столе.

Я замотала головой.

— Нет. Какого хрена ты здесь делаешь? Сейчас?

— Завариваю чай, — повторил он, одарив меня обезоруживающе красивой улыбкой, и мне пришлось бороться с желанием бросить чашку ему в лицо.

Чайник засвистел, и Локи подошел к плите, наливая горячую воду в три пустые кружки. Кухня наполнилась паром и запахом лаванды и ромашки. Локи взял белую кофейную кружку с надписью «Мэн» и ярко-красными омарами и протянул мне. Я покачала головой. Затем я снова уставилась на кухонный стол, и мое сердце подпрыгнуло.

— А почему их три?

Локи улыбнулся, взял оставшиеся две кофейные кружки и прошел мимо меня в гостиную.

— Пойдем, — сказал он. — Нам надо кое-что обсудить.

В гостиной послышалось тихое шуршание. Я последовала за Локи. Он склонился над диваном, протягивая кружку темной фигуре, сидящей на нем.

— Каролина? — удивилась я.

— Привет, — сказала она каким-то извиняющимся тоном. Выпуклость ее беременного живота была огромной, в полумраке моей кухни женщина выглядела бледной и усталой. — Извини нас за это. Я не хотела тебя будить.

— Что ты здесь делаешь? — спросила я. — Я имею в виду, ты не должна быть здесь в… — Мой голос дрогнул, когда я сделала неопределенный жест рукой, указывая на ее живот.

— Все в порядке, — сказала она, пренебрежительно махнув рукой. — В этом триместре я в творческом отпуске.

— Это не совсем то, что я имела в виду, — сказала я, стараясь не смотреть на ее живот.

Она рассмеялась.

— А, точно! Нет, ребенок родится только через две недели. И, кроме того, не похоже на то, что добраться до больницы будет проблемой. — Ее глаза скользнули по Локи, и она улыбнулась.

Локи даже не улыбнулся. Я почувствовала, как по моей спине поползли первые маленькие щупальца страха, и обхватила себя руками.

— Зачем вы здесь?

Локи встретился со мной взглядом.

— Из-за Вали, — сказал он.