Матрица смерти - Джонатан Эйклифф

Надев брюки и свитер, я прихватил фонарик и открыл дверь. Мне помнилось, что ближайшая ванная находится за коротким коридором, из которого к ней ведут вниз шесть или семь ступенек. Дункан показывал мне ее, когда мы направлялись в спальню.

Оставив дверь приоткрытой, я пошел по страшно холодному коридору, желая как можно быстрее осуществить задуманное и вернуться в свою комнату. Я с тоской вспомнил о теплой спальне: та жара, от которой я страдал лишь несколько минут назад, показалась мне в высшей степени желанной. Мне было не по себе в молчаливых темных коридорах незнакомого дома.

Ванная оказалась там, где я и предполагал. Это было старинное помещение с потрескавшимся белым фаянсом и деревянными панелями. Когда я спустил воду в туалете, вибрирующий звук, казалось, разнесся по всему дому. Бачок медленно вновь наполнился водой. Где-то вдали в водопроводной трубе громко стукнуло, потревожив ночную тишину.

Когда я пробрался в спальню, я уже пожалел, что остался здесь, а не уехал в Эдинбург до того, как испортилась погода. В доме было тихо, и в тишине этой ощущалась злая тоска. Ничто здесь не было тем, чем казалось. Среди завитков и гирлянд на тяжелых обоях прятались злобные лица и выглядывали любопытные глаза.

После холодного коридора комната моя опять показалась слишком жаркой и душной. Оставив фонарь на тумбочке, я подошел к окну и отодвинул занавески.

Небо очистилось, ярко светили звезды, и луна была полностью открыта. На земле лежал снег. Серебристый ландшафт, расстилавшийся перед моими глазами, заканчивался темной полосой деревьев, почти упирающихся в луну. Никогда еще я не видел такой яркой белизны, не ощущал такой полной тишины. Открыв шпингалет, я потянул вверх раму. Окно открылось беззвучно, и я высунулся наружу, хватая ртом холодный воздух.

Зачарованный, я сидел, не в силах пошевелиться. Фонарик погас, а я все не отходил от окна и не включал в комнате света. Луна двигалась по своей орбите над деревьями, огромная и дрожащая, похожая на ночное чудище, разгуливающее по небу. С тех пор, как уехал из Льюиса, я не встречал такого спокойствия, такой тишины. Мои предположения о Пеншиел-Хаус были в корне неверны. В месте, где царствовала красота, зла не могло быть по определению.

Я начал мерзнуть. Поднявшись, чтобы опустить раму, я вдруг краем глаза что-то заметил. Это, по всей видимости, уже было там некоторое время, просто я его не замечал, так как находилось оно чуть ниже линии деревьев, где поляна вплотную к ним подходила. А когда я стал закрывать окно, взгляд мой невольно упал вниз, и я смог рассмотреть эту часть ландшафта.

Думаю, внимание мое привлекло какое-то движение. Задержав дыхание, я подумал, что спугнул лису или белку, двигавшуюся по снегу. Но это существо было крупнее и белки, и лисы. Возможно, волк. Правда, сейчас в Шотландии волки не водятся.

Я смотрел, а существо двигалось по направлению к дому, по спускавшейся плавно поляне. У него были длинные ноги, и двигалось оно неуклюже, напоминая скорее паука или краба, чем привыкшее передвигаться на четырех лапах лесное животное. Я смотрел, а оно двигалось в мою сторону. Мне стало холодно — уже по другой причине. В этом столь неестественном существе было нечто от человека. Несмотря на ужас, меня охвативший, я не мог оторваться от окна. Существо двигалось медленно, но целеустремленно, волоча ноги через снег и оставляя за собой узкую борозду.

Время от времени оно останавливалось и поднимало голову, как бы принюхиваясь. Может быть, оно за кем-то охотится? Может, оно слепое и ищет пищу? Когда оно одолело половину пути, я смог разглядеть его получше, хотя, слава Богу, не во всех подробностях. Оно опять остановилось и оторвало от снега передние конечности, затем подняло голову, и я увидел длинные спутанные волосы, похожие на женские.

Существо, хоть и с остановками, продолжало двигаться к дому. Я почувствовал такое отвращение, что мне хотелось закрыть окно и залезть под одеяло. Но теперь снаружи было светло, а в комнате темно, а мне вовсе не улыбалось лежать в темноте. Существо продвигалось все ближе, конечности его шевелились, как у мерзкого насекомого.

Вдруг я увидел, что появился еще кто-то. Он шел из дома. Человек в длиннополой одежде шагал по направлению к существу. Через минуту я узнал в нем Дункана. Я чуть было не окликнул его, желая предупредить о пришлом существе, но тут я заметил, что он целенаправленно идет ему навстречу. Пробираться по глубокому снегу было довольно трудно. Подойдя, Дункан наклонился и помог существу встать на ноги. Сначала спина Дункана закрывала мне обзор, но потом он сделал шаг в сторону, и я увидел, что существо стоит прямо на двух ногах. И хотя оно было еще далеко от меня, я разглядел, что одето оно в длинное платье, а волосы его почти касаются земли.

Я опустил раму и занавесил окно. В темноте я слышал свое учащенное дыхание.

Спать я уже не мог. Утром, перед завтраком, я опять выглянул из окна. Небо было закрыто тяжелыми облаками, и снова валил снег. Если на поляне и оставались следы, то теперь они были завалены свежевыпавшим снегом.

Глава 16

После завтрака Дункан доставил меня домой. Как только мы выехали на шоссе, машина пошла легко. Сугробов уже не было, а солнце растопило верхний слой снега. Мы распрощались, Дункана ждала работа в суде, а я сказал, что мне надо привести в порядок свои записи, прежде чем идти в библиотеку.

В действительности я собирался лечь спать, чтобы добрать часы, проведенные без сна. Я все еще находился в смятении от того, что видел. Перед глазами постоянно маячило странное, бесформенное существо, барахтающееся в снегу. Я старался убедить себя, что это был лишь сон или галлюцинация. И снег ничьих следов не засыпал, так как и засыпать-то было нечего. Так я себя утешал.

Я уснул, но сон мой был тяжел. Полностью отгородиться от дневного света я не смог, поскольку занавески в моей комнате были недостаточно плотные. К тому же время от времени до меня доносился шум уличного движения. А иногда, просыпаясь, я слышал какой-то шум в пустом пространстве над квартирой.

Следующие дни я старался по возможности проводить вне дома. Не отвечал на телефонные звонки. Мне хотелось побыть одному, обдумать положение и решить, что делать дальше. Сейчас не поздно было еще поискать работу, даже если придется для этого уехать из Эдинбурга. Вера моя в Дункана была поколеблена. Все же одна лишь мысль о разрыве с ним чрезвычайно меня пугала. Дело в том, что я стал от него зависим психологически. Вы его никогда не видели и не можете судить о силе его личности. Он стал моим наркотиком, и мне регулярно требовалась доза.