Воровка - Наталья Савчук

стороне бедра, поднимаясь все выше. Я верчусь, пытаюсь приподняться на руках и все больше сдираю кожу на запястьях. — Какая близость может быть, если тебя трясет от моих прикосновений. Я подожду, когда ты сама захочешь.

— Никогда этого не случится! — рычу в ответ. — Господин дознаватель! — хочу создать хотя бы мысленную преграду между нами, выкрикнув, кем он для меня является. — Вы говорите одно, а делаете другое.

— А что я делаю? — возмущается он и нарочно устраивает руку между моих ног. — Я лишь глажу. Или ты настолько не осведомлена о том, что происходит между мужчиной и женщиной в кровати, что принимаешь ласку за близость?

Киплю от злости, теперь я уверена, что моя рука в следующий раз не дрогнет и подсвечник точно опустится на его голову. Стеснение отходит на второй план. Меня переполняет ненависть к мужчине.

— Эмма, — как ни в чем не бывало, окликает он. — Где тебя ждет брат?

— У меня нет брата, — холодно говорю я.

— Он тоже воровал вместе с тобой?

— Нет, — отвечаю, не подумав, и тут же пытаюсь исправиться. — На любой ваш вопрос я отвечу — нет, потому что я осталась одна.

— Можешь отвечать как тебе угодно, меня и это устроит. Правду я все равно узнаю.

Аарон молчит, явно что-то обдумывая, его ладонь замерла на моих ягодицах.

— Твой отец, рассказывал тебе об одаренных? Почему твоя семья подвергала себя риску и жила среди людей?

— Я говорила, что одарённой была моя мать, она пошла следом за отцом к людям.

— Упрямая ослица! — вспыхивает Аарон. — Зачем врешь? Чего боишься?

Его тон и то, что он знает о моей лжи, настораживает. Не решаюсь отвечать и напряженная жду его дальнейших действий.

— Испугаешься, если приласкаю иначе? — его пальцы скользят вниз и останавливаются возле лона.

— Да! — восклицаю и подаюсь вперёд, стараюсь уйти от его прикосновений.

— Ну, хоть тут не соврала, — со вздохом говорит он и отпускает меня.

Я тут же одергиваю нижнюю рубашку и тяну на себя одеяло.

— За следующую попытку меня покалечить или сбежать отшлепаю, — говорит Аарон и откидывается на подушки.

Мне дико находится рядом с ним после того, что случилось.

— Жжёт? — он приподнимается на локтях и протягивает мне руку.

— Нет, — с удивлением отвечаю.

— Твой дар почему-то реагирует на страх, но не на злость. И тебя можно слишком быстро переключить с одной эмоции на другую. Может, в тебе есть что-то от ведьмы?

— А может, вы прекратите ставить на мне эксперименты? — игнорирую протянутую руку и устраиваюсь на самом крае кровати.

— Я бы предпочёл, чтобы ты не дрожала в моем присутствии. Злость выжигает страх.

Аарон поворачивается ко мне и накручивает волосы на палец. Вынужденная терпеть его прикосновения я недовольно пыхчу.

— Если вам будет спокойно, то знайте, что я вас ненавижу.

— Замечательные новости, — щелкает Аарон пальцами. — Я не зря старался. От ненависти до любви один шаг. Осталось совсем немного.

Я не понимаю, шутит он или нет. Иногда он говорит серьёзным тоном абсурдные вещи, или как сейчас шутит над тем, что не уместно.

— Ложись спать, — Аарон устало протирает глаза, видно, что ему хочется спать, а не караулить меня ночью. — Твой дар надо хоть немного стабилизировать, раз ты не готова к другим методам.

— К каким методам? — чувствую не ладное и отодвигаюсь подальше.

— Если бы расслабилась — узнала, — безразлично отвечает он и тянется ко мне. — Иди сюда, сниму наручники.

— Свяжешь ремнями? — я встаю и пячусь, обхватываю руками. — Можно я останусь в наручниках, но ты их привяжешь к изголовью кровати?

— Эмма, иди сюда, — Аарон вставать не спешит, тянет ко мне руку ладонью вверх и явно ждет, что я подойду сама. — Я не буду тебя связывать. Будешь спать так.

— С чего такие изменения? — прекращаю отступать назад и смотрю, как Аарон зажигает свечу.

— Мне надо чтобы ты поспала, завтра с тебя надо будет снять обруч. Твой дар должен быть стабильным иначе будет всплеск.

Цепенею и разеваю рот, зная, чем это может обернуться для меня. Не думая о том, что Аарон, поймав меня, в этот раз не будет столь добр, разворачиваюсь и оцениваю расстояние до окна. Ломиться в дверь даже пробовать не буду и так ясно, что она закрыта.

— Эмма! Подойди! — терпение мужчины заканчивается, он оказывается рядом, обнимает за плечи и приговаривает: — Что ты снова выдумала, сегодня я тебя связывать не буду.

Я делаю вид, что послушалась и, дождавшись момента, выворачиваюсь, бью его коленом в пах. Аарон опускается на пол, рычит сквозь зубы ругательства, а я, не дожидайся очередных попыток поймать меня, срываюсь с места и бегу. Инстинкт самосохранения и страх быть пойманной разъяренным мужчиной подгоняют меня, заставляют действовать быстро и необдуманно. Но я не учитываю самого главного, передо мной не просто рассвирепевший мужчина, а одарённый, чьи эмоции зачастую поддаются влиянию дара и усиливаются в стократ.

Весь пол, стены, потолок, мебель покрываются толстой коркой льда. Я взвизгиваю и стараюсь сохранить равновесие. Увы, с закованными руками сделать это весьма сложно, ноги скользят и разъезжаются в разные стороны. Неуклюже делаю пару шагов вперёд и падаю. Я пытаюсь встать, но из-за того, что тороплюсь, ничего не выходит. Стон срывается с губ, когда после очередной попытки, качусь по льду и ударяюсь головой об стол. К этому моменту Аарон стоит уже около меня. Его колючий взгляд и плотно сжатые губы не сулят мне ничего хорошего.

Я нервно сглатываю и шарю вокруг в поисках какого-нибудь предмета для защиты. Взять ничего не успеваю, мужчина хватает меня за шею и укладывает животом на стол, задирает рубашку и отвешивает звонкий шлепок. Вскрикиваю и подгибаю ноги, мне не больно, но это лишь начало.

— И что это было? — даже по голосу мужчины понятно, что игры закончились.

— После того как вы снимете обруч меня отведут на казнь, — решаю объяснить, что меня так сильно напугало. — Я должна была попробовать сохранить себе жизнь.

— С чего такие выводы? — всё так же жёстко спрашивает Аарон и одергивает мою одежду вниз, разворачивает и садит на стол.

Сжимаюсь от холода, ведь я сижу практически на ледяной поверхности.

— Отвечай.

Закрываю голову руками, игнорирую вопрос. Мне всё чаще кажется, что дознаватель способен читать мысли. Ведь каждый раз, когда я лгу, он указывает на это.

— Эмма? — он требовательно окликает и опирается об столешницу, нависая надо мной. — Мне повторить вопрос?

— Нет, — шепчу тихо, боясь разозлить его ещё сильнее.

Я уже жалею о своих словах, но обратно их уже не вернёшь.

— Ну? — Аарон