Однажды придёт отец... - Таня Белозерцева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Осталось хорошенько подготовиться к рыбалке, закупить леску покрепче и наживку пожирнее да повкуснее припасти. Лесочкой послужили Питер и Сириус, наживкой — ребёнок Поттеров. И ведь клюнула рыбка! Поверил Темный Лорд в сказочку о младенце, Дитяти Пророчества.
Питеру досталась роль поплавка, курсирующего между рыбаком и рыбой. Весьма незавидное положение у него было: с одной стороны удочки его рыбак тягает, обещает зажарить с маслом, а с другой, со стороны крючка, на него акула скалится, сожрать однозначно рвется… И страшны-то оба одинаково, что Волдик, что Дамбик…
Бедняга Блэк послужил отвлекающим маневром. Он должен был принять основной удар на себя как Хранитель Тайны Поттеров, о дружбе с которыми не знали только склеротики и трехмесячные младенцы. Что ж, и ловушка, и отвод с приманкой сработали на ура и все сто. Пока дурак Блэк отвлекал общественность на себя, Томми-Лорд потрошил мозги Питу, выпытывая адрес Поттеров. И заявился к ним незваным гостем в памятную ночь. О смерти Лорда и Поттеров Сириус и Беллатриса узнали одновременно и рванули мстить каждый своим: Блэк в погоню за Питером, а Лестрейнджи в компании Крауча-младшего — к Долгопупсам с Круциатусами наперевес… Почему к ним? А потому что ближайшие родственники Поттерам и Блэкам, бабка Августа приходилась доченькой Каллидоре Блэк, а та по цепочке отходила к папеньке Арктурусу Блэку, родоначальнику всея фамилии. Ну и началась вся эта каша из горшочка — чем дольше варится, тем больше пригорает и вылезает.
Кто взорвал улицу и прибил двенадцать магглов, узнали только теперь. Пит. Это всё сделал Пит. Но тогда, в начале всего хаоса, когда на землю ещё капали с крыш и ветвей ошметки мозгов и кровь убитых магглов, разбираться не стали — не до того. Спешно арестовали истерящего Блэка, подчистили-подмыли раскуроченную улицу, подтерли память уцелевшим магглам, параллельно сочинили сказочку для местного телеканала о взорвавшемся газе и слиняли.
На срочно собранном суде Блэк вышел из ступора и начал орать, что невиновен. Ну да, ну да, все они так, сначала губят жизнь, потом спохватываются и давай отбрыкиваться и бить себя пяткой в грудь, мол, не виноватый я, бес попутал!.. Естественно, Блэка никто не стал слушать, достаточно было и тех признаний, которые все слышали при аресте, когда он крикнул, что это он виноват в смерти Поттеров.
Ну, сейчас-то понятно стало, в чем конкретно он виноват, а именно в том, что поддался на уговоры Дамблдора — сменить Хранителя и переназначить на эту должность Питера Петтигрю. Никто ж не знал, что вскоре тот предаст Поттеров Темному Лорду…
Пересмотрели дело заново, подняли все архивы тех лет, поняли ошибки и тут же их исправили — амнистировали Блэка, оправдали по всем пунктам, а Пита Петтигрю во избежание всего приговорили к Поцелую, перестраховались, называется, от греха подальше.
А тут и Севушка с новым директором заявились, с заявочкой на узаконивание-усыновление сыночки. Метрика с именем папы за подписью Г. Сметвика и Ю. Тики… Столько боли-горя в глазах сотрудников Министерство Магии ещё не видело.
Дымились печатные станки, отбойными молотами грохотали литеры трафарета по барабанам, оттискивая колонки, колонки и колонки текста. Которые уже на следующее утро свежеотпечатанными буковками в номере «Ежедневного Пророка» донесут до широкой публики сногсшибательные вести о невиновности Сириуса Блэка, о том, что натворил Дамблдор во имя всеобщего блага, и как Мальчик, Который Выжил, стал Эвансом-Снейпом.
Реакция Блэка на последнюю новость была неоднозначной. Сначала он тупо и оглушено молчал, потом сложил газету, призвал бутылку «Огденского» и до-о-олго-долго высасывал из неё старый добрый виски, ища в нём истину. Нашел. На донышке. И после того, как вспомнил, сколько девок перетрахал Джим. При этом он не предохранялся, даже и слова-то такого — «презерватив» — не знал. А Лили, давайте будем честными и, положа руку на сердце, признаем, была молодой и красивой девушкой, полной жизни и страсти. И то, как вел себя Поттер с женой, было довольно предосудительным. Берёг её зачем-то и при этом жестко ограничивал в любви… Так что неудивительно, что его крестник странным образом трансформировался в Снейпа. А к кому ещё в постель-то лезть верной жене?
Всего этого кипиша Гарри не знал. Он жил. Ездил с Дадликом на школьном автобусе в школу за порцией знаний, дома прилежно делал домашние уроки, выполнял мелкие поручения мамы Пэт, смеялся над проделками Симоны и Бейли и ждал Рождества. Потому что папа пообещал взять его к себе на каникулы. На целых две недели! И чем ближе подползала красная рамочка к заветной цифре календаря, тем чаще Гарри охватывала радостная эйфория от прошедшего дня. Вот и ещё один день прошел, скоро папочка приедет!
И он действительно приехал, не обманул ожиданий маленького Гарри! Это был чудесный день, морозный и ясный. Гарри и Петунья выгуливали Бейли на Сонной улице, потому что она была самой спокойной во всем городке, здесь был сквер, в котором можно без проблем прогулять собаку, походить вокруг пруда, покормить уток. На дорожках постоянно сновали голуби и белки. Тётя Петунья сидела на скамейке и держала булку, от которой Гарри отщипывал кусочки и бросал голубям, и смеялся, глядя, как они соперничают с белками и Бейли. Пёс жадился и перехватывал куски хлеба. Рокотали голуби, токали-цокали белки, возмущенные нападками белого грабителя. Звонко смеялся Гарри, умиленно улыбалась Петунья.
Вот такую картинку застал Северус, придя в скверик. Постоял, наблюдая и чувствуя, как в груди расплывается благодарное тепло к тому, что он видел. А видел он счастливого и здорового сына и милую, самую лучшую в мире сестренку — Петунью.
Гарри увидел его и, взвизгнув, побежал к нему. Северус нагнулся и с улыбкой подхватил подбежавшего сынишку. Покружил, прижал к груди, горячо шепнул на ухо:
— Привет. Соскучился?..
— Дааа-а-а! — завопил Гарри.
Северус ласково рассмеялся, подошел к скамейке, поздоровался с Петуньей и сел рядом, поставив Гарри между колен. Поправил ему шапку и сообщил Петунье:
— Я всё уладил. Теперь Гарри и по нашим законам официально Снейп.
Потрясенно вскрикнув, Петунья крепко обняла его, прижалась впалой щекой к щеке, мимолетно поцеловала родственника и бывшего соседа. Отца её племянника. Северус кротко снес это вторжение в
